Заговор красавиц - Барбара Картленд

Герцог нежно коснулся ее волос.

— Но ведь вы же знаете, какие чувства мы оба испытываем друг к другу, — продолжал он, понизив голос. — Мне все равно, где вы родились и кто ваши родители. Мне нужны только вы, вы сами!

Лина ахнула. И ей вновь показалось, что комната озарилась удивительным светом.

Она прекрасно помнила беседу с бабушкой герцога. Впрочем, она и без того знала, чего ждала от герцога его. семья. Любой знатный француз желал, чтобы его супруга не уступала знатностью ему самому.

И все же герцог, неповторимый, божественный герцог, зная со слов Китти, что Лина всего лишь дочка фермера, которая хотела наняться в горничные, сказал…

Лина протянула к нему руку, как бы желая удостовериться, что он ей не снится, и, запинаясь, пролепетала:

— Я… я просто… просто поверить не могу! Мне… мне, наверно, снится…

— Я докажу тебе, что это не сон, моя милая, — ответил герцог. — Но мы не сможем соединиться, пока ты не окрепнешь. И все же, слава богу, мы можем быть вместе! Между нами больше нет всех этих глупых барьеров!

Лина не успела ответить — он продолжал:

— Выходит, я не ошибался, говоря, что ты чиста и невинна! Целуя тебя, я сразу понял, что это твой первый поцелуй.

Он заглянул ей в глаза и тихо спросил:

— Ведь это правда, любовь моя? Ты никогда прежде не целовалась?

— Правда! — ответила Лина. — Но мне… мне надо сказать вам… тебе… еще одну вещь.

— Нам нужно сказать друг другу очень много всего, — ответил герцог. — Но теперь ты, должно быть, устала. Я обещал монахиням, что пробуду у тебя совсем недолго, а сам засиделся. Мне надо идти. Я зайду к тебе после обеда.

— Нет, подожди! — начала было Лина, но герцог не стал слушать ее.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Это был совсем легкий, дружеский поцелуй — он мог бы поцеловать так ребенка, — и все же Лина вновь испытала весь восторг и упоение, как и в прошлый раз, возносясь в этот рай для двоих.

Губы ее дрогнули. Герцог выпрямился, поцеловал ей руку и так быстро вышел из комнаты, что Лина даже не успела сказать ему, как она его любит.

Она откинулась на подушки. Нет, это не может быть правдой! Ей, должно быть, это все приснилось! Герцог поверил в то, что рассказала ему Китти, и все же просит ее руки!

Да, ее любовь к нему была так сильна, что заставила ее рискнуть жизнью, но и он любил ее столь сильно, что готов был жениться на ней, несмотря на то что это было вопреки всем правилам, в которых он был воспитан.

— Я люблю его! Люблю! — повторяла Лина. — О господи, как мне благодарить тебя за то, что мы нашли друг друга!

После обеда Лина проспала два часа. Ей снилось, что герцог обнимает и целует ее.

Когда она проснулась, молодая монахиня накинула ей на плечи шифоновую шаль, отделанную кружевом, которая скрывала бинты на руке.

— Откуда это? — спросила Лина. — Она не моя.

— Его светлость дал мне это для вас, — ответила монахиня. — Наверное, он догадался, что вам неприятно, когда кто-то видит ваши повязки.

Монахиня причесала ее. На этот раз она не стала завязывать ей волосы в пучки по бокам — эта прическа была слишком детской, — а собрала их на затылке и снова завязала бантом.

— Вы такая красивая! Вы похожи на святую… нет, на ангела в нашей часовне! — с восторгом сказала монахиня.

— Спасибо, — улыбнулась Лина. Шторы немного раздвинули, чтобы впустить в комнату побольше солнца. Лина сидела, откинувшись на подушки с вышитой монограммой герцога, в кровати под золотым балдахином, в роскошной спальне с расписным потолком, и ей казалось, что ее окутывает любовь герцога.

Она попросила монахиню дать ей ту самую бриллиантовую звезду, думая, что герцогу это понравится. Лина узнала, что звезду привезли сюда из дома графини вместе со всеми ее вещами.

— Там были кое-какие драгоценности, мадам, — сказала ей монахиня, — и я убрала их в ящик вашего столика. Не беспокойтесь, все будет цело.

Лина сперва подумала, что речь идет о матушкиных драгоценностях, которые она привезла из Англии, но потом вспомнила про звезду, подаренную ей перед балом.

Монахиня приколола звезду на шаль, и когда герцог вошел, его взгляд прежде всего устремился на нее.

Он взял Лину за руку.

— Вот я и дотянулся до моей звездочки! — с нежностью сказал он. Пальцы Лины дрогнули.

— Только если вы… ты этого хочешь…

— Хочу! Теперь ты моя, моя навеки! Он посмотрел на нее и добавил:

— Ты знаешь, сегодня утром, когда я увидел тебя, я подумал, что женщина не может быть прекраснее, и все же сейчас ты еще прекрасней, чем утром. И что же ты такого сделала, что я чувствую себя так?

— Как… «так»?

Ей было трудно говорить, ибо в тот миг, как герцог вошел в комнату, ее вновь захлестнули эти непривычные, неведомые ей прежде чувства.

Она смотрела на него во все глаза и ощущала, как все ее существо стремится к нему. Не может быть, чтобы он не чувствовал, как она его обожает!

Герцог, как и утром, присел на край кровати и принялся целовать ее пальцы, один за другим, пока его губы не коснулись ее ладони.

Она вздрогнула, ощутив его жадный, настойчивый поцелуй. Герцог тихо рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

Они были так близки друг другу, что не нуждались в словах и объяснениях.

Они были единым целым, и даже таинство брака не могло сделать их ближе.

— Я… я люблю тебя!

— Я тоже, — ответил герцог. — С того самого утра, как я впервые увидел тебя, я благодарю Бога, что он даровал мне эту встречу.

— Я тоже… — прошептала Лина.

— Конечно! — улыбнулся герцог. — Я это знал!

Он немного отодвинулся, но по-прежнему держал ее руку в своей.

— Я хочу тебе сказать, дорогая… это очень трудно объяснить, но я всегда бессознательно искал именно тебя, только каждый раз разочаровывался.

Видимо, этим только и можно объяснить мое легкомысленное поведение…

Лина поняла, что он говорит о тех женщинах, с которыми имел связь. Они привлекали его, но он всякий раз быстро уставал от них и бросал, как бросил Дэйзи, Эви, Китти…

— Не надо, я понимаю…

— Я знаю, что ты все понимаешь, — сказал герцог, — но могут найтись люди, которые захотят задеть тебя, говоря о моей дурной репутации, о том, что у меня были другие женщины… Я хочу, чтобы ты твердо знала, что к тебе я испытываю иные чувства, настолько иные, что лишь ты способна понять, как велика эта разница.

— Я… я понимаю…

— Мое любовное плавание было долгим, очень долгим, — продолжал он. — Я уже начал думать, что оно никогда не кончится. Но теперь я у цели. Я нашел Шангри-Ла, эту волшебную страну, которую ищут все люди, и получил великий дар, которого я не заслуживаю, — твою любовь.