Джип из тыквы - Елена Логунова

Я так элегантна – шанелистей некуда!

– Да-а-а-а-а, – с удовольствием обозрев меня, одобрительно выдыхает соседка.

И спрашивает:

– А что теперь?

Ой!

Я и забыла, что у меня нет времени на балы и маскарады!

Хотя…

Я наскоро обдумываю родившуюся у меня идею и делюсь ею с Кларой Карловной.

– Отличный план, – говорит она и кровожадно потирает сухие ладошки. – Держи ключ и иди, а я пока телефонирую нашим. Вызову подкрепление!

…Вся такая красивая – в ботах, фильдекосовых чулках, кримпленовом платье, войлочной феске и пальтишке с кофейными блюдцами – я сижу, согнувшись, в домике на детской площадке и нервно хихикаю.

Деревянный домик размером с большую собачью будку, и его интерьер сочетается с моим экстерьером примерно так же, как холмогорская корова с португальским седлом.

Счастье еще, что из-за плохой погоды на детской площадке отсутствуют ее штатные эксплуататоры, так что никто не требует от меня освободить помещение.

Я не могу его освободить. Я в нем прячусь, и не только от дождя.

В виноградной беседке, подняв капюшон штатской куртки, мужественно мокнет участковый Андрей Ильич. Он и Жозефина Георгиевна, выглядывающая из подъезда, – то самое подкрепление, которому призывно телефонировала моя соседка. Сама она топчется у окошка в собственной кухне – я вижу ее как бледно-розовое пятно меж двух мажорно пламенеющих гераней.

Андрей Ильич, у которого лучшая видимость, должен покашлять, когда появится серебристый «Рено».

– Чем проще и естественнее условный сигнал, тем лучше, – доказывает он на «летучке» у Клары Карловны. – Я, конечно, могу покричать козодоем, но кто из вас поймет, что это козодой?

В специалисты по козодоям никто не вызывается, и участковый получает разрешение просто и естественно кашлять.

Однако через полчаса дежурства под дождем он начинает перхать и хрипеть просто так, безотносительно к происходящему, точнее, не происходящему.

Клара Карловна, чей слух поразительно чуток, распахивает окно и рассекает между пенными волнами гераней, как деревянная дева на носу корабля, чтобы покричать:

– Андрей Ильич, идите в дом, я дам вам переодеться в сухое!

– Идите, идите! – машу я, потому что мне страшно интересно, как нарядит запасливая соседка участкового.

Если тоже в кримплен и чулочки, я хочу это видеть!

Неэффективно кашляющий наблюдатель уходит со своего поста, и по закону подлости вскоре после этого во двор въезжает моя машина.

С радостью отмечаю, что в ней только один человек – водитель. Макс, разумеется.

Без радости замечаю, что в руке у него прозрачный кулек с аптечными упаковками и целым патронташем одноразовых шприцев.

Вот гад! Собрался колоть мне лекарства для сумасшедших!

Собрав в кулак волю и прилипающий к ногам кримпленовый подол, сижу в домике и не высовываюсь.

Макс заходит в подъезд.

Через несколько секунд из того же подъезда выглядывает Жозефина Георгиевна. Пальцем, устремленным ввысь, она показывает направление движения объекта, многозначительно кивает и снова прячется.

Я пока не высовываюсь, чтобы поднимающийся Макс не увидел меня в окно на лестничной площадке.

Клара Карловна в окошке чахоточно кашляет. На сей раз это сигнал: Макс вошел в квартиру.

Теперь мой выход – к сожалению, сольный, хотя изначально предполагалось, что я выступлю в дуэте с участковым. Андрей Ильич должен был осуществить техподдержку запланированного мной автоугона (уже третьего, если я не ошибаюсь), но крайне некстати ушел за сухими чулочками.

Как я справлюсь одна – непонятно, но медлить нельзя. У меня мало времени: вряд ли Макс задержится в квартире надолго. Наверняка он с разбегу полезет шпиговать меня психотропным и сразу же обнаружит, что пологую горную гряду в постели под одеялом образует чужая боярская шуба.

– Дилинь-дилинь-дилинь! – звонким колокольчиком заливается древний мобильник, выданный мне для экстренной связи бесценной соседкой.

Этот аппарат похож на пузатую пластмассовую мыльницу, из которой торчит ручка зубной щетки. Дисплей у него маленький, а кнопки большие, и я без промаха жму на прием звонка.

– Не тушуйся, я тебя веду, – рокочет в трубке голос участкового. – Кочергу не потеряла?

Кочерга – это крючок из проволоки полутораметровой длины. Потерять такую габаритную вещь в игрушечном домике было бы проблематично.

– У меня, – отвечаю, помахав необычным аксессуаром.

