Символы славянского язычества - Наталья Велецкая

Известное нам действо представляет собой позднюю, трансформированную форму языческого ритуала. Дальнейшая же деградация ее в традиции шла по линии смешения состава действа и привела в конце концов к исключению персонажа, определяющего сущность самого действа — «смерти» — из состава этой формы игрища. По известным нам данным, процесс деградации его шел по линии включения в состав «кулашников» холостых парней, затем «кулашники» стали всецело сферой их действия, затем исчезла «смерть», а мешок со снегом как атрибутивный элемент формы ряжения стал не обязателен, и удар мешком заменился ударом кулаком. Наглядное проявление деградации явления, важное для понимания многих деградировавших форм явлений культуры: «кулашники» — молодые парни могли просто избить, отдубасив кулаками за осужденные в деревне недавние действия, пользуясь традиционной формой святочного игрища как прикрытием. Это — наглядный пример того, как деградировали кулачные бои, представлявшие собой род ритуальных состязаний, сместившись в другие, святочные игрища. Последней ступенью деградации «кулашников» был переход игрища на девичью, а затем и подростковую среду. Так, прежнее ритуальное действо сменилось игровым: девочки-подростки парами ходили по деревне с сеткой мерзлой картошки, ударяя ею встречных прохожих. Кроме того, уподобляясь колядующим, они стали заходить в дома и за легкий удар сеткой домочадцев получать мелкое угощение.

Формы деградации архаического явления, которые можно проследить в последовательности их стадий, весьма важны для анализа архаических явлений: с помощью них можно отделить исконные формы от трансформированных, опосредованных и деградировавших, что очень важно и при реконструктивных изысканиях в области древних явлений культуры, и для выявления основной функциональной направленности языческих ритуальных действ, донесенных традицией в драматизированно-игровой форме.

Ряжение «кулашниками» представляет для нас особый интерес тем, что соотносится и с игрищами в «умруна» — «в смерть», и с похоронными играми содержанием элементов, восходящих к ритуалу проводов на «тот свет».

Другая форма его, известная в ветлужских деревнях под названием «кулашник», «накулашник», представляется еще более близкой к своим истокам. «Парень надевает на себя с головой полог, как саван, и оставляет свободной только одну руку. В один из верхних углов полога — „в кулек“ навязывает ошметков (старых лаптей), тряпиц и даже камушков. Другой парень… подводит по одной девке, каждую задом к накулашнику, а этот последний… бьет по заду с довольно большой силой. Когда побьет всех — уходит»{305}.

Ритуальный смысл языческого действа, проявляющийся под покровом игрового, обозначает оформление его костюма и орудия действа. При этом накинутый полог может обозначать не только образ смерти, а и ритуальное облачение отправителя действа, идущее от древней языческой традиции{306}. В этом отношении игрище «кулашники» соотносится с игрищами «в смерть». Сильный удар же объединяет его и с заволжскими «кулашниками», и с похоронными играми. Но этим не исчерпываются аналогии. Основной из них представляется соотношение со свидетельством Повести временных лет (1071 г.): «…Встаста два волъхва от Ярославля. Глаголюща яко ве все, кто обилье держить и поидоста по Волзе, кде придут в погосте, туже нарицаху лучшие жены глаголюща, яко си жито держить, а си мед, а си рыбы, а си скору. И привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя… и убивашета многъи жены…

И ре има, что ради погубиста толико члвк?

Онема же рекшема, яко ти держат обилье, да аще истребиве сих, будет гобино»{307}.

Не повторяя соображений об отражении в этом летописном сообщении форм ритуала проводов на «тот свет»{308}, сопоставим летописное сообщение и игрище «кулашник»: соответствия проявляются здесь в подведении к отправителю ритуального действа, который ударяет их сзади (в летописном сообщении — ножом в плечо, спину и др.). Таким образом, основное действо совпадает в игрище с описанным ритуальным действом в летописи. И действие это в святочном игрище совпадает с основным действием в похоронных играх («лубок», «лопатки» и некоторые другие) — ударом в спину.

Игрище «накулашник» предстает, таким образом, как отражение в календарной традиции заключительного действа ритуала проводов на «тот свет», приуроченного к зимнему солнцевороту. При этом, отражая, как и летопись, позднюю форму трансформации ритуала, когда отправление его переходит преимущественно на женскую среду, оно довольно полно сохранило форму языческого ритуального действа, которое не облекается в сложную драматизированную форму. Так, при утрате основного смысла и функционального назначения языческое ритуальное действо сохранилось в народной традиции в соответствии с основной своей структурой. В этом смысле игрище «кулашник» предстает как одно из самых архаичных святочных игрищ.

Подблюдные песни — эти «песни-загадки», загадочные как по генезису и основному функциональному назначению, так и по мелодической структуре, входили, по всей видимости, в состав новогоднего заклинательного ритуала, содержащего и жеребьевку лиц, предназначенных к действам общественной важности, в процессе же распада самого ритуала трансформировались в девичьи гадания о судьбе. Думается, что предречение личной жизненной судьбы происходило в древности преимущественно при рождении и рудиментом этого языческого ритуала являются, например, «орисницы», предсказывающие судьбу новорожденному. Подблюдные песни, все еще нуждающиеся в специальном изучении, следовало бы проанализировать и в отмеченном аспекте.

Показателем первостепенной ритуальной значимости подблюдных песен представляется мелодическая структура, содержащая основные интонации календарного цикла. О том, что им придавались жизненно важные общественные функции, касающиеся предстоящего года, свидетельствуют и серьезность, сосредоточенность интонирования{309}. В основных элементах структуры подблюдных гаданий и игрищ («пение славы», загадывания, «хоронение золота»), в сущности, гадательных действ («выбор предмета»), в предметном составе (кольцо, уголек, осколок от печи), в символике гаданий (осколок от печи — к скорой смерти) содержатся аналогии с формами и символикой языческого ритуала отправления на «тот свет». О подспудной связи символики подблюдных песен с обожествленным Космосом говорят такие знаки, как золото — священный металл, связанный с символикой «того света», Солнца, Божества, и такие архаические формулы, как «былица Змеиная крылица», где проступают языческие представления о змее — мифическом предке, космической природе его и вещих свойствах{310}.

Многоступенчатые преобразования языческой обрядности особенно наглядно проявляются в русалиях. Корни их лежат в глубокой древности{311}. Мировоззренческая основа восходит к архаическим формам культа предков-покровителей в Священном Космосе, оказывающих разностороннее воздействие на обитателей Земли.

Сведения о святочных русалиях в древности ограничиваются, в сущности, свидетельством Стоглава (1551 г.): «Русалии Иоанова дня и навечерии Рождества Христова и Богоявления сходятся мужи и жены и девицы на ночные игрища и на безчинный говор и на бесовские песни, и на плясание, и на скакание, и на богомерзкие дела. И когда ночь проходит, тогда в реке с великим кричанием аки бесы, и омываются водою и когда начнут заутреню звонить отходят в дома свои и падают аки мертвы от великого шума, грохота и воплей» (гл. 41, вопр. XXIV). Что же касается славянской народной традиции, русалии сохранялись в Эгейской Македонии еще в XIX — начале XX веков{312}.

Следует заметить, что в фольклорной традиции македонцев в силу особых исторических условий (первые волны славянских поселений на Балканах, значительная изоляция горных местностей, покрытых густыми лесами, труднодоступность их и т. п.) наблюдалась на редкость устойчивая сохранность архаических явлений, корнями уходящих в глубокую древность. Македония долго оставалась своеобразной резервацией славянских древностей.

Дружина русалиев состояла из 20–60 парней и женатых мужиков в возрасте от 20 до 40 лет. При этом характерен строгий отбор — никаких физических недостатков, крепкое здоровье, безупречный моральный облик, уважаемые родовые связи, привлекательная, мужественная внешность и т. п. Ритуальный характер свойствен облачению и реквизиту. Все одеяние белого цвета, как пасхальное; особенно архаична короткая белая юбка. Вся одежда — только новая, вплоть до белья. Облачение носит совершенно особый характер, отличающий его от обычной одежды. Особо следует выделить оснащение — мечи, а также и топор у предводителя («балтаджии»). Основное ритуальное действо, где сохранился древний элемент «русалийка», — «русалийское коло», танцы с мечами. Внутренняя организация дружины строилась на строгом соблюдении предписанных норм и запретов. Основные из них: разделение на постоянные пары, никогда не разлучавшиеся; соблюдение молчания (разговаривать разрешалось только тихим шепотом при приходе на ночлег); не появляться в своем доме до завершения обрядового действа, то есть до Крещения; беспрекословное подчинение предводителю. Особо следует выделить запрет русалиям креститься и совершать христианские молитвенные действа. И это при том, что крест у русалиев представляет собой самый значимый символ.