Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность - Сергей Павлович Карпачёв

с условиями российской жизни, ментальностью российского общества в организацию объединительно-политического толка, с поверхностным использованием некоторых масонских форм, что, конечно же, не может считаться элементом или составной частью всемирного Братства вольных каменщиков.

Большая часть российских масонов (примерно 2/3 их состава) принадлежала к первенствующему сословию – дворянству. Среди них были представители титулованных родов: князья С. Д. Урусов, Д. О. Бебутов, А. И. Сумбатов, граф А. А. Орлов-Давыдов, барон Г. Х. Майдель; фамилий, известных с XIV–XVII вв.: Аничковых, Бороздиных, Вырубовых, Головиных, Колюбакиных, Ковалевских. Л. И. Лутугин, А. С. Трачевский и А. И. Шингарев были выходцами из купеческих семей. Известную семью русских православных священников представлял в масонстве А. В. Амфитеатров. Священником был отец Н. В. Некрасова.

Из малоросско-казацкой среды вышел род Вас. И. Немировича-Данченко, а также М. А. Волошина. Сыном крестьянина, точнее солдата, получившего вольную и записавшегося в крестьянское сословие, был П. Е. Щеголев.

Представителями еврейской интеллигенции в масонстве были А. И. Браудо, О. Б. Гольдовский, С. Е. Кальманович, М. С. Маргулиес (всего примерно 10 % состава российских вольных каменщиков). Из литовской семьи вышел А. А. Булат, из армянской – Ю. С. Гамбаров.

Образование у большинства российских «детей вдовы», как это было принято в среде дворянства и интеллигенции, начиналось дома. Бонны, гувернеры и гувернантки, приглашенные учителя, иногда сами родители обучали своих чад русской грамматике, правилам счета, основам русской и всеобщей истории, географии, литературе, двум-трем иностранным языкам. Не могли избежать дети и обязательной повинности – занятий музыкой, рисованием, танцами. Воспоминания вольных каменщиков о гимназических годах носили, как правило, негативный характер.

Большинство российских масонов имели высшее, университетское образование; более 20 из них – юридическое; минимум семеро – историко-филологическое; минимум по пять человек – медицинское и техническое. Не менее пяти масонов имели по два высших образования (Вырубов, Маклаков, Котляревский, Маргулиес, Шингарев). Часть братьев после окончания университета не возвращались на научную или профессиональную стезю (Головин, Орлов-Давыдов, Урусов), находили себя в иных видах деятельности. Например, Амфитеатров и Сумбатов-Южин после окончания юридических факультетов обрели себя в писательском и театральном деле. Для некоторых же вольных каменщиков обучение в высших учебных заведениях стало началом их блестящей научной карьеры (Аничков, Бороздин, Вырубов, Гамбаров, Ковалевский, Павлов-Сильванский, Роберти, Трачевский, Щеголев). Кроме обучения на родине, масоны совершенствовались за рубежом. Вообще практически все они были тесно связаны с заграницей, часто бывали, а некоторые из них подолгу жили в европейских странах, усваивая фундаментальные ценности западной цивилизации.

Значительная часть российских масонов были приверженцами рационалистических философско-социологических концепций, прежде всего позитивизма и его производных. После выхода в Париже в 1830–1842 гг. «Курса позитивной философии» О. Конта позитивизм быстро завоевал популярность и стал одной из наиболее почитаемых философских систем в Западной Европе. Во второй половине 40-х гг. XIX в. с ней познакомился ряд российских подданных, проживающих за границей. Но только в середине 60-х гг. совершился прорыв позитивизма в отечественную периодику и общественную мысль[261].

Увлекавшийся с юношеских лет философскими исканиями Г. Н. Вырубов, «не без труда и отвращения» прочитавший Канта, «с неподдельным чувством ужаса» – Гегеля и Шеллинга с их «пустой фразеологией», увлекся позитивизмом, с которым его познакомил лицейский преподаватель-француз. Вырубов сыграл большую роль в распространении позитивистской философии в Европе и России. В 1865 г. он совместно с Роберти издал собственный перевод работы последователя Конта Э. Литтре «Несколько слов по поводу положительной философии», написав предисловие к ней «Позитивизм в России». В 1867 г. он совместно с Э. Литтре основал в Париже журнал «Философия позитивизма», ставший международным органом этого направления. После смерти Литтре в 1877 г. Вырубов единолично вел журнал до 1883 г. Известный английский философ и экономист Дж. Ст. Милль оценил «Философию позитивизма» как «выдающееся явление в истории человеческой мысли». Опубликованные в журнале работы его издателя «Материалистическая философия и философия позитивизма», «Замечания о критической философии в Германии», «Достоверность и вероятность, абсолютность и относительность», «Метафизическая концепция универсальной жизни», а также статьи по общей методологии наук «Что такое геология?», «К вопросу о методике в статистике», «К классификации в социологии», «Антропология, какая она есть и какая должна быть», «Социология и ее методы» обратили на себя всеобщее внимание специалистов.

В вырубовском журнале печатались русские авторы Е. В. де Роберти, П. Д. Боборыкин, предлагал свои «Очерки развития идей прогресса» В. В. Лесевич. С Вырубовым консультировались издатели произведений Конта в России. В конце 70-х гг. на страницах «Философии позитивизма» были опубликованы работы неопозитивистов, расходившиеся с целым рядом главнейших тезисов философии и социологии Конта. Сам Вырубов не примкнул к новой школе, сохранив верность однажды избранной позиции, более близкой к учению Конта, чем неопозитивизм. Это не помешало издателю приветствовать свободную критику «отца положительной философии» и благоприятно относиться к успехам и развитию нового философского направления.

Зарождение неопозитивизма специалисты относят к 1875 г. и связывают его с появлением в журнале «Знание» статьи будущего масона Е. В. де Роберти «Наука и метафизика». В ней и других своих более поздних работах он, оставаясь на фундаментальных принципах позитивизма, дополнил его биосоциальной теорией, став, по мнению Бехтерева, основоположником социальной психологии. Роберти дал психологическую интерпретацию общественных явлений и истории. По его мнению, важнейшим фактором, определяющим общественную жизнь, является духовная деятельность людей, их психология и этические представления. В этой связи ведущее место в теоретических изысканиях ученого заняли вопросы социального прогресса и свободы. Де Роберти фактически подорвал теорию однофакторности исторического процесса.

Крупный историк и социолог М. М. Ковалевский продолжил развитие позитивистского направления общественной мысли. В частности, он пошел дальше своего друга и брата по масонской ложе Е. В. де Роберти, выдвинув плюралистическую теорию многофакторности исторического процесса, то есть признания множественности причин исторического развития, их принципиальной равнозначности, отсутствия среди них ведущей и определяющей силы. В работе «Современные социологи» М. М. Ковалевский высказался на этот счет достаточно ясно: «Я думаю, что выражу не только кратко, но и весьма определенно мою заветную точку зрения, сказавши, что социология в значительной мере выиграет от того, если забота об отношении фактора, да вдобавок еще первичного и главнейшего, постепенно исключена будет из сфер ее ближайших задач, если в полном соответствии со сложностью общественных явлений она ограничится указанием на единовременное и параллельное воздействие и противодействие многих причин»[262].

Центральное место в системе социологических воззрений Ковалевского занимала идея прогресса. Основным его признаком он считал человеческую солидарность, ее рост, повышение удельного веса, расширение ее сферы, области применения и проявления. Тенденцию расширения сферы солидарности ученый относил к числу наиболее универсальных социологических законов. Солидарность понималась им как наличие единства, общности, «замиренности», гармонии. Так и прогресс изображался рядом концентрических кругов, выражающих собой все большее и большее расширение человеческой солидарности. Пытался Ковалевский соединить позитивизм с марксизмом, определенное влияние которого он испытал в молодости.

Социологические воззрения Ковалевского наиболее близко подходили к масонским постулатам Великого Востока Франции. Трудно сказать, что было первичным – влияние масонства на теоретические построения или