Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс

— Так что ты собираешься делать? Всё равно полетишь в Сан-Франциско?

— Мой отец убьёт меня.

— И что? — негодую я. — Ты должен повидать её!

— Ты не понимаешь. Мой отец будет очень, очень зол.

От его тона у меня мурашки пробегают по спине.

— Но... разве она не попросит твоего отца послать за тобой? Он же не может ей отказать? Она ведь... больна?

— Она не решит не повиноваться моему отцу.

Не повиноваться. Словно ребёнок. Становится ясно, почему Сент-Клер никогда не говорит о своём отце. Мой может и бросил меня, но никогда не разлучал с мамой. Я чувствую себя ужасно. Виноватой. Мои проблемы так незначительны в сравнении с его. Мой отец просто отослал меня во Францию. Хнык-блин-хнык.

— Анна?

— Да?

Сент-Клер делает паузу.

— Забудь.

— Что?

— Ничего.

Но его тон говорит об обратом. Я поворачиваюсь к нему. Его глаза закрыты. Кожа бледная и уставшая.

— Что? — снова спрашиваю я, выпрямляя спину. Сент-Клер открывает глаза, замечая, что я двинулась. Он тоже пытается сесть, и я помогаю ему. Когда я отстраняюсь, он сжимает мою ладонь, чтобы остановить.

— Ты мне нравишься, — говорит он.

Я леденею.

— Не как друг.

Такое ощущение, что я проглотила язык.

— М-м-м. Гм. Что?..

Я одёргиваю руку. Вес её имени висит тяжёлый и невысказанный.

— Всё неправильно. Всё было неправильно до нашей встречи.

Его глаза снова закрываются, а тело качается.

Он пьян. Он просто пьян.

Успокойся, Анна. Он пьян и переживает кризис. НЕВОЗМОЖНО, чтобы он понимал, о чём сейчас говорит. Поэтому, что я сделаю? О, мой Бог, что мне делать?

— Я тебе нравлюсь? — спрашивает Сент-Клер. Он смотрит на меня своими большими карими глазами, которые, признаю, немного покраснели от алкоголя и возможно слёз, и моё сердце разрывается на части.

«Да, Сент-Клер. Ты мне нравишься».

Но я не могу высказать это вслух, потому что он мой друг. А друзья не позволяют друзьям делать заявления по пьяни и ожидать, что они отреагируют на них на следующий день.

С другой стороны... это Сент-Клер. Прекрасный, идеальный, замечательный…

И отлично. Просто отлично.

Его вырвало прямо на меня.

Глава 16.

Я вытираю жижу полотенцем, как раздаётся стук в дверь. Я открываю её локтями, чтобы не дать рвоте коснуться ручки.

Пришла Элли. Я чуть не роняю полотенце.

— Ой!

Распутная медсестра. Не могу поверить. Крошечное белое платье на кнопочках, красные кресты на сосках. Глубокое декольте.

— Анна, мне та-а-ак жаль, — стонет Сент-Клер за моей спиной, и Элли мчится к нему.

— О божечки, Сент-Клер! С тобой всё хорошо? — И снова её хриплый голос поражает меня. Как будто наряда медсестры не было достаточно, чтобы заставить меня почувствовать себя незрелой и недостойной.

— Канещ, с ним не всё хорошо, — скрипит Джош с кровати. — Его только что вырвало на Анну.

Джош не спит?

Элли бьёт по ноге Джоша, что свисает над краем кровати.

— Вставай. Помоги мне отвести Сент-Клера в его комнату.

— Я, блин, могу встать сам. — Сент-Клер пытается подняться, и я с Элли бросаемся поддержать его. Она впивается в меня взглядом, и я отхожу назад.

— Как ты узнала, что он здесь? — спрашиваю я.

— Мередит звонила, но я уже была по пути сюда. Я только что получила его сообщение. Он звонил несколько часов назад, но я не услышала, потому что готовилась к к дурацкой вечеринке. — Злясь на себя, она указывает на наряд. — Я должна была быть здесь. — Она убирает волосы Сент-Клера со лба. — Всё хорошо, малыш. Я здесь.

— Элли? — Сент-Клер кажется смущённым, как будто он только что заметил её присутствие. — Анна? Почему Эллен здесь? Её здесь быть не должно.

Его подруга бросает на меня ненавистный взгляд, и я пожимаю плечами от смущения.

— Он очень, очень пьян, — говорю я.

Она снова бьёт Джоша, и тот скатывается с кровати.

— Хорошо, хорошо! — Удивительно, но он встаёт и поднимает Сент-Клера с пола. Они удерживают его между плечами.

— Держи дверь, — резко выкрикивает Элли. Я слушаюсь её, и ребята пошатываясь выходят из комнаты.

Сент-Клер оглядывается на меня.

— Анна. Анна, прости.

— Всё в порядке. Я уже убралась. Не раздувай из мухи слона.

— Нет. Обо всём остальном.

Злая и сбитая с толку, Элли резко поворачивает ко мне голову, но мне всё равно. Сент-Клер выглядит так плохо. Мне жаль, что они не оставили его в покое. Сегодня ночью он мог спать в моей постели; я бы ушла к Мер. Но они уже приводят его к расшатанному лифту, отодвигают металлическую решётку и вваливаются внутрь. Сент-Клер печально смотрит на меня, пока закрывается дверь.

— С ней всё будет хорошо! С твоей мамой всё будет хорошо!

Я не знаю, слышит ли он меня. Лифт со скрипом уходит наверх. Я смотрю, как он исчезает.

Воскресенье, 1 ноября, День всех святых. Странно, но в этот день парижане посещают кладбища. Мне говорят, что люди навещают могилы любимых и оставляют цветы и личные символы.

От этой мысли мне становится плохо. Я надеюсь, что Сент-Клер не помнит какой сегодня день.

Проснувшись, я захожу к Мередит. Она уже ходила к нему. Или он мучается от похмелья, или не принимает посетителей. Скорее всего, и то и другое.

— Пусть поспит, — говорит Мер. И я уверена, что она права, но настраиваю слух на этаж выше. Первые движения начинаются поздно днём, но даже они приглушены. Медленное шарканье и утомительные глухие удары.

Он не приходит на ужин. Раздражительный и сонный Джош говорит, что заскочил к нему по пути — мы сидим в пиццерии, в которую всегда ходим по воскресеньям вечером — и Сент-Клер хочет побыть один. Джош и Рашми мирятся. Она кажется довольной, увидев, что тот страдает от похмелья.

Мои чувства в смятении. Я волнуюсь за маму Сент-Клера и за самого Сент-Клера, но также сержусь на его отца. И я ни на чём не могу сосредоточиться больше чем на секунду, так как в голове начинает крутиться мысль: