Символ и ритуал - Виктор Тэрнер

Исома, как и другие женские культы, имеет диахронический профиль, или процессуальную форму. В каждом из этих культов женщина страдает от гинекологических расстройств; тогда ее муж или родственник по женской линии обращается к гадальщику, и тот устанавливает точно вид болезни, которую навлекла на женщину тень, «вышедшая, — как говорят ндембу, — из могилы, чтобы поймать ее». В зависимости от вида болезни муж или родственник приглашает лекаря (chimbuki), который «знает снадобья» и подходящие ритуальные процедуры, для того, чтобы умиротворить разгневанную тень и уговорить ее выступить в качестве руководителя церемоний в предстоящем действе. Затем лекарь обращается за помощью к другим лекарям. Это либо женщины, которые прошли через тот же ритуал и тем самым посвящены в исцеляющий культ, либо мужчины, находящиеся с пациенткой в тесном матрилинейном родстве. Пациентки рассматриваются как «кандидаты» в члены культа, а лекари— как его «адепты». Разгневанные тени (akishi), по убеждению ндембу, — это бывшие адепты. Таким образом, принадлежность к культу охватывает всех членов линиджа и деревни и вовлекает их во временное взаимодействие с группой, которую можно назвать «общиной страдания» или, еще лучше, «общиной пострадавших» от того же типа несчастья, какое сейчас переживает кандидат-пациент. Принадлежность к культу исомы переходит даже племенные границы, так как члены культурно и лингвистически связанных племен лувале, чокве и лучази имеют право присутствовать на данном ритуале ндембу в качестве адептов и в этом качестве выполняют определенные ритуальные задачи. «Главный» (mukulumpi), или «великий» (weneni), адепт — обычно мужчина, даже в таких женских культах, как исома; здесь, как и в большинстве матрилинейных обществ, социальное размещение осуществляется посредством женщин, а власть находится в руках мужчин.

У женских культов — трехчастная диахроническая структура, известная нам по трудам ван Геннепа. Первая фаза, называемая илемби, отделяет кандидата от профанного мира; вторая — под названием кункунка (букв, «в травяной хижине») — частично отключает женщину от ее секулярной жизни; третья фаза, кутумбука, — это праздничный танец, отмечающий отмену запрета, наложенного тенью, и возвращение кандидата к нормальному существованию. В исоме это последнее знаменуется рождением ребенка и вскармливанием его до той поры, пока он не начнет ходить.

Таковы широкие социальные и культурные основания исомы. Если мы теперь захотим проникнуть в глубинную структуру идей, содержащихся в ритуале, мы должны разобраться в том, как сами ндембу толкуют его символы. Мой метод поневоле противоположен методу многочисленных ученых, которые начинают с выявления космологии, оформляющейся посредством мифологических циклов, а затем объясняют специфические ритуалы как иллюстрации или выражение «структурных моделей», найденных ими в мифах. Но у ндембу немного мифов и космологических или космогонических повествований. Значит, надо начинать с другого конца — с изучения основных строительных блоков, «молекул» ритуала. Их я называю символами, избегая сейчас длительного обсуждения различий между такими понятиями, как символ, знак и сигнал. Поскольку выработка подхода связана с «внутренней» перспективой (взглядом изнутри), давайте сначала разберемся в словоупотреблении ндембу. В контексте ритуала ндембу каждая использованная вещь, каждый сделанный жест, каждая песня или молитва, каждый отрезок пространства и времени конвенционально олицетворяют нечто иное, чем они есть сами по себе. Это нечто большее, чем может показаться, и часто значительно большее. Ндембу сознают экспрессивную, или символическую, функцию ритуальных элементов. Элемент, или единица, ритуала называется chijikijilu. Буквально это слово означает «веха», «отметина». Его этимон — ku-jikijila, «прокладывать новый путь», делая топором зарубку на дереве или заламывая одну из ветвей. Это понятие происходит из технического лексикона охоты — занятия, подвергшегося сильному воздействию ритуальных верований и практики. Чиджикиджилу означает также: «маяк», заметная особенность ландшафта, например муравьиный холм, отделяющий один огород от другого или владения разных вождей друг от друга. Таким образом, имеются два основных значения: 1) как охотничья зарубка — это элемент связи между известной и неизвестной территориями, поскольку с помощью цепочки подобных элементов охотник находит обратный путь из незнакомого буша в родную деревню; 2) как зарубка и как маяк это передает понятие структурного и упорядоченного в противовес неструктурному и хаотическому. Ритуальное использование чиджикиджилу с самого начала метафорично: оно связывает известный мир чувственно воспринимаемых явлений с неизвестным и невидимым царством теней. С его помощью можно постичь таинственное, а также опасное. Далее, у него есть как известный, так и неизвестный компоненты. Поскольку чиджикиджилу может быть объяснен, существуют принципы разъяснений, доступные всем ндембу. У него есть имя (ijina) и внешний вид (chimwekeshu); то и другое используются как отправные точки экзегезиса (chakulumbwishu).

Прежде всего само название исома имеет символическое значение. Мои информанты выводили его из ku-somoka (выскользнуть из скрепления). У слова исома есть множество референтов. Во-первых, оно относится к специфическому условию, которое ритуал должен устранить. Женщиной, «поймавшейся в исоме», очень часто бывает та, у которой было несколько выкидышей и мертворожденных. Неродившийся ребенок считается «выскользнувшим» прежде, чем наступило его время родиться. Во-вторых, ku-somoka означает «покидать чью-либо группу», возможно, также с оттенком преждевременности. Эта тема, по-видимому, соотносится с понятием «забывания матрилинейных обязательств». Обсуждая значение слова исома, некоторые информанты упоминали термин lufwisha как определяющий положение пациента. Lufwisha — абстрактное существительное от ku-fwisha, производного от ku-fwa (умирать). Ku-fwisha имеет как общее, так и специфическое значения. Общее значение — «потерять родственников (т. е. родственники умерли)», специфическое — «потерять детей». Существительное lufwisha означает одновременно и «рождение мертвого ребенка» и «постоянное умирание детей». Один информант сказал мне: «Если семеро детей умирают один за другим — это lufwisha». Исома, таким образом, — это манифестация тени, вынуждающей женщину производить на свет мертворожденных или же навлекающей смерть на нескольких детей.

Тень, замешанная в исоме, обнаруживает себя также и другими способами. Полагают, что она является пациентке в сновидениях, одетая как некое существо в маске во время обряда обрезания мальчиков (Mukanda). Эти существа в масках, известные как makishi (ед. ч. ikishi), принимаются женщинами за тени древних предков. Одно из этих существ, по имени Mvweng'i, носит юбку из коры дерева (nkambi), как неофиты в период изоляции после обрезания, и одежду, состоящую из множества шнурков, изготовленных из коры. У него есть охотничий колокольчик (mpwambu), используемый охотниками для связи друг с другом в глубоком лесу или для призыва собак. Его знают как «деда» (nkaka), который появляется после того, как раны от обрезания у мальчиков залечены, и женщины очень его боятся. Полагают, что, если женщина прикоснется к Mvweng'i, у нее будут выкидыши. В песне, которую по традиции исполняют, когда ikishi впервые появляется возле места, где в лесу помещены в изоляции неофиты, поется следующее:

1 kako nkaka eyo nkaka eyo eyo nkaka yetu nenzi, еуо еуо, nkaka yetu, mwanta;2 mbwemboye mbwemboye yawume-e3 mwang'u watulemba mbwemboye yawumi4 Дед, о дед, пришел наш дед, наш дед, вождь;5 glans penis, glans сухой,6 рассеивающий духов тулемба, glans сухой.

Для ндембу эта песня представляет концентрацию мужской силы, поскольку nkaka означает также «владельца рабов» и «вождя», имеющего много рабов. Сухость glans символизирует достижение благоприятного статуса взрослого мужчины, одну из целей ритуалов Mukanda, поскольку glans необрезанного мальчика считается мокрым и грязным и, стало быть, неблагоприятным, находящимся под крайней плотью. Духи тулемба, умилостивляемые и изгоняемые в другом типе ритуала, принуждают детей болеть и чахнуть. Mvweng'i «извлекает» их из= мальчиков. Веревки его одежды, по верованиям, «связывают» (ku-kasila) женское плодородие. Короче, он является в самом чистом выражении символом мужской зрелости (что находит дальнейшее подтверждение в его охотничьих атрибутах) и, как таковой, опасен женщинам в их наиболее женственной роли — роли матери. Именно в одеянии Mvweng'i тень и предстает перед жертвой. Правда, здесь в экзегезисе возникает некоторая неясность. Одни информанты говорят, что тень идентифицирует себя с Mvweng'i, другие — что тень (mukishi) и тот, кто надел маску (ikishi), действуют сообща. Последние утверждают, что тень побуждает Mvweng'i к действию и заручается его помощью в поражении жертвы.