Сестры Шред - Бетси Лернер

Это действительно было так.

Летом мы с Марком стали проводить больше времени вместе. Один день мы целиком провели на пляже Джонс, другой – в Бруклинском ботаническом саду. Как-то раз мы купили друг другу по книжке в «Стрэнде», порывшись в их развалах. Марк подарил мне «Жизни клетки» Льюиса Томаса, а я ему – «Портативного Макиавелли».

Кортни не могла поверить, что мы с Марком за полтора месяца близкого знакомства так и не переспали. При этом она не сомневалась, что большинство своих шансов найти мужчину разрушила, пойдя на секс на первом же свидании, но утверждала, что ничего не может с собой поделать: «Разве я виновата, что легко возбуждаюсь?» К тому же она не признавала двойных стандартов в сексе. Восхищаясь моей сдержанностью, Кортни считала ее чем-то непостижимым.

– Я бы так и набросилась на него!

– Я знаю.

Примерно в то же время мы с Марком начали играть в такую игру: проходя мимо какой-нибудь пары, попытаться по жестам, взглядам и другим косвенным признакам угадать, в каких отношениях эти люди. Вскоре после этого мы начали держаться за руки, прижиматься друг к другу, создавая собственный «язык тела». Как-то раз Марку привезли новый матрас, и он пригласил меня к себе. Что-то мне подсказывало – это оно. Кортни настояла, чтобы к этому торжественному событию я купила новое нижнее белье – мне бы это и в голову не пришло.

– Мужчинам это нравится, – заявила она.

– Да ладно тебе, это же просто расхожее мнение.

– Но они и правда все одинаковые. Поверь мне.

– Марк не такой, как все.

Через пару дней ноги сами занесли меня в магазин нижнего белья на Коламбус-авеню, мимо которого я проходила тысячу раз. На витрине не было бюстгальтеров, и я подумала, что, может быть, забрела не туда. Из подсобки, раздвинув занавески, вышла женщина. На шее у нее висела рулетка, а из рукава торчал платок. Неторопливо обернув ленту вокруг моей спины и сомкнув ее на груди, она произнесла с восточноевропейским акцентом:

– Тридцать два «А». Очень маленькая, но идеальной формы грудь.

Меня до смешного обрадовала такая оценка. Женщина исчезла в глубине магазина и вернулась с тремя прозрачными бюстгальтерами розового, кораллового и кремового цветов, переливавшихся, как ракушки, которые мы с Олли когда-то собирали на пляже. Сейчас девушкам нравится черный цвет, сообщила женщина, но с моей бледной кожей мне следует придерживаться пастельных тонов. Она похвалила качество ткани и ручной шов на бюстгальтерах, к которым она приложила трусики в тон, с изящным розовым бантиком на поясе. Я удивилась, какие они миниатюрные, и она ответила, что я, возможно, захочу сделать под них тримминг. Все это стоило больше трехсот долларов, и я побледнела. Она взяла мою кредитную карточку, завернула бюстгальтеры и трусики в тонкую бумагу и положила их в пакет с надписью серебряными блестками «Мечта».

В подарок Марку я купила комплект постельного белья, но по дороге испугалась, что это слишком самонадеянно, или, может быть, даже навязчиво. Я подумывала выбросить простыни в мусорный бак, но они были дорогими, и я несла их с собой всю дорогу из Вест-Сайда. Потом я начала сомневаться, что не угадала с цветом и фактурой, и с каждым шагом все больше нервничала. Вдобавок я пришла на пятнадцать минут раньше, поэтому три раза обошла вокруг квартала, где жил Марк. Как я ни старалась следовать нью-йоркской манере приходить «со светским опозданием», это противоречило моей натуре и у меня это никогда не получалось.

К тому моменту, когда лифт поднялся на этаж Марка, у меня вспотел лоб, а хрустящий пакет с постельным бельем измялся. Я чувствовала слабость, мне хотелось убежать. Неужели все это на самом деле? Потом дверь открылась, и вышел Марк.

Открыв пакет, он очень обрадовался и сказал, что простыни – это самый удачный подарок, который он получал в жизни. Мы начали застилать матрас и, не успев закончить, оказались в объятиях друг друга. Марк вел себя решительно и уверенно, и я избавилась от многих своих комплексов. До этого я была с Джошем и Лаборантом, но с Марком все было совсем по-другому. Потом, глядя в потолок, Марк признался, что хотел поцеловать меня в тот день, когда мы впервые встретились, но решил не торопить события. Кроме того, он не был уверен, что я отвечу взаимностью.

– Ты загадочная, Эми Шред. – Наконец-то мою зажатость сочли соблазнительной. Потом мы позанимались сексом еще раз, и еще раз, и еще – и впоследствии называли ту ночь нашим личным рекордом. С той ночи мы были вместе. Практически все мои тревоги по поводу собственной сексуальной неопытности рассеялись. Тело само реагировало на Марка и знало, как себя вести. Можно было не беспокоиться. И, что самое приятное, не нужно было ни о чем думать.

12

Задолго до моей помолвки мама знала, кого из организаторов свадеб она хотела бы нанять: женщину по имени Кэнди Барр из Вестпорта.

– Мама, ты, наверное, шутишь. Это какой-то выдуманный персонаж[21].

– К ней записываются за год-два. Нам повезет, если мы к ней попадем.

Все друзья Марка с работы были женаты, и жены некоторых вынашивали или уже растили ребенка. У одного из младших компаньонов в качестве заставки на экране была сонограмма его ребенка. Марк не раз говорил, что хочет завести семью. Он считал, что нам нужно съехаться, и намекнул, что ему было бы приятно примерить мне кольцо своей бабушки. Мне не хотелось спешить, ведь мы были знакомы меньше года. Кроме того, я все больше влюблялась в свою новую работу: подружилась с коллегами, наладила отношения с некоторыми из авторов, которых редактировала.

В телефонных разговорах мама теперь всякий раз выражала некое разочарование, если речь не заходила о «самой важной новости». Она говорила: «Подходящего времени для этого ты никогда не дождешься!» и «Марка ты все равно не переплюнешь!» А еще она сказала: это просто чудо, что я его «подцепила».

– Мам, неужели ты не можешь просто за меня порадоваться?

– Да, конечно, я рада! Только не дай ему уйти.

Я познакомила Марка со своей матерью через полгода после начала отношений. Встреча состоялась в воскресенье за завтраком в одном из городских ресторанов. В платье верблюжьего цвета, с укладкой, в черных лакированных туфлях на высоких каблуках и с сумочкой в руках мама была просто великолепна. Марк вскочил, чтобы пожать ей руку, и подвинул для нее стул.

– О боже, – высказалась мама. – Какой