Приключения Конана-варвара (сборник) - Роберт Говард

– И костей не было… – проворчал Конан.

– Там вообще ничего не было! – с горячностью перебил его шемит. – Ничего! Только труп!

На мгновение воцарилась тишина, и Ясмела съежилась от неосознанного и безымянного страха.

– Откуда пришел Натохк? – вновь донесся до нее жаркий шепот шемита. – Из пустыни, в ночь, когда мир ослеп и взбунтовался, а бешено летящие облака закрыли дрожащие звезды, и к вою ветра примешивались вопли заблудших душ. В ту ночь вампиры вышли на охоту, ведьмы голыми летали на помеле, а в глухих лесах завывали оборотни. Он появился на черном верблюде, быстром как ветер, и дьявольский огонь освещал его, и раздвоенные следы копыт светились в темноте. Когда Натохк спешился перед святилищем Сета в оазисе Афаки, тварь скользнула в ночь и растаяла в ней. А потом я разговаривал с кочевниками, которые клялись, что видели, как у нее вдруг выросли гигантские крылья за спиной, она взмыла в небо и затерялась среди туч, оставляя за собой огненный след. Больше никто не видел этого верблюда, но с той ночи к шатру Натохка перед каждым рассветом подбирается смутная человеческая тень и что-то бессвязно шепчет ему. Вот что я тебе скажу, Конан, Натохк – это… Но лучше я покажу тебе то, что видел в тот день у Шушана, когда порыв ветра откинул в сторону его вуаль!

Ясмела увидела, как на ладони шемита блеснуло золото, когда мужчины склонились над чем-то. Она услышала, как Конан сдавленно выругался, и внезапно на нее обрушилась чернота. Впервые в жизни принцесса Ясмела лишилась чувств.

4

Рассвет только-только окрасил горизонт первыми проблесками, когда армия вновь выступила в путь. Ночью в лагерь прискакали кочевники, их кони падали от усталости, но они донесли, что орды пустыни встали табором у колодца Алтаку. Поэтому солдаты быстрым шагом двинулись через предгорья, оставив позади обоз с повозками; Ясмела ехала вместе с ними. В глазах у девушки застыл ужас. Ее страхи обрели жуткое воплощение, потому что она узнала монету, которую ночью держал на ладони шемит: это была одна из тех, что до сих пор тайно отливают сторонники запрещенного и забытого зугитского культа, и на ней был отчеканен профиль человека, умершего три тысячи лет назад.

Солнце медленно двигалось между заостренными зубцами скал и обрывистыми карнизами, нависающими над узкими ущельями. Кое-где на склонах виднелись россыпи домов, сложенных из грубого камня, скрепленного глиной. К ним со всех сторон стекались кочевники, так что к тому времени, когда войско перевалило через горную гряду, в его ряды влились еще примерно три тысячи лучников.

И вдруг горы остались позади, воины вышли на простор, и от увиденного у них перехватило дыхание – к югу убегала плоская безжизненная равнина. Позади вздымались отвесные скалы, проводя четкую естественную границу между котхийским нагорьем и южной пустыней. Горы как раз и служили внешним барьером нагорья, ограждавшим его почти сплошной стеной. В этих голых и безлюдных скалах обитало лишь племя захееми, в чьи обязанности входила охрана караванной тропы. А дальше тянулись безжизненные и пыльные песчаные просторы. Но где-то у самого горизонта лежал колодец Алтаку, у которого встали лагерем орды Натохка.

Войско остановилось в Проходе Шамла, по которому текли богатства юга и севера и маршировали армии Котха, Хорайи, Шема, Турана и Стигии. В этом месте в сплошной стене зиял разрыв и в пустыню сбегали каменные языки, образуя голые и неуютные ущелья, закупоренные с севера острыми иззубренными скалами. Все, кроме одного, которое и называлось Проходом. Он очень походил на гигантскую руку, протянутую от горной гряды: два пальца, указательный и средний, образовывали веерообразное ущелье. В роли пальцев выступали широкие кряжи, наружные стены которых обрывались отвесными скалами, а внутренние полого сбегали навстречу друг другу. Поднимаясь кверху, ущелье сужалось и выходило на плато с изрезанными канавами и оврагами склонами. Здесь располагался колодец, вокруг которого торчали высокие башни, населенные захеемитами.

Конан осадил своего коня и спешился. Он сменил пластинчатый доспех на более привычный кольчужный. К нему подскакал Теспид и язвительно осведомился:

– Почему ты остановился?

– Потому что мы будем ждать их здесь, – ответил Конан.

– Благороднее выехать навстречу и дать им бой в чистом поле, – резко бросил конт.

– Они превосходят нас числом, – невозмутимо откликнулся киммериец. – Кроме того, там нет воды. Мы станем лагерем на плато…

– Я со своими рыцарями разобью бивуак в ущелье, – сердито заявил Теспид. – Мы идем в авангарде и, по крайней мере, не боимся этого сброда пустыни.

Конан лишь пожал плечами, и разъяренный вельможа поворотил коня и ускакал. Амальрик, громовым рыком отдававший приказания, оборвал себя на полуслове и проводил взглядом сверкающий отряд, спускающийся по склону в ущелье.

– Дурачье! У них скоро закончится провиант в седельных сумах, а чтобы напоить лошадей, им придется возвращаться к колодцу.

– Оставь их в покое, – сказал Конан. – Им невероятно тяжело выполнять мои приказы. Скажи парням, пусть снимают доспехи, расседлывают коней и отдыхают. Сегодня мы прошли много миль. Теперь надо напоить лошадей и накормить людей.

Высылать лазутчиков не было смысла. Пустыня лежала перед ними как на ладони, хотя сейчас видимость была плохой из-за низких туч, что клубились в южной части горизонта. Унылую монотонность окружающего пейзажа нарушали лишь развалины, громоздящиеся в нескольких милях неподалеку, предположительно – остатки древнего стигийского храма. Конан приказал лучникам спешиться и расставил их вдоль кряжей, разбавив ими ряды кочевников. Своих наемников и копейщиков Хорайи он выстроил вокруг колодца. Чуть дальше вглубь, в том месте, где тропа из ущелья выходила на плато, стоял шатер Ясмелы.

Пока врага не было видно, солдаты отдыхали. Они сняли шлемы, расстегнули латные воротники и распустили пояса. Суровые воины подкреплялись говядиной, запивая каждый кусок добрым глотком пенного эля из глиняных кружек и обмениваясь грубыми шуточками. На склонах вольготно расположились горцы, небрежно пощипывая оливки и финики. К Конану, сидевшему с непокрытой головой на камне, подъехал Амальрик.

– Конан, ты слышал, что рассказывают о Натохке кочевники? Они говорят… Клянусь Митрой, у меня язык не поворачивается повторить их россказни. А ты что думаешь об этом?

– Иногда семена могут пролежать в земле сотни лет и не сгнить при этом, – откликнулся Конан. – Но, по моему мнению, Натохк смертен.

– А вот я в этом не уверен, – проворчал Амальрик. – Но как бы там ни было, боевые порядки ты выстроил не хуже опытного генерала. Полагаю, дьяволы Натохка не смогут подобраться к нам незамеченными. Митра, какой туман!

– Поначалу я решил, что это облака, – ответил Конан. – Смотри, как он катится на нас!

То, что сначала казалось облаками, превратилось в густой туман, быстро двигающийся на север подобно неспокойному волнующемуся океану. Туманная дымка затягивала пустыню буквально на глазах. Вот она уже поглотила стигийские развалины, но не остановилась, продолжая свое наступление. Солдаты в изумлении смотрели на нее. Это было нечто невероятное и неслыханное – и, равным образом, неестественное и необъяснимое.

– Посылать лазутчиков на разведку бессмысленно, – с отвращением сплюнул Амальрик. – Они все равно ничего не увидят. Края тумана захватят и внешние склоны кряжей. Скоро туман накроет Проход, и эти горы утонут в нем…

Конан с тревогой смотрел на приближающуюся полосу тумана. Внезапно он приложил ухо к земле, а потом резко выпрямился и разразился проклятиями.

– Я слышу лошадей и колесницы, их там тысячи! Земля дрожит под копытами! Эй вы, там! – Голос его громовым раскатом прокатился по ущелью, заставляя отдыхающих воинов встрепенуться. – Надеть шлемы! Пики к бою! Построиться! Сомкнуть ряды!

Подгоняемые его рыком, воины поспешно поднялись на ноги и стали выстраиваться в боевые порядки, надевая шлемы и просовывая руки в ремни креплений щитов. Туман же тем временем расступился, словно понимая, что в нем более нет нужды. Нет, он не поднялся или медленно рассеялся, как бывает в природе, – он попросту исчез, словно его и не было. Вот только что равнина была укутана накатывающейся на предгорья плотной клубящейся массой, слои которой змеились, как живые, – а в следующий миг жаркое солнце уже сияет на безоблачном небе, освещая пустыню, но уже не голую и безжизненную, а кипящую великолепием вооруженной армады. И горы дрогнули от дружного слитного рева.

В первые мгновения наблюдателям на скалах показалось, что они смотрят на сплошное море блистающей бронзы и золота, в котором подобно мириадам звезд угрожающе мерцают наконечники копий. Когда туман внезапно рассеялся, нападающие замерли на месте, сомкнув ряды, и солнце ярко засверкало на их доспехах.