Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад

— Как хотите, мне не сложно, — пожал плечами я и начал в воздухе крутить воображаемые зажимы. — Я вам сейчас тут такое наворочу, потом вы же отвечать будете. Вы, товарищ профессор, меня ещё вспомните в своей кандидатской диссертации. Если конечно институт к этому времени не сгорит.

— Погоди-погоди, руки прочь от аппаратуры! — заорал Крамаров и, посмотрев мою зачётную книжку, пролепетал, — что ж тебе поставить-то, бездельник? И где вас только таких в команду набирают? В том смысле, что в институт.

— Где взяли, там уже нет, — с гордостью проворчал я и, вытащив из сумки, которая всё время лежала под моими ногами, футбольный мяч, принялся его набивать одними коленями.

Савка несколько секунд посмотрел на то, как играюсь с футбольной сферой, затем загоготал и выкрикнул, ткнув в меня пальцем:

— Васька Конопатов! Правый полузащитник из «Шарикоподшипника»!

— А ты — Генка костолом, — буркнул я, перестав чеканить мяч. — Левый защитник из «Университета». Это ты мне в прошлом сезоне чуть ногу не оторвал?

— Ха-ха-ха, было дело! — обрадовался Крамаров и мы стали перебрасывать мяч друг другу. — Так ты что, у нас теперь на заочке учишься? Ну, сейчас держись первенство города! Декан сказал, что если будем в призах, доцента получу! Что ж тебе поставить-то, футболист? — задумался он на секунду. — Отлично! Ха-ха-ха! Скоро мы всем покажем, что такое настоящая наука!

— Это точно! — выпалил я нагоняя мяч на одной ноге. — Получишь ты через год своего доцента, через два станешь профессором, а там и академия наук недалеко. И поэтому…

— … да здравствует любительский спорт! — хором рявкнули мы и поклонились.

Простенькая незамысловатая сценка, которую я и Сава значительно переписали и адаптировали, вызвала не только хохот в зале, но и непродолжительное бурное обсуждение. И я тут же вспомнил звёзд российского профессионального спорта, которые по окончании карьеры лихо начнут вливаться в плотные ряды законодательной власти. То есть люди, с трудом закончившие средние школы, вдруг начнут принимать законы огромной страны, не разбираясь ни в одной области хозяйственной деятельности, кроме спортивной. Кстати, до такого кринжа в Советском союзе дело не дойдёт.

— А теперь выступит восходящая звезда нашей эстрады — Нонна Новосядлова! — объявил я свою любимую подругу, когда шум в зале немного поутих, а сам быстрым шагом скрылся за ширмой.

Дело в том, что актовый зал «Смольного» не очень-то годился для разного рода концертов, так как не имел занавеса, гримёрок и кулис. Поэтому специально для нас, приглашённых гостей, установили большую ширму, где можно было присесть на стул, немного выдохнуть, попудрить лицо и выпить чаю с бутербродами. Тем временем Нонна проследовала из-за ширмы обратно к микрофону и своим шикарным меццо-сопрано затянула красивую композицию «Любовь настала»:

Как много лет во мне любовь спала.

Мне это слово ни о чем не говорило.

Любовь таилась в глубине, она ждала —

И вот проснулась и глаза свои открыла…

— Ну, Феллини, молодчага, — зашептал на ухо Илья Киселёв. — Я уж подумал всё, сгорим. А тут ещё глядишь, и для киностудии чего-нибудь выпросим.

— Для студии, Илья Николаевич, нужна, прежде всего, плёнка «Кодак» и как можно больше, — проворчал я.

— Не учи отца, — тут же прошипел директор, потеряв ко мне всякий интерес.

«Не учи, не учи, снимаем ведь на разную дрянь, а потом у всех на экране морды красные как у алкашей. Сколько можно над актёрами издеваться?» — пробубнил я про себя, соображая, как лучше закончить концерт. И мне в голову пришла замечательная идея. Поэтому я подозвал к себе Высоцкого, Крамарова и Настю Вертинскую.

— Сейчас, Владимир Семёнович, твой выход, сбацаешь «Гамлета с гитарой», — прошептал я. — А потом мы все вместе и Нонна тоже споём «Позови меня с собой». Слова помните?

— Чё не запомнить-то, десятки раз уже играли? — скуксился Крамаров.

— Здорово, хы-хы, — обрадовалась Вертинская.

И вдруг в зале раздались оглушительные аплодисменты. Нонна к этому моменту закончила свою красивейшую композицию и мы, не сговариваясь, выглянули из-за ширмы. Товарищ Толстиков, его заместители и подчинённые, а так же их жёны и дети аплодировали стоя. Кстати, именно супруге первого секретаря мы и были обязаны этим внеплановым концертом. Какая-то её родственница оказалась на нашем представлении в Сестрорецке и похвасталась в телефонном разговоре. А дальше всё пошло по цепочке: жена сказала мужу, муж заму, зам позвонил Илье Киселёву. И вот мы в «Смольном» слушаем, как аплодирует высокопоставленная благодарная публика.

— А я всё думаю, отчего это к вам на дачу все так стремятся попасть? — мило улыбаясь, произнесла Людмила Савельева, когда после концерта для нас в одном из кабинетов «Смольного» устроили небольшой фуршет. — Оказывается, у вас там творчество бьёт ключом, хи-хи.

— Так и вы, то есть так и ты приходи, — захохотал Сава Крамаров. — У нас таким красивым девчонкам всегда рады, ха-ха.

— И я ручаюсь, что вас у нас в гостях никто не обидит, — пророкотал Высоцкий.

— Не знаю, может быть, — скромно пробормотала Люда Савельева, которой здоровой актёрской нахрапистости явно не хватало.

«Да, ­– подумал я, попивая минералку, — с таким характером в кислотной актёрской среде не выжить. Сидеть и ждать на берегу, когда тебя заметят талантливые режиссёры, при условии, что вокруг полно красивых и более бойких актрис, не вариант. Неудивительно, что после звёздной роли Наташи Ростовой, у Людмилы так катастрофически мало будет киноролей. Нельзя же быть такой размазней. Нужно не стесняясь чаще мелькать на кинотусовках».

— Отказ не принимается, — улыбнулся я Люде Савельевой. — А будете упорствовать, натравлю на вас Казанову Крамарова и Казанову Высоцкого. И кстати, у нас сегодня намечается большой праздничный вечер. Придёт много кинорежиссёров: Шукшин, Данелия, Эльдар Рязанов и создатель «Девчат» Юра Чулюкин. Владимир Павлович, а вас сегодня на рюмочку чая ждать? — обратился я, к погружённому в свои мысли, Владимиру Басову.

— Ещё не решил, — буркнул он, покосившись на свою молодую супругу Валю Титову. — Уделал ты нас сегодня стариков, нечего сказать. Нам овации, стоя, никто не устраивал. Шустрый ты парень, Феллини. Даже очень.

— Наглец, — подсказал нужное слово Григорий Козинцев. — И за это хулиганство с Гамлетом из искусства нужно выгонять навсегда.

— Да, Гамлет с гитарой — это шалости, — поддакнул Смоктуновский. — Детский сад, хэ-хэ.

Я легонько похлопал Высоцкого по плечу, чтобы тот не взорвался и не наговорил гадостей. Но возразить не успел, так как за нас неожиданно заступился Сергей Бондарчук:

— А мне понравилось, в этом что-то есть, нерв, напор. Кстати, если я к вам сегодня на дачу загляну, примите?

— Будем только рады, — вместо меня хором ответили Нонна Новосядлова и Настя Вертинская.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и вместе с Ильей Киселёвым вошёл первый секретарь Ленинградского обкома Василий Толстиков. 45-летний, плотный, коренастый как штангист и розовощёкий Василий Сергеевич во всеуслышание громко произнёс:

— Спасибо, товарищи артисты, за прекрасный концерт! Благодарю от себя, от своих подчинённых и членов наших семей.

Затем он захлопал в ладоши и, пройдя по кабинету, каждому члену нашей творческой бригады пожал руку. Чувствовались в товарище Толстикове производственная закалка и независимый, своенравный характер. И если бы его судьба закинула, допустим, в Соединённые штаты, то он бы превратился в примерного и состоятельного капиталиста, владельца сети заправок или сети магазинов. А у нас в Союзе Василий Сергеевич стал примерным строителем социализма и первым человеком в Ленинграде и Ленинградской области. Кстати, именно из-за такого слишком независимого, неспокойного и делового характера Брежнев отправит Толстикова послом в Китай. Терпеть на руководящих постах слишком деловых коммунистов — это не наш метод.