Шели. Слезы из Пепла - Ульяна Соболева

— Так и сказала?

— Да! Это мог быть Габриэль, но он умер и теперь я единственный наследник.

Аш опустился на корточки возле ребенка и слегка прищурился, рассматривая его в близи, невольно, снова отыскивая знакомые черты лица и не находил.

— Кто такой Габриэль?

— Твой сын, — пробурчал ребенок и снова махнул мечом, — так мама сказала.

— Его звали Габриэль? — Аш чувствовал, как по телу проходит нервная дрожь. Он даже не знал имени своего сына, ни разу не видел его.

— Да. Я его ненавижу и тебя тоже.

Отчеканил и снова посмотрел на демона, снизу-вверх.

— Почему ты его ненавидишь? Он же умер. Зачем ненавидеть мертвых? Ненавидь живых, мальчик, они намного опаснее.

— Потому что она любила его больше, чем меня. И тебя любила больше, чем моего отца. Она все время плакала по ночам, а я слышал и проклинал вас.

Аш пристально смотрел в глаза демоненку — дети не умеют лгать, в этом возрасте еще не умеют. Он помнил себя, как часто плакал, скучая по матери, все еще напевая колыбельные, которые она ему пела, а потом, когда попал к Лютеру, всё было забыто.

— Зачем ей плакать о нас если у нее были вы?

— Я тоже ей так говорил и Веда говорила, а она все равно плакала и моего отца не любила. И волосы стригла. Все время. Просил не стричь, а она стригла. Я думал, что когда-нибудь все изменится и она забудет вас, а ты вернулся.

Ненавижу! Лучше бы ты и правда умер!

Мальчик убежал в сторону пристроек для прислуги, а Аш сел на потрескавшуюся землю и смотрел ему в след. Что он может понимать маленький звереныш? Детские страхи и злость. Он сам был таким злобным, ощетинившимся шакалом, который готов был драть любого, кто становился между ним и отцом. Он так же ненавидел своих братьев и их мать за то, что Руах уделял им больше времени и внимания, а его сослал черт знает куда и много лет не видел.

Времена изменились из братьев в живых остались только Балмест и Асмодей.

На них объявлена охота и как только разведчики заметят их следы в Мендемае их казнят на месте. Аш сгреб пальцами красную сухую землю и пустил пыль по ветру, посмотрел на небо — сгущались сизые тучи, предвестники снежного урагана. Снова сгреб пальцами землю и пропустил через пальцы.

Мендемай принадлежит ему, и он теперь полноправный хозяин здесь.

После взятия Тартоса Аш пройдет коронацию. Везде будет развеваться его знамя.

Ради этого он терпел всю свою жизнь унижения от братьев, носил позорное клеймо байстрюка и пять лет провел в плену у Балместа. Оно того стоило, а дальше наладит торговлю с миром смертных и будет пожинать плоды побед.

Когда-то он мечтал, что Шели разделит ее с ним, он возведет ее на трон, женится на ней и его дети никогда не будут байстрюками, как он сам. Да, он был готов жениться на Падшей и поднять ее до своего уровня. Плевать на всех, когда Аш полноправный хозяин Мендемая, никто не посмеет перечить.

Да, она научила его мечтать, оказывается без мечты жизнь не имеет смысла. Амбиции, власть, деньги и роскошь все вторично. Оно приносит кратковременное удовлетворение, а мечта она играет красками, она снится по ночам и согревает изнутри. Только мечты больше нет, она превратилась в пепел. Она стекает лживыми слезами по ее щекам и хрустит у него на зубах горечью и разочарованием. Таким, как он, мечтать нельзя. В Мендемае мечты не сбываются — это дно, которое усеяно костями, залито кровью и утрамбовано грязными подошвами солдатских сапог.

Сеасмил учил Аша не иметь эмоций, и он был прав. Тысячелетиями байстрюк жил так, как надо, так как принято и положено незаконнорождённому сыну Короля Медемая, а с ее появлением он захотел большего. Она заставила его поверить, что есть нечто большее, чем просто существовать, убивать, жрать чужую боль и трахать до смерти рабынь и шлюх.

Вспомнил, как Шели вынесли из конюшни и закрыл глаза, сжимая руки в кулаки. Он заклеймил ее позорным клеймом низших рабов, тем самым, которое наносят животным и грязнорабочим с каменоломен. Поверх того цветка, который когда-то отличал ее от всех других, делая личной собственностью демона. Собственностью, к которой даже нельзя прикоснуться. Клеймом, которое будет неизменно держать ее рядом с ним, а потом сам же освободил ее от него.

Сейчас на ней тот же цветок, только черный. Метка принадлежности, но унизительная и ничего не стоящая. Рабов с такими метками продают в Арказаре по дешевке. Это низкий сорт товара для самой тяжелой работы и даже управляющие могут забить такого раба на смерть, не требуя разрешения у Аша.

Сука играла с ним в гребаные игры, в чувства, лгала ему в глаза. Но больше всего взбесила собственная реакция на ее тело. Жестокий голод, который обуял, когда увидел ее обнаженную грудь, все такую же красивую и сочную с маленькими алыми сосками. Посмотрел и снесло все тормоза, захотел ее до сумасшествия, до боли в паху. Слово себе давал, что после другого мужчины не притронется к ней и не смог.

Чувствовал ее плоть пальцами изнутри и зверел от похоти и ярости. Взять и забыться, войти в это тело и глядя ей в глаза остервенело в него долбиться, пока она не начнет кричать от наслаждения его имя, пока по ее щекам не покатятся слезы, а глаза не подернуться дымкой кайфа. Как когда-то…Когда-то она сводила его с ума именно этим — тем, что хотела его до умопомрачения, стонала и кричала под ним, царапая его спину тонкими ноготками, изгибаясь в его руках. Впивалась в его волосы, когда он ласкал ее языком, вылизывая изнутри, всю, досуха, каждый миллиметр идеального белоснежного тела.

Дьявол. До скрежета в зубах. Закрыл глаза и стиснул челюсти. Сука. Ни одну женщину он так не хотел, ни к одной так не прикасался, ни для одной не старался в постели. Трахал и вышвыривал на помойку. А с ней превращался в долбаного идиота, стоящего перед ней на коленях и ожидающего первого стона от нее, каждого изменения в красивом невинном личике. Сатанел от одного взгляда на нее. Даже в бою думал о том, как вернется домой и забудется в ее объятиях.

«Аш…любимый…хочу тебя»

Твою ж мать. Встал с земли. К дьяволу суку. Затрахать рабынь, привезти новых и снова затрахать. Все как раньше. Ничего не изменилось. А если сильно захочет, то и ее отымеет, а может отдаст своим на потеху, пусть при нем отдерут ее и тогда чувство брезгливости заглушит бешеное желание и боль. Только подумал об этом и руки сжались в кулаки. Он знал, что лжет себе. Он убьет всех, кто просто на нее посмотрит с похотью, не только прикоснется. Огненный цветок в его сердце мутировал в ядовитое, шипованное растение-паразит, которое отпустило свои ростки по всему его телу, опутывая и отравляя.

Скоро прибудет новая партия рабов из Арказара. Вечером. Напьется чентьема и забудется. Как раньше. Тогда это работало, но что-то подсказывало, что в этот раз не сработает.