Ночь последнего дня - Татьяна Полякова

— Знаешь, что пришло мне в голову сейчас…

Он усмехнулся, потому что идея ему понравилась, и на некоторое время забыл о своих подозрениях, но чуть позже беспокойство к нему вернулось.

Мы стояли под душем, и я всерьез опасалась, что усну, прижавшись к его плечу, и ничего не имело значения, и мыслей не было, я просто прислушивалась к шуму воды и счастливо улыбалась, поэтому его вопрос слегка удивил.

— Чем ты занимаешься?

— Когда не сплю с тобой? Когда не сплю с тобой, я по тебе тоскую.

— Ты это и ему говорила?

— Нет. Он зануда и мне не нравился. Терпеть не могу зануд. Ты случайно не зануда?

— У меня назначена встреча. Я должен был отправиться на нее еще час назад. Завтра мне придется выдумывать какую-нибудь чушь, чтобы оправдаться. Я похож на зануду?

— Нет. Ты похож на мою мечту.

Когда мы вернулись в постель, он вновь задал тот же вопрос:

— Чем ты занимаешься?

— Сейчас?

Он прыснул.

— Не валяй дурака. Мне просто интересно знать. Учишься, работаешь?

— Я в творческом поиске. Такой ответ тебя устроит?

— А как же шеф?

— Как раз сегодня он меня уволил.

— Хочешь, помогу тебе с работой?

— Хочу, чтобы ты заткнулся. Ни малейшего желания говорить о работе. Через неделю у меня кончатся деньги, я надену деловой костюм и начну занудствовать. А сейчас я свободна как ветер. Или вместе со мной наслаждайся жизнью, или убирайся.

— А если я и вправду уйду? — спросил он с обидой.

— Выброшусь в окно. Прямо на твою красивую машину.

— Хорошо, поговорим о твоей работе через неделю.

— Все-таки ты зануда, — вынесла я вердикт.

— Не хочешь о себе рассказывать?

— Не хочу. В моей жизни ничего интересного, не считая тебя.

— Мне ты тоже вопросов не задаешь. Ты не любопытна?

— Беда с этими вопросами. Сейчас выяснится, что ты женат, я начну страдать, вместо того чтобы получать удовольствие. Я знаю твое имя, знаю, что ты классный любовник, на сегодня этого вполне достаточно. Вдруг наваждение пройдет так же внезапно, как появилось? Тогда узнавать о тебе что-то вовсе не понадобится.

— Я не женат.

— Хорошая новость. Но радоваться я подожду.

На встречу он не спешил, я могла поздравить себя с победой. Он ушел поздно, с сожалением на физиономии. Если бы я попросила, он бы, наверное, остался, но я просить не стала.

Два дня он не звонил. Должно быть, проявил любопытство. Узнать, кто я такая, для него труда не составит. Почему он этого уже не сделал, для меня загадка, может, считал, что это подождет, а может, был слишком занят. Я могла бы позвонить сама, но, естественно, даже и не собиралась. Ник тоже не появлялся. Предоставленная самой себе, я целыми днями торчала у Виссариона, покаянно сообщив, что приму любое наказание за прогул. Он ответил, что раз я работаю за харчи, то и говорить не о чем. Но я заявила, что чувствую себя обязанной, и вымыла в «Бабочке» окна. Он оценил мой трудовой порыв и накормил меня обедом.

Зато на следующий день у меня появилась Машка. Не одна, с Антоном. Он чувствовал себя не в своей тарелке и за все время произнес десяток слов, зато Машка выглядела абсолютно счастливой.

— Он переживает из-за Борьки, — шепнула она мне, когда я готовила гостям кофе. — Борька сам не свой. Он, кажется, всерьез влюбился. А Тони чувствует себя виноватым.

— В чем?

— В том, что все так получилось. Если бы он не пригласил Олега…

— Глупости, тот сам пришел.

— Конечно. Тони считает, что Рахманов сделал это нарочно, чтобы позлить Борьку, и он действительно переживает.

Антон пил кофе с очень серьезной миной и старался не встречаться со мной глазами, но поглядывал на меня украдкой, я чувствовала его взгляд, что меня раздражало. В общем, когда они собрались уходить, я не стала их задерживать.

Машка меня беспокоила — она смотрела на этого парня с откровенным обожанием. А я гадала, что он принесет в ее жизнь? Пока Ник не интересуется, как она проводит время. А если интерес появится? Неизвестно, что придет ему в голову. А главное — как все это отразится на Машке?

Периодически в ее жизни появлялись мужчины, на вечер, от силы на два.

— С мужчинами надо заниматься любовью, — пожимала она плечами. — А меня при мысли об этом тошнит.

Я видела: с Антоном у нее все по-другому, — не знала, радоваться или бояться. А если она для него мало что значит? То есть он может думать, что влюблен, но когда все узнает… В общем, Машкино появление радости не принесло.

Всю ночь я изводила девок Бетховеном, до утра просидев у Виссариона.

— Ты влюбилась, — заявил он с серьезной физиономией.

— Ага. А он меня бросил.

— Идиот.

— Конечно. Но я все равно страдаю.

— Может, тебе неинтересно, но твой парень приходил в кабак, где убили журналиста, с твоей фоткой. Показывал ее бармену, спрашивал, не видел ли тебя кто.

Я очень надеялась, что на моем лице никаких эмоций не отразилось.

— Зачем ему это? — все-таки спросила я. Конечно, я не ждала ответа, но что-то я была должна сказать.

— Не знаю. Он ведь журналист. Говорят, погибший был его другом.

— Допустим. Только при чем здесь моя фотография?

— Менты ищут женщину. Говорят, того парня убили из-за нее. А еще говорят, что парень был кое-кому не угоден. Убийца скончался в тюрьме, и девка ментам теперь вдвойне интересна.

— Занятно, но я так и не поняла, я-то тут при чем?

Виссарион пожал плечами и уткнулся в книгу, предоставив мне возможность ломать голову в одиночестве. Я подумала позвонить Борьке. Позвонить, конечно, можно, только что я ему скажу? Спрошу, какого хрена он лезет в мои дела? То-то. Хм, а откуда у него моя фотография? Впрочем, фотография как раз не проблема. Мог щелкнуть меня так, что я и не заметила. Но как он догадался? Как это вообще пришло ему в голову? Он видел меня с Ником, а приятель из прокуратуры разнюхал, что Витька был как-то с Ником связан? Что ж, человеку с фантазией и столь скудных сведений достаточно. Если Ник узнает… Черт, что же делать? В самом деле позвонить? Но я тогда только укреплю его подозрения… Я впала в глубочайшую задумчивость, чем порадовала девок — им осточертел Бетховен.

Звонок Рахманова через два дня вызвал целый всплеск эмоций. Услышав его голос, я сначала замерла, а вслед за тем улыбнулась, едва удержавшись, чтобы не взвизгнуть от радости. Вот тут-то и выяснилось, что я ждала его звонка, все еще надеясь, хотя и заранее смирившись с поражением. Конечно, он мог сейчас звонить, чтобы просто поставить меня в известность: мол, наваждение прошло… Но с моей точки зрения, тогда и утруждать себя не стоило. Тем более что я ему не звонила и не позвонила бы, так что наши отношения сами собой сошли бы на нет.

— Привет, — сказал он. Голос звучал весело, и, опережая возможные вопросы, Олег сообщил:

— Меня не было в городе два дня, приехал только сегодня.

— Отлично.

— Ты мне не звонила.

— Забыла, наверное.

Он засмеялся.

— Ни за что не поверю. Ты очень гордая, да?

— Скорее, умная. Если мужчина не звонит сам, значит, мой звонок будет некстати.

— Ты — женщина моей мечты.

— Не сомневаюсь.

— Что с твоей работой?

— Неделя еще не прошла.

— Значит, у тебя полно свободного времени, и ты не откажешься сегодня пойти со мной.

— Не откажусь. А куда?

— Сегодня мой друг устраивает прием. На самом деле ужасно скучное мероприятие. Но идти необходимо. Вот я и подумал, отчего бы не сделать себе приятное и не взять тебя с собой? По крайней мере, не потрачу время впустую. Что скажешь?

— Терпеть не могу приемы, особенно скучные. Правда, я ни на одном не была, но уверена: мне не понравится.

— Разве ты не способна пострадать два часа ради меня? При первом удобном случае мы смоемся и где-нибудь напьемся. Вся эта бодяга начнется в семь. В половине седьмого я за тобой заеду. Кстати, у тебя есть вечернее платье? Нужно что-нибудь сногсшибательное. Хочешь, пришлю своего шофера, он прокатит тебя по магазинам…

— У меня есть драные джинсы. Может, не сногсшибательно, зато оригинально.

— Это было бы забавно, — засмеялся он. — Так присылать шофера?

— Перебьюсь.

— В чем бы ты ни была, ты будешь прекраснее всех, — заверил он, а я усмехнулась.

Итак, ему пришло в голову вывести меня в свет. Довольно неосмотрительно, учитывая некоторые обстоятельства. Он считает, что я буду прекрасным дополнением к его костюму, запонкам и роскошной улыбке. Постараюсь его не разочаровать.

Я провела ревизию своего гардероба, потом извлекла на свет божий Машкин подарок. У нее мания дарить мне платья, она искренне считает, что тряпки скрашивают женщине жизнь. Мою они вряд ли скрасят, но сейчас Машке следовало сказать спасибо. Он употребил слово «сногсшибательное»? Что-то именно в таком роде и было сейчас на мне. Я повертелась перед зеркалом и осталась собой довольна. Потом побежала в парикмахерскую, а после этого еще час сидела перед зеркалом. Забавно, но все эти приготовления показались страшно увлекательными.