– Значит, делай, как я говорю. Идешь к машине, суешь проволоку под уплотнитель в верхний угол передней двери, опускаешь крючок вниз, поддеваешь изнутри дверную ручку, тянешь на себя – дверца и откроется. Сделала?

– Секунду… Еще секунду…

Проходит полминуты или сто лет – кому как, и я открываю «Рено».

– Молодчина! – хвалит меня наставник, не дожидаясь победного рапорта.

Стало быть, смотрит в окно.

Поднимаю голову, нахожу взглядом алые герани и близоруко щурюсь, пытаясь рассмотреть, во что одет участковый.

В нежно-зеленое, цвета молодого богомола.

– Не отвлекайся! – Андрей Ильич в телефоне сердится, младой богомол за стеклом размахивает лапками. – Лезь в машину и займись проводами. Тут тоже все очень просто: белый подсоединяешь к синему, туда же красный – включится стартер. Потом красный отсоединяешь – стартер выключается. И чтобы по дороге не заглохнуть, подсоедини желтый, только не черный, а то сработает заводская сигнализация, аккумулятор сядет, придется с толкача заводить, а тогда зачем было красный подключать?

– Слишком быстро, – бурчу я сквозь зубы.

Чувствую себя Брюсом Уиллисом, наугад обезвреживающим атомную бомбу.

Красный или синий?!

– Белый к синему! – повторяет мой инструктор.

И тут я слышу топот.

Из подъезда вылетает взбешенный Макс – без шапки, с курткой под мышкой и с воинственным блеском в очах.

Вид у него устрашающий, и вместо того чтобы живенько сплести волшебное кружево из проводков, я бросаю это криминальное рукоделие и поспешно захлопываю дверь перед носом «любимого».

Это временная мера, ведь в руке у Макса ключи, но альтернатива – спасаться бегством по мне не подходит, ведь чудесные ботики Клары Карловны при всех своих достоинствах за спортивную обувь не сойдут. Да и я с моей хромой ногой неважнецкий кенийский бегун.

С сожалением понимаю, что опять проиграла.

И в этот миг, совсем как в напряженном кино, в помощь мне активизируются дотоле дремавшие силы.

Засадный полк в лице дородной Жозефины Георгиевны вырывается на оперативный простор – молчаливый и грозный, как туча.

Макс дергает дверь, которую я держу изнутри, сверлит меня злобным взглядом и полностью этими действиями поглощен.

Хлопок по плечу и вопрос:

– Браток, закурить не найдется? – его явно удивляют.

Еще более удивительно, что традиционную реплику гопника произносит импозантная дама.

«А управдомша наша, похоже, давно знакома с участковым, и у них было общее преступное прошлое! Андрей Ильич машины угонял, а Жозефина Георгиевна налетами промышляла!» – оживляется мой внутренний голос.

– Не курю! – машинально огрызается Макс, тем самым точно продолжая классический сценарий.

– Врешь.

– Да пошла ты, бабка!

– Ну, сам напросился, – почти ласково говорит Жозефина Георгиевна и неожиданно бьет парня коленом в пах.

– Ого! – восклицаю я.

– Жужа, молодец, теперь спасайся бегством, как учили! – кричит в открытое окно Клара Карловна.

Вспоминаю, что соседка рассказывала мне: они с подружкой посещали занятия по самообороне для женщин.

Надо бы и мне такие курсы пройти.

– Побегу, когда Машка поедет, – отвечает Жозефина Георгиевна и наклоняется над поверженным противником.

Потом разгибается и делает то, что не удалось Максу – открывает дверцу машины со словами:

– Маня, держи!

Я на лету ловлю знакомые ключики – мои собственные.

Завожу машину быстро, а отъезжаю потихоньку, потому что не вижу под колесами Макса и опасаюсь его задавить.

«Мой любимый», конечно, редкая сволочь, но пусть еще поживет и помучается.

В зеркало заднего вида замечаю, что из подъезда вылетел дружественный нам с Жозефиной Георгиевной участковый в развевающемся зеленом плаще экологически чистого Бэтмена, и нажимаю на газ: Андрей Ильич не даст в обиду управдомшу, и я могу уезжать.

Кручу баранку и вяло думаю: почему, интересно, на картонные коробки очень часто заботливо лепят наклейки «Осторожно, не кантовать!», а на черепные – никогда?

В голове у меня разруха. Мешанина. Цветная каша.

Как будто наполовину собранный конструктор «Лего» уронили с большой высоты, а потом еще сплясали на нем чечетку.

Никаких связных мыслей и стройных версий по поводу того, кто я, откуда взялась и как могу вернуть свое прошлое и наладить настоящее. А ведь у меня уже выстраивались какие-то общие планы и даже частные сценарии!