Гавань измены - Патрик О'Брайан

Багаж Стивена не занимал много места, ведь в быту доктор был неприхотлив. Но, конечно же, он захватил с собой гербарий с образцами наиболее примечательных мальтийских растений, а также экземпляр «Философских трудов», в котором доктор Галлей описывал увиденное на морском дне.

Мистер Мартин с доктором укрылись от грохочущего, суетливого мира, с головой погрузившись в науку, «Дромадер» же тем временем отошёл от причала, расправил фор-марсель и двинулся в гавань. Стоя на опустевшем причале, капитан Пуллингс помахал на прощание тем немногим приятелям, у которых нашлась минутка махнуть в ответ. Натуралисты почти исчерпали тему морских губок, когда «Дромадер» под незарифленными парусами обогнул мыс Рикасоли и с превосходным брамсельным ветром взял курс ост-зюйд-ост. Тема кораллов, однако, ещё оставалась открытой.

— Я, разумеется, видел множество кораллов в Индийском океане и Южных морях, — заметил Стивен, — но ограничился лишь весьма поверхностным взглядом, как в пространстве, так и во времени, меня торопили и тормошили, и часто, очень часто я сожалел об утраченных возможностях.

Нет для созерцательного ума большей удачи, чем бродить по коралловому рифу, когда над головой летают еще неизученные птицы, под водой — неизученные рыбы, и невообразимое богатство голожаберных, кольчатых червей, моллюсков и головоногих в близлежащих глубинах.

— Уверен, что не может быть более благословенного местечка по эту сторону рая, — согласился Мартин, сцепив руки. — Но вы снова увидите множество кораллов в Красном море, правда?

— Почему вы так говорите, дорогой друг?

— А разве мы направляемся не на Красное море? Я ошибаюсь? Многие в Валлетте поговаривали о тайной экспедиции в эти края, и когда юный джентльмен сопроводил меня вниз, прочь от суматохи, казалось, будто он считает само собой разумеющимся, что именно капитану Обри доверили командование. Так же как и я считаю само собой разумеющимся, что вы взяли с собой водолазный колокол, чтобы понырять в своё удовольствие среди рифов. Но прошу прощения, если я слишком не сдержан.

— Что вы, чепуха. И правда, если найдётся свободное время и удастся понырять в Красном море — это будет редкостным удовольствием. Но, увы, само словосочетание «свободное время» оскорбительно для слуха моряка. Почти никогда мне не дозволялось заниматься чем-то в размеренном ритме, не считая разве что тот случай, когда мы фактически застряли на острове Отчаянья, да будет благословенен тот уголок. Флотские постоянно в горячке, в неуёмном зуде: «нельзя терять ни минуты», вопят они, будто время существует лишь для того, чтобы стремглав нестись вперёд, не важно, где находишься.

— Ваша правда. Налицо также страстная, а временами просто-таки суеверная увлечённость чистотой. Первым, что я услышал, ступив на борт военного корабля, был вопль «уборщики!», и с тех самых пор этот вопль я слышал по двадцать раз на дню, хотя работы при постоянном мытье и чистке — ровно для одной швабры, куда уж целому десятку. Увы, сэр, мне пора идти: говорят, к вечеру вы уйдёте в море, а солнце уже клонится к закату.

— Возможно, мы ещё успеем прогуляться по палубе, — сказал Стивен. — Вроде как шуметь стали гораздо меньше, спешка утихла, и я уверен, что капитан будет счастлив видеть вас снова.

Незнакомыми переходами они дошли до кают-компании, но ещё до того, как выйти на палубу, Стивен ощутил смутное беспокойство. Для стоящего у причала корабля корпус кренился слишком сильно. А окрик «ослабить орудия» ни с какими приготовлениями к отплытию не ассоциировался.

Однако это предчувствие не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который испытали оба товарища, когда они подняли головы над комингсами и не увидели вокруг ничего, кроме лазури вечерней морской глади. Корабль шёл на скорости шесть с половиной узлов, солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом точно за кормой, по обоим бортам на палубе моряки занимались обычными делами, будто никакой суши и не было вовсе.

Капитан Обри завладел шестифунтовками «Дромадера», и для того чтобы «сюрпризовцы» хоть немного вспомнили, кто они такие, привыкли к порядку и заведённым правилам, организовал для них тренировку с орудиями, и команда с бешеной скоростью накатывала и откатывала пушки.

— Уберите орудия, — сказал Джек наконец. — Жалкое зрелище, мистер Моуэт. Две минуты и пять секунд для небольшой пушки весом семнадцать центнеров — это весьма жалкое зрелище.

Он обернулся, и лицо его озарилось улыбкой, когда он поймал взгляд Стивена и Мартина, которые всё ещё стояли в оцепенении, с разинутыми от удивления ртами, на предпоследней ступеньке трапа, который скрывал их по колено.

«И эти бедолаги немногим лучше», — промелькнула мысль у него в голове.

— Мистер Мартин, сэр, — воскликнул капитан, направляясь к ним. — Как же я рад видеть вас снова. Как поживаете?

— Боже мой, сэр, — сказал Мартин, слабо пожимая ему руку и с надеждой глядя на горизонт — вдруг вдалеке, как мираж, покажется берег. — Вероятно, я немного увлёкся и не успел вовремя покинуть корабль.

— Ничего страшного. Осмелюсь предположить, что по пути мы встретим рыбацкую лодку с Валлетты, которая доставит вас обратно, если, конечно, вы не захотите составить нам компанию на некоторое время. Мы направляемся к Пелузийскому рукаву устья Нила.

В это время между плотником «Дромадера» и боцманом с «Сюрприза» разгорелась шумная ссора (оба отличались вспыльчивым нравом), и капитану Обри пришлось прервать разговор, но он пригласил священника на ужин, и во время трапезы Мартин сказал:

— Сэр, возможно, вы говорили несерьёзно, когда предложили мне сопровождать вас, но если ваше предложение в силе, осмелюсь сказать, что с удовольствием приму его. У меня есть месяц отпуска, и капитан Беннет был так добр и заверил меня, что не испытает никаких неудобств, если я продлю отпуск еще на один-два месяца или даже больше.

Джек знал, что Беннет взял на борт священника только под давлением бывшего главнокомандующего. Не то чтобы Беннет имел антиклерикальные настроения, но он очень любил женское общество, и поскольку его корабль нередко получал особые задания, капитан часто предавался подобным развлечениям. Тем не менее, его уважение к духовному сану было таково, что он не мог одновременно взять в плавание и священника, и молодую девушку, а подобного рода воздержание его крайне огорчало.

— Конечно, я должен оплатить своё содержание, и, возможно, смог бы помочь доктору Мэтьюрину, у него сейчас нет ассистента, ведь я разбираюсь в анатомии.

— С превеликим удовольствием, — сказал Джек. — Но должен предупредить, что мы не станем прохлаждаться в Тине. Нам нужно пересечь пустыню, кишащую змеями разной степени злобности, как выразился доктор...