Урал 2017. Эра безумия - Андрей Орлов

– Начальник, ты золото! – заверещал Пескарь, выскакивая из камеры. Завертелся, стреляя глазами. – Куда бежать, чего делать, командиры? Чё тут за кипиш вообще в натуре?

– Да уж, двух уродов мы наверняка не потянем, – озадаченно почесал затылок Шура и с грустью посмотрел на остолбеневшего журналиста. Андрей шагнул дальше, глянул в соседнюю камеру. Оттуда проистекало загадочное молчание. На нарах, завернувшись в одеяло, кто-то лежал. Отогнулся край казенного одеяла, обрисовалось худощавое лицо, увенчанное мальчишеской стрижкой. На Андрея смотрели мутные глаза. Обитателю клетки, видимо, было безразлично, что вокруг происходит. На «мутировавшего» зверя он не походил. На покойника тоже.

– И этого выпускай, – проворчал он.

Лобов вспыхнул.

– Парень, ты не много ли на себя берешь? Это не мужик, это баба. Невротичка, наркоманка, в притоне взяли! Бросалась на работников полиции при исполнении, покалечила человека, теперь ему бюллетенить придется…

– Уже не придется, – перебил Андрей. – Капитан, укороти самолюбие, отверзай свои скрипы. Слишком мало нас осталось, чтобы бросаться нормальными людьми.

Наверху что-то лопнуло, завыло с металлическим придыханием, раздался оглушительный треск, грохот! Рухнула стальная дверь, не выдержав массированной атаки. И покатилась вниз по лестнице возбужденная лава! В страхе завопили люди, помчались прочь. Первым удирал Пескарь – оттолкнул журналиста, с удобством обосновавшегося в своем ступоре, понесся, как ракета. Кинулись остальные. Лобов со злостью оттолкнул Андрея, скинул с плеча автомат.

– Некогда, пошли.

Действительно, некогда. Каждая секунда на счету. Он уловил краем глаза проблеск тоски в затянутых поволокой глазах и тоже скинул автомат. У подножия лестницы уже накапливался неприятель, рвалась безликая в своем безобразии толпа. Оба с капитаном открыли огонь одновременно, стали пятиться. Ливень свинца повалил первые ряды, но уже неслись другие. Кончились патроны в магазине – некогда перезаряжать!

– Валим на хрен! – заревел Лобов.

Они помчались прочь, чувствуя, как в затылок дышит смерть. Ужас гнал – «Только бы не споткнуться, – молил Андрей. – Только бы не споткнуться…» К ним уже тянулись заскорузлые конечности, когда они промчались через дверной проем, а за спиной разразилась пальба – Шура с Витьком засели за косяками, прикрывали товарищей. Молодцы парни! – возликовал Андрей. Вот тебе и безвестный алкаш, ценитель и знаток белой горячки, вот тебе и ленивый доктор, не чурающийся подарков и беспорядочных половых связей… За спиной творился какой-то ад, трещали автоматы, вопили луженые глотки. Очередное наступление было сорвано, живые перемешались с мертвыми, а товарищи уже оттаптывали пятки. Они бежали по каменному подвалу с мешками-склепами (понятно, чем во все эпохи привлекали эти подвалы работников внутренних дел). Капитан Лобов ушел в отрыв, уже катился по винтовой лестнице – спортсмент, блин… А за спиной нарастал угрожающий гул. «Такую толпу не остановит никакая дверь, – в панике думал Андрей. – Просто снесут ее энергией разогнавшейся массы…» Мелькали сумрачные коридоры, какие-то ответвления, проходы, в которых горели маломощные лампочки. Данной частью подземелья, похоже, не пользовались. Вновь заминка – из-за колонны вывалились женщины, снова началось братание, слезы. Валялся на полу, держась за сердце, теряющий сознание журналист, плакала Ксюша, шутила сквозь слезы, что это утро могло бы быть добрее. Освобожденный Пескарь куда-то пропал, да и шут с ним. Лобов хрипел, чтобы все бежали вправо от основного коридора – так они собьют погоню со следа. До выхода рукой подать, можно пройти короткой дорогой…

Андрей уже перестал ориентироваться. Трещала голова, подводило зрение. Накопившаяся усталость вцепилась в ноги. Остальные чувствовали то же самое. Несколько минут они сидели в сыром боксе. Зараженные бежали стороной – словно товарняк грохотал за стенами. Страшно представить, сколько их набилось в этот бескрайний подвал, простирающийся, похоже, не только под зданием РОВД, но и под соседними. Ужас гнал дальше – люди поднимались, семенили за широкой спиной капитана. Сдавленный писк – кто-то выскочил наперерез – не трогайте меня, в натуре! Ошалевший от страха Пескарь! Блуждал по подземелью, рассчитывая выбраться в одиночку, и вновь нарвался на «своих». Ему зажали рот, посоветовали молчать. «Мало в тебе культуры, Пескарь», – посетовал Шура, получив в лицо искрометное выражение и в воспитательных целях треснув воришку по загривку. «Хочешь с нами идти – иди и не рыпайся, блатняк хренов», – прошипел ему в рожу Лобов. Бежали дальше, торопясь попасть на улицу. Можно подумать, на улице их поджидало что-то радостное! «Теперь только прямо, – скупо информировал Лобов. – Здесь выход к гаражам за “Парабелью”». «Да что за подвалы такие, капитан? – зачарованно бурчал Шура, стараясь не наступать ему на пятки. – Чем вы занимаетесь в этих подвалах?» – «Расстрелами, блин. Тех, кто не согласен с действующей властью», – угрюмо гоготнул Лобов. В иные времена шутка прозвучала бы зловеще. Сегодня она прозвучала, как обычная шутка. В этой части подвала еще горели лампочки, но промежутки между ними становились длиннее. Охнула Даша, подвернув ногу. Прислонилась к стене, согнула голень. Андрей подставил ей плечо.

– Спасибо, Андрюша. – Она шумно переводила дыхание. – Все в порядке, я сейчас…

– Эй, не отставайте, – бурчал замыкающий Витек, подталкивая блондинку – та хотела вернуться к подруге.

– Уже догоняем, – уверил Андрей. – Даша, ты нормально? Что с ногой?

– Да ерунда. – Она наступила на ногу и согнулась пополам от боли. Он обнял ее за талию – девушка доверчиво прижалась к нему. Она насквозь промокла от пота, дрожала, как зайчонок.

– Обними меня, – пробормотал он, испытывая неуместное тянущее чувство под лопаткой. – Прыгай на одной ноге. Разберемся.

– Хорошо, Андрюша…

– Эй, где вы там? – шипел из полумрака Витек. – Что случилось?

– Догоняем уже, идите. Все в порядке.

Поначалу он не испытывал беспокойства. Догнать компанию – пустяк. Нога подвернулась – не беда, бегать можно и прихрамывая, а резкая боль быстро пройдет. Но они тащились со скоростью черепахи. Даша снова сделала что-то неловкое, задергала ногой. Он перехватил ее, тоже неуклюже, пришлось присесть. Она вдруг замолчала, задышала как-то странно. В этой дикой, совершенно непригодной для этого ситуации он вдруг почувствовал сильное желание ее поцеловать. Пока они кряхтели, поднимались, остались совсем одни. Товарищи уже на улице!

– Стыдоба-то какая, Андрюша… – пыталась усмехнуться Даша. – Ну, пошли, пошли, недосуг нам глупостями заниматься…