Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ) - Диана Крымская

приказали убить… Быть может, если б она оставила лорда умирать, не пришла ему на помощь, — он был бы уже мертв. И, узнай о смерти своего врага маркиз Аллейн, она, Гвен, возможно, купила бы этим свою свободу у этого страшного человека.

А теперь — что, если лорд Корби всем расскажет, что она его спасла? Если это дойдет до Аллейна — пощады не жди!

— Милорд, я прошу вас, — пролепетала она, тихонько опуская голову Корби на ковер и поднимаясь, — умоляю… не говорите никому о том, что я была здесь и помогла вам.

— Почему?

— Потому что… потому что… я не могу объяснить. Но обещайте! Умоляю вас!

— Обещаю, — сказал Корби.

— Благодарю вас, милорд. Я за врачом. Сейчас позову его. — Гвен повернулась и побежала к дверям. Боже, Боже, какая же она дура! Идиотка! Она могла быть завтра же свободна! Она сама закрыла себе дорогу к избавлению от Аллейна…

Но в самой глубине души баронесса признавалась себе, что рада, что оказалась рядом и спасла Корби.

41.

Генри нетерпеливо расхаживал по оранжерее. Он не замечал красоты, царящей вокруг. Распустившиеся цветы дарили настоящее буйство красок, но, конечно, главенствовал здесь зеленый цвет.

— Ваша милость, — раздался тихий шепот за спиной.

Генри обернулся, он хмурился и был весьма недоволен. Эта девица постоянно заставляла его ждать. Но ее стоило ждать…

Это была Джейн, молоденькая служанка баронессы Финчли. Джейн была маленькой и верткой, словно воробышек. И за большие деньги эта девица шпионила для него за своей госпожой. Частенько она добывала для Генри полезные сведения, и именно она сообщила ему про яд, который привезла баронесса, — вернее, про странный флакончик, содержимое которого любопытная Джейн даже удосужилась понюхать, но, к счастью, не попробовала.

— Простите, я не могла уйти раньше, госпожа сама не своя сегодня. С ней творится нечто странное.

— Вот как? — Генри нахмурился еще больше. От этой змеи-баронессы ничего хорошего ждать не приходилось.

— Да! Она будто не в себе! Прибежала после завтрака и стала метаться по комнате, а потом как начнет хохотать, будто в нее сам дьявол вселился! А потом она плакала и целовала Пум-Пуфа… Мне так жалко ее сделалось, — печально добавила Джейн.

— Что? — возмущенно воскликнул Генри. Что за чушь она несет? — Кому это интересно, хохотала ли баронесса, плакала, или целовала какого-то там Пуфа? — разозлился он.

— Пум-Пуфа, — поправила его девушка и пояснила: — Это песик баронессы, я вам уже говорила о нем. Он такой хорошенький!

Эта сорочья трескотня скоро доконает его окончательно!

— Ближе к делу, — сухо сказал он, ясно давая понять болтливой девице, что собачка баронессы мало его интересует.

— Так я и говорю, она была очень сильно чем-то расстроена. Она ведь обычно целует Пум-Пуфа, когда ей совсем плохо, и особенно после встреч с маркизом, — затараторила Джейн.

— Хочешь сказать, что она встречалась с маркизом? — насторожился Генри.

— Этого я не знаю, но госпожи всю прошлую ночь не было.

— Так… — протянул виконт, прикидывая про себя, могла ли баронесса попасть за пределы замка и встретиться там со своим любовником. А почему бы и нет?

— Вот. А после завтрака с ней, значит, случился припадок, а потом она велела собирать вещи.

Генри вздохнул с облегчением. Какое счастье, что баронесса покидает замок Корби!

— И сегодня вы уезжаете? — уточнил он.

— А вот и нет! Её сиятельству принесли почту, и там было одно письмо. Она прочитала его и тут же сожгла. И сказала, что мы остаемся!

— И ты не знаешь, что было в письме?

— Нет, но мне показалось, что она снова сильно расстроилась, когда прочитала его.

— И снова целовала Пум-Пуфа? — ядовито поинтересовался Генри.

— Нет, до крайностей не дошло, — серьезно ответила Джейн.

Что бы все это значило? Получается, сначала маркиз приказал своей любовнице возвращаться к нему, а потом передумал и дал ей новое задание. Вполне возможно.

— Все ясно, — сказал Генри, решив про себя, что глаз с баронессы не спустит.

— А мне вот ничего не ясно, — вздохнула Джейн.

— Это хорошо. Тебе и не должно быть ничего ясно. Я тебе плачу только за сведения, милочка.

Генри достал увесистый кошель и протянул его девушке. У Джейн жадно загорелись глаза, и она тут же забрала кошель, осыпав благодарностями столь щедрого джентльмена. Девушка мышью скользнула прочь, но Генри окликнул ее, спохватившись.

— Завтра маскарад, и я хочу знать, в каком костюме будет твоя госпожа, — сказал он.

Джейн так и засияла вся.

— О, у госпожи такой чудесный костюм! Ей шили его лучшие мастера! А ткань привезли…

— Кем она будет? — прорычал, выходя из себя, Генри.

— Она будет русалкой. У нее прекрасное бирюзовое платье, шелка так и переливаются, вы ее ни с кем не спутаете!

Джейн могла бы трещать бесконечно, но Генри довольно грубо прервал девушку, и она побежала к своей госпоже; а сам он решил навестить лорда Корби.

***

Генри хотел предупредить лорда о грозящей опасности, может быть, снова просить его отослать баронессу из замка. Но не сделал ни того, ни другого.

Судя по всему, он пришел не вовремя — и застал самое окончание семейной ссоры. Даже в коридоре Генри слышал, как леди Корби на повышенных тонах отчитывала мужа за грубость с герцогом. Видимо ее супруг с ней согласился, раз она вышла такая довольная.

Но не ссора между супругами остановила Генри в его намерении предупредить лорда. Корби выглядел плохо. Видно было, что переживания не пошли ему на пользу. Лорд сидел у окна, вдыхая свежий воздух и наблюдая за кем-то внизу.

— Ты только посмотри, Генри… — печально сказал он, кивком головы указывая другу за окно.

Генри приблизился и увидел, что лорд наблюдает за Евой и отцом Маркусом, мирно беседующими у входа в замковую часовню.

— А этот мерзавец Рокуэлл наплел мне такое… если б ты слышал! Я хотел выгнать его из замка…

— Но помешала твоя жена?

Корби вздохнул и, поморщившись, потер грудь с левой стороны.

— Да. Скандал никому не нужен, это правда, тем более после заключения официальной помолвки. Но если герцог будет такое говорить о Еве… Не уважать ее… Я не остановлюсь и перед скандалом, Генри! Представляешь, Рокуэлл обвинил мою дочь в том, что она путается с Догерти!

— Гм… — потирая подбородок, протянул Генри. Причиной его замешательства являлся сам вышеназванный эсквайр, который стоял немного в стороне от Евы и отца Маркуса, не вмешиваясь в их беседу, но и не спуская с Евы глаз.

— Да-да, я вижу его. Но заметь, что моя дочь в сторону Догерти даже не смотрит! —