Искатель. 1982. Выпуск №3 - Андрей Серба

Вскоре по его вызову на пороге появился молоденький вихрастый лейтенант. Он щурился на свет, прикрывая белесые ресницы.

— Помощь твоя нужна, Вася, — подозвал его к карте Щелочинин. — Надо подбросить следователя и оперуполномоченного уголовного розыска, в Алексеевскую раньше пассажирского двадцатидвухчасового.

Вася посмотрел на карту, на часы, немного подумал и козырнул: «Будет исполнено».

Приземлились без происшествий. Летчики вышли вместе со своими пассажирами и показали дорогу.

Шум взлетающего вертолета они услышали уже на станции. Потом приобрели билеты, заняли в пустом зале ожидания скамейку, уселись поудобней и задремали. Разбудил стук в окошко. Дежурный желтым флажком показывал в сторону приближающегося поезда.

В дверь вагона пришлось долго барабанить, прежде чем появилось недовольное, заспанное лицо проводницы.

— Носит вас нелегкая по ночам, — пробурчала она, пропуская Вершинина и Вареникова в вагон.

Потихоньку, чтобы не разбудить спящих, они положили портфели на полки и вышли в коридор. Спать больше не хотелось. Алексеевская медленно уплывала в сторону.

— Сейчас начнем? — спросил Вершинин. — Или обождем, пока рассветет?

— Давай сейчас пройдем по плацкартным, там все на виду. Убедиться бы хоть, что он здесь.

— А узнаешь его? Ведь десять лет прошло.

— Как сказать, — растерялся Вареников. — Даже не подумал об этом! И все же узнаю, — в голосе его прозвучала уверенность. — Нюхом учую. Лишь бы был.

Стараясь не шуметь, они двинулись по вагонам, внимательно всматриваясь в спящих. Мешали торчащие перед глазами ноги, затрудняли путь узлы и чемоданы. Кое-где сонные проводники провожали их подозрительными взглядами.

— Стой, — неожиданно выдохнул Вареников и сжал руку Вершинина.

Проследив за направлением его взгляда, Вячеслав увидел худое, почти аскетическое лицо, которое серым пятном лежало на подушке. Человек спал. На секунду Вершинину показалось, что ресницы его дрогнули. Они замешкались лишь на секунду и тут же пошли вперед.

— Он, — возбужденно зашептал Вареников. — Я его сразу узнал.

Дверь служебного купе была чуть приоткрыта. За столиком клевала носом проводница.

— Мамаша, — тихо постучал ей по плечу Вареников.

Встрепенувшись со сна, она стала натягивать на голову форменную фуражку. Редкие седые волосы не слушались, вылезали в разные стороны.

— Спокойно, мамаша, спокойно. Мы из милиции, — поднес к ее глазам удостоверение Вареников. — Не волнуйтесь.

— Да я и не волнуюсь, с чего вы взяли, — низким голосом ответила она и положила фуражку на стол.

— В вашем вагоне, — понизив голос, продолжал Вареников, — находится особо опасный преступник, которого мы должны задержать. Я попрошу вас осторожно пройти и предупредить об этом бригадира. Пусть он свяжется со следующей станцией, чтобы нас встретили.

Опасливо озираясь по сторонам, проводница ушла.

В противоположной стороне вагона хлопнула дверь. Вареников выглянул в коридор. Все было спокойно. Никто не вышел и не вошел. Внезапно им овладело тревожное предчувствие. Он сделал несколько шагов вперед, к тому месту, где спал Купряшин. Полка оказалась пустой. Отбросив попавший под ногу рюкзак, капитан побежал по вагону, рванул одну ручку, другую. В тамбуре свистел ветер. Приоткрытая дверь постукивала в такт колесам. Пронзительный скрип тормозов на секунду заглушил все остальные звуки. Из разбитой от удара о стенку губы брызнула кровь, но Вареников не чувствовал этого. Он выпрыгнул из останавливающегося поезда и побежал назад, туда, где виднелся хвост поезда. Неожиданно споткнулся о что-то мягкое, полетел вперед, но приземлился удачно — на руки. Тут же вскочил, заметил подбегавшего Вершинина и опустился на корточки. Лицом вниз с неестественно подогнутой рукой на земле лежал человек. Они осторожно перевернули его на спину. Лицо представляло собой сплошное кровавое месиво. Человек не дышал. Вареников расстегнул верхнюю пуговицу его пиджака и достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо листок. Это была справка об освобождении из колонии. В неясном свете нарождающегося дня с маленькой фотографии на них смотрело лицо Беды.

Жорж СИМЕНОН

ОТПУСК МЕГРЭ

ГЛАВА I

Ты их знаешь? — вполголоса спросила мадам Мегрэ мужа, резко обернувшегося вслед проходящей парочке. Прохожий, маленький кругленький коротышка, тоже оглянулся, растерянно улыбаясь. Казалось, он раздумывает не вернуться ли и пожать руку комиссару? Его спутницей была невысокая пухленькая толстушка. Почему то Мегрэ решил, что она бельгийка, быть может, из за светлой кожи и выпуклых, навыкате голубых глаз.

Они встречались здесь уже раз пять. Нахмурив брови, комиссар тщетно рылся в памяти. Где встречал он этого типа и его жену, похожую на раскрашенную марципановую фигурку?

С минуты на минуту в музыкальном павильоне курортного парка должен был начаться концерт. Музыканты были в пышной униформе и, точно генералы латиноамериканской армии, украшены золочеными галунами, красными эполетами и белыми перевязями на груди.

Сотни железных желтых стульев окружали рядами здание павильона, и почти все они были заняты. После жаркого дня к вечеру посвежело, ветерок колыхал листву, молочного цвета канделябры отбрасывали светлые блики на темную зелень. Отдыхающие двигались медленным шагом, прислушиваясь к звукам музыки Многие шли парами, но немало было и одиночек — мужчин и женщин. Ярко освещенное белое казино, перегруженное скульптурными украшениями по моде 1900 года, казалось, напоминало о давно прошедших временах.

— Она там! — шепