Осколки разума - Сергей Владимирович Аникин

В ответ, естественно, никто ничего не сказал, раздалось лишь громкое мычание и ёрзанье.

— А, извините, я забыла вам представиться, на самом деле я не Александра Вельможина, — заявила она.

После поднесла к горлу правую руку и сдёрнула с себя маску, протёрла пальцами.

— На самом деле меня зовут Ольга Часовая, — откинув резиновую маску в сторону, произнесла она.

Их взору явилось худощавое лицо с карими глазами, короткой стрижкой и чёрными волосами.

— На самом деле, — продолжила она, — я сначала училась в театральном, но долго не было ролей, и я организовала своё тайное агентство, я провожу журналистские расследования. Когда я занималась боксом, это было для того, чтобы ближе подобраться к Субботину, на самом деле детей у меня не было, нужно было просто создать иллюзию, чтобы вы в неё поверили. И везде раструбить, что детей похитили. В психиатрическую лечебницу я попала специально, чтобы вы сначала все клюнули на крючок с синдромом Кандинского, и начала бредить, выдумала рок-певицу, которая мне сердце отдала. Этого всего не было на самом деле, а разыгрывать для вас сцены после инсулиновой терапии было очень просто, мне даже нравилось. Особенно сцены с дьяволом на коне и летящим демоном. Меня на самом деле заинтересовало, когда в течение месяца из вашей клиники пропали Максим Егоров, Андрей Шилов, Григорий Матушкин, Оксана Миронова, Евгения Юрская, Татьяна Каштанова, Дарья Белых, Елена Паленина. Восемь человек, меня это заинтересовало. И что выясняется в итоге? Владимир Субботин — тренер с большой буквы — держит подпольную фармацевтическую компанию по изобретению новых таблеток и хочет использовать их на душевнобольных. А Галина Кононенко — адвокат, но этих денег ей мало, жадность её и погубила, она открывает подпольную лабораторию по изъятию органов и сжиганию тел.

В этот момент с улицы послышался рёв мотора грузового автомобиля. Вдоль здания ехал КамАЗ-бетономешалка, за рулём сидела блондинка. Она остановилась, не заглушая двигатель, вышла из кабины и начала цеплять к миксерной цистерне огромное приспособление из металлических трубок, похожее на хобот слона (такие сейчас используют на стройке для заливания колонн, подземных паркингов).

Взяв в руки пульт и встав на гидравлический механизм хобота, она начала поднимать себя на крышу здания. Оказавшись на крыше, она прошла в центр и начала стаскивать старый шифер в сторону, затем направила механизм сверху на Галину, на её голову. Потом прыгнула, приземлившись на крюк, где находился тельфер, взяла в руки пульт управления и начала давить на кнопки. С лязгом и грохотом тельфер поехал вперёд, она подъехала к Ольге, нажала на другую кнопку и начала спускаться вниз.

— Я ничего не пропустила? — довольно спросила она.

Затем она сняла маску, так, как это сделала Александра, и оказалось, что она Анастасия Грабарчук.

— Не хочу быть медсестрой, надоело, — заявила она.

И, прислонив правую ладонь к горлу, начала снова снимать маску, и перед их взором появилась молодая женщина Юлия Часовая, сестра-близнец.

— Хочу добавить, я чуть помладше своей сестры, на десять минут, и у меня биография почти такая же. Тоже училась в театральном и позже присоединилась к сестре разоблачать таких коррумпированных ублюдков, как вы. Рок-музыкой, как ранее утверждала моя сестра для вас, я не занималась, и ни с какой рок-группой, записывая клипы, мы не попадали ни в какой квест.

— А насчёт трансплантационной хирургии, где я заявляю, что она мне отдала сердце, — мы хотели вас ещё больше запутать, чтобы вы поверили, что я слетевшая с катушек и вконец поехавшая, — призналась Ольга.

— На самом деле нас воспитывала одна мама, отец бросил семью, когда мы ещё были детьми, — рассказала Юлия.

Владимир Субботин вырывался со своего стула, и по глазам было видно, что он хотел их убить и разодрать на куски. Они же помешали его бизнесу. На лице Владимира Коноплёва читалось, что он хотел выпустить им кишки и привязать к этому крюку, который слегка покачивался в пяти метрах от него. Во взгляде Ивана Кононенко была тревога, он испуганно смотрел на них, зрачки его были расширены, страх точно вцепился невидимой хваткой в его мозг. Его лицо вспотело, и сердце стучало так, что он слышал толчки в ушах и горле.

— Уху-уху, — мычала что-то Галина.

— Я думаю, женщина просит последнее слово, — предположила Ольга.

— Согласна, нужно предоставить ей такую возможность, — добавила Юлия.

Она подошла и резко сняла скотч со рта Галины. Женщину пронзила боль, точно лезвием полоснули по губам.

— Освободите меня! — закричала она. — Я готова понести наказание, хоть пожизненно сесть в тюрьму.

— Смотри, как она цепляется за жизнь! — окрысилась Ольга. — А когда ты людей убивала и карманы грязными, кровавыми деньгами набивала, ты не думала о последствиях и тебе было плевать, какие они перенесли страдания!

— Да, сколько боли и мучений, — добавила Юлия.

— Я не хочу умирать, я готова понести уголовное наказание, добровольно отправиться за решётку! — молила Галина о пощаде.

Ольга и Юлия засмеялись во весь голос.

— У нас нет судьи, присяжных, за твои злодеяния ты должна понести наказание — смерть, и я твой палач! — заявила Ольга.

Юлия снова забралась на кран и при помощи пульта начала поднимать себя наверх. На крыше она направила механизм трубки на голову Галины. Затем схватила другой пульт и, нажав на него, дала подачу бетона. Бетон повалил, точно под высоким давлением вода из-под крана.

— Нет. Не… — последнее, что удалось выкрикнуть Галине, но бетон заглушил её вопль, её крик утонул.

Затем Юля перевела трубку на Ивана, и не прошло и двух минут, как его полностью залило бетоном, затем залило Субботина и Коноплёва. Юлия спустилась вниз, схватила за руку Ольгу, и они отправились с этого заброшенного завода.

Примечания

1

Здесь: босс или шеф организации (прим. автора).