Цесаревич - Денис Старый

по-европейски полки. Опять же наблюдался сильный перекос в сторону конницы — до сорока алаев [полков] сипахов — что-то вроде помесного ополчения и с ними же конные войска вассалов, не до конца разбитых в предыдущих битвах. Были в турецкой армии и казаки — некрасовцы, бывшие некогда донскими казаками, но присягнувшими султану. А вот артиллерии на такую массу было не много, менее ста пушек и то, почти все османские, неповоротливые и медлительные в обслуживании. Командовать войском султан послал Ага — командующего янычарами Хаси Хасан Ага.

Намечающееся сражение должно было, по мнению не только моему, стать определяющим для всей компании. Если нам не удастся разбить турецкую армию, то весь полученный до того успех, будет ничтожным. Может только и удастся отстоять Крым, но откатываться придется далеко. Ну, а в случае же победы, туркам придется мириться с территориальными потерями, тем более, что ногайцы Тамани и Кубани уже присягнули государыне и это по факту — наши земли.

21 августа 1749 года войска встретились у Браила или, как называли на русский манер, Браилов. Местность была не очень хороша для боя, были и леса, немало холмов, но и мы и противник были в равных условиях, так что поля боя нашли ко «всеобщей выгоде»

— У армии должен быть один командующий и это Петр Семенович Салтыков, — сказал я, начиная Военный Совет.

До сегодняшнего дня многие считали, что я захочу быть тем самым командующим, проявлю строптивость и стану козырять титулом. Но я присматривался именно к Салтыкову. Да, он пил, было и такое, но и Румянцев, бывало, прикладывался к бутылке. О любимчике Суворове речи не идет, так как и слишком юн и это еще не тот Великий, пусть и сейчас очень удачливый и умелый командир. Фермор хорош всем, и отлично управляет войсками при переходе и храбрый, но малоинициативный, слишком осторожный.

— Да, именно так. Армия генерал-аншефа — центр, Петр Румянцев — один фланг, Виллим Виллимович — другой. Остальное оставляю на ваше усмотрение, господа, — сказал я и демонстративно замолчал, приглашая офицеров к дискуссии.

Сегодня утром пришли последние сведения о неприятеле, днем русская армия попыталась взять высоты у Браила, но встретила сопротивление и отступила. Впрочем, и туркам мы не отдали высоты, выбив их оттуда артиллерией. Потом была проведена дополнительная рекогносцировка и началась работа Миниха Христофора Антоновича. Именно на него был расчет в сражении, его системе фортеций, план которых он предоставил на Совет. Бывший фельдмаршал начал заготавливать материалы еще под Измаилом.

— Господа, по традиции предлагаю выслушать младшего по чину, — сказал Салтыков, и все посмотрели на бригадира Василия Петровича Капниста, Суворова на Совете не было, уж больно высокие чины тут собрались.

— Господа, я, признаться, в некоторой растерянности, но позволю себе обозначить наши преимущества, — говорил Василий Петрович. — Главное — это наша артиллерия, она подвижна, у турки — нет, где поставят пушку, оттуда не сдвинуть. Далее — это наши егеря и их штуцера, в действенности которых я убедился ранее под Бендерами, третье — пехота. Атаковать кавалерией, как мне бы того не хотелось, нельзя, только на отдельных участках кирасирами или уланами, но для поддержки нашей пехоты и никак не по фронту.

— Генерал-поручик, — обратился Салтыков к Румянцеву, как только Капнист показал молчанием, что озвучил свое мнение.

— Я предлагаю тактику малых каре с эшелонированием по фронту и тех же кирасиров с драгунами в резерве. Артиллерия по флангам, как и было ранее задумано, иная легкая кавалерия в резерве по флангам, чтобы не обошли — поле не большое, но лес далее редкий, можно пройти и ударить нам в тыл. И, коли неприятель не ударит со спины, то егерями обойти неприятеля, — ответил Румянцев.

— Нет, Петр Александрович, — резко и безапелляционно сказал командующий. — Сии экзерциции вершить не станем, опасно отправлять егерей, тут, почитай, не наши леса, каждый маневр с холма виден, но малые каре по фронту — весьма ладное предложение, кабы пропустить неприятельскую конницу и бить ее с замыкающихся флангов.

Любой план работает только до начала своей реализации. И в битве под Браиловом было именно так. Турки решили взять под свой контроль несколько высот, на которые ранее не пустили нас. И, если ранее обе стороны отошли, то сейчас за взгорки началась мясорубка. Тут отлично себя проявили и новые конусные пули с лучшей обтюрацией и штуцеры, но главное — егеря, которые стреляли с этих штуцеров и ходили в контратаку. Как только турецкая пехота начала движение к высотам, егеря в рассыпном строе сразу же распределили сектора. И, когда турецкая пехота подошла к возвышенностям, на нее обрушился град пуль, причем ответные выстрелы не приносили практически никакого результата. Турецкие массы наваливались в безумной попытке взять высоты, с которых, при условии установки десятка орудий, можно обстреливать все поле боя. Уже не было ни одного русского штыка, с которого бы не капала кровь потомков легендарного правителя бейлика Османа, мало было и ятаганов, которые не выпили русской крови.

— Примкнуть штыки! — прокричал Суворов, когда прибыл в качестве подмоги к побоищу, и увидел отличную возможность для контратаки.

Свежие силы егерей, поддержанные гренадерами, вышли на расстояние стрельбы, совершили лишь один выстрел и бегом, с боевым кличем обрушились на противника, скидывая его с пологих спусков холмов, те егеря, что были со штуцерами выбивали особо ретивых турок.

— А пушки затащить на эти горы мы можем? — спросил Салтыков полковника-артиллериста Кряжина, которого оставил при себе, предполагая, что именно артиллерия в этом сражении будет играть главную роль и совет опытного артиллериста не помешает.

— Сложно, канаты нужны, лошади не зайдут, а люди затащат, — не то, чтобы уверенно ответил полковник.

— Действуйте, — приказал командующий, и полковник посмешил дать нужные распоряжения.

Первоначально данные высоты должны были стать опорой егерей, так было по плану. Рассчитывать, что неприятель даст возможность спокойно тащить пушки по полю боя, было глупо. Но турки, после того, как были вынуждены оттянуть свои потрепанные у высот силы, не спешили разворачивать сражение.

Знающий человек уже бы определил победителя баталии, как только первая пушка громыхнула с высоты в сорок-пятьдесят метров по только строящимся турецким карабинерам. Хаси Хасан Ага должен был отвести свое воинство и оборудовать лучше позиции с более выгодным рельефом местности. Теперь почти любая атака на русский центр или правый фланг встречалась с артиллерийским обстрелом пушек на высотах.

Командующий это понял, но отступать не стал, а направил всю имеющуюся пехоту на левый фланг русских, в то время, как турецкая конница напрягала центр русских позиций, не устремляясь в атаку, а используя тактику «наскок-отход». Эта пассивность кавалерии неприятеля стоила им дорого — картечь с высот и бомбы с русского центра собирали свою жатву.

В то же время наш левый фланг встречал неприятеля шквальным огнем, но турок было очень много, больше в пять раз в численном отношении, чем русских солдат на этом фланге.

— Все резервы на левый фланг, — выкрикнул Салтыков, опасаясь, что отдает уже запоздалый приказ.

Наш левый фланг трещал, уже турки захватили первые батареи, шла кровавая рубка, но солдаты держались и не давали неприятелю прорубить дыры в обороне, куда бы, несомненно, устремилась лавина турецкой конницы, что ожидала своего часа и разъярялась от потерь в своих рядах.

— Приказ Фермору! — прокричал Салтыков. — Начать атаку имеющейся пехотой на левый фланг неприятеля. Выдвинуть орудия и под прикрытием пехоты бить турку.

— Ура! Ура! — раздалось громогласное, и командующий увидел, как подоспевшие резервы отбросили турецкую пехоту от русских позиций.

— Только, братцы, не увлекайтесь, попадете под свои же пушки, и турецкие кони стопчут, — подмотал себе под нос командующий.

Через минут десять боя на левом фланге, турецкая пехота отступила и даже частью бежала, загрохотали наши пушки, только что отбитые у сметенных османов и сейчас и пехота и турецкая конница оказывались в огневом мешке.

— Пусть центр выдвигается малыми каре и кирасиры с ними по флангам, — отдал приказ Петр Семенович Салтыков и осознал, что битва выиграна. При таких раскладах на столах с солдатиками уже признают поражение.

Между тем, Фермор начал свою атаку и после пяти залпов артиллерии в бой пошла пехота, левый фланг, которым командовал Румянцев, не стал довольствоваться тем, что удалось отбить свои позиции. Петр Александрович отправил три полка егерей в обход позиций