Осколки разума - Сергей Владимирович Аникин

— Сейчас я буду делать отбивные из твоих ног или рук, я пока не решила! — съязвила она. — Думаю, это восстановит твою память.

Она присела к его ногам, сдёрнула тапочки с его ног и вонючие носки.

— Стой, не делай мне больно, — завопил он. — Мне нужны мои ноги.

— Сейчас из твоих ног, я думаю, получатся хорошие отбивные.

Она размахнулась молотком со всей силы и резко ударила по его пальцам на правой стопе.

— А-ай! — закричал он. — Что ты творишь, ненормальная?!

— А, это, значит, я ненормальная, а как насиловать и убивать детей, так это нормально? — огрызнулась она.

Снова присев на корточки, она левой рукой схватила его вторую ногу и с размаха ударила по стопе.

— А-ай! — снова закричал он.

Боль была невыносимой — точно в ногу втыкали скальпели без анестезии. Также боль отдавалась в голове, в затылке.

— Где мои дети? — В её голосе послышались нотки высокого сопрано.

— Пошла ты к носорогу в задницу! — выкрикнул он.

Набрав в рот слюны, он плюнул ей в лицо. Плевок повис под подбородком. Она вытерла его рукавом.

— У меня амнезия, я вообще не знаю, кто ты, где твои дети и что тут происходит, — состряпав дикий оскал на лице, заявил он.

В доме было душно, она подошла и открыла настежь пластиковую оконную раму. Вдруг послышался какой-то мужской голос. Она снова прислушалась и услышала шаги. Перезарядив обрез и направив на дверь, она начала ждать с замиранием сердца.

На пороге появился Владимир. Он зашёл и тут же скомандовал:

— Принц, порви её на куски.

В два прыжка в доме очутился гепард и прыгнул на неё. Она спиной пробила комариную сетку и вылетела на улицу. Следом за ней дикая кошка приземлилась на свои лапы и зашипела, открыв свою пасть. Александра подняла голову, тяжело дыша, при вдохе её судорожно охватывал озноб, при выдохе ломило в висках. Она кинула взгляд на металлическую лестницу, которая была частично покрыта ржавчиной и вела на чердак. Она подбежала к ней и с тревожно колотящимся сердцем начала подниматься наверх. Через секунду гепард царапнул её за спину, оторвав клочок ткани от куртки, и оказался перед ней на крыше. Гепард начал смотреть на неё, она забралась на крышу и поймала тоже его взгляд.

— Подохни! — заявила она.

И начала поднимать обрез, но в этот момент кошка прыгнула прямо на неё, обрез вылетел, она повалилась на спину. Когти правой лапы, точно рыболовные крючки, вцепились в её правую щёку и, царапая точно вилы, образовали четыре параллельные ранки, из которых начала бить кровь, словно водяной ключик. Александра повалилась на спину и начала лёжа на спине смотреть по сторонам. Рёв над ухом гепарда напугал её, зверь впился лапами в её тело и хотел достать пастью до горла. Но в этот момент она схватила его за ухо и начала бить об рубероидную крышу. После двух ударов она оттолкнула кошку и кинула косой взгляд на обрез, лежавший у края крыши. Кошка сделала два шага назад, зашипела, открыв пасть, шерсть на её холке встала дыбом. В сидячем положении она руками приподняла пятую точку и двинулась к краю крыши. Кошка цапнула её за левую стопу за ботинок. «Вот оно, моё спасение», — подумала Александра и, протянув руку, ухватила за рукоятку обрез. Она повернула голову, направляя оружие на дикую кошку, как вдруг та вцепилась в её икру на левой ноге — клыки слегка прокусили кожу.

— А-ай! — закричала она.

Боль была терпимой, но давала о себе знать. Из раны потекла кровь.

— Отпусти меня, чёртова кошка! — ударяя по её лобной кости, закричала она.

Гепард разжал пасть и в очередной раз начал совершать прыжок, но она навела на него оружие, и его пасть сомкнула дуло обреза. Затем она второй рукой схватилась за ручку обреза и одновременно в унисон нажала два изогнутых спусковых крючка.

Прогремело два выстрела. Они прошли насквозь. Голова гепарда разлетелась на две части, точно упавший на пол арбуз. Кровь прыснула в лицо Александры. На крышу упали лобная кость, челюстная кость, и серое мозговое вещество расплылось в жиле. Она услышала шаги по лестнице, кто-то поднимался. Тут неожиданно появилась голова Владимира. Он навёл пистолет на неё, но она успела прыгнуть вниз в сугроб. Её ноги по колено провалились в снежные комья. Она вытащила ноги и только развернулась, как на неё налетел второй гепард по прозвищу Багира. Обрез вылетел из рук, и она спиной пробила соседний старый, трухлявый забор. Она упала на лопатки, и Багира тут же проявила ярость агрессии. Она начала царапать когтями её живот и грудь — при каждом царапанье вылетали тонкие струйки крови. А пастью она тянулась к её кадыку, но женщина вцепилась рёбрами ладони в её горло и начала оттягивать её пасть.

«Я убью тебя», — хотела закричать она, но получился тупой хрип.

Багира дотянулась до её ободранной щеки и вцепилась пастью.

— А-ай! — закричала она.

Дьявольские боли застучали отбойным молотом в голове. Сердце колотилось, как у загнанного коня мустанга. Глаза вылезли из орбит. В этот момент гепард вырвал клочок плоти, из раны начала гейзером хлыстать кровь. Ощущение у неё было такое, что при каждой секунде ей в череп вбивали огромный гвоздь. Сердце ударялось о грудь и готово было вырваться наружу, словно птица, которая хочет покинуть клетку. В этот момент она слетела с катушек, кровь из раны на лице заливала всё её лицо и шею. Её лицо было похоже на то, как будто гримёр в первый раз гримировал зомби для художественного фильма. Она, дошедшая до безумия, перестала сдерживать ярость и спустила внутренний гнев с поводка. Оттиснув морду кошки, она вскочила, надавив на её горло одной рукой, а второй, схватив за ухо, начала бить о щебёнку. Передние лапы кошки висели в воздухе, а задними она начала отбрыкиваться, раздирая когтями ей грудь и живот. Александра, уставшая и разбитая, но не побеждённая, выхватила из кобуры нож. Его лезвие тут же окрасилось в кровавые тона, схватив его за рукоять, вонзила кошке в глаз, затем нанесла удар в горло, проткнув её по самую рукоять, вытащив нож, она опять начала втыкать в горло. Лишь после второго удара лапы кошки остановились, и она умерла. Кровь лилась из её горла. Но Александра не могла остановиться, продолжала орудовать ножом — точно разделывает курицу на доске на чистое филе.

Как только она распотрошила всё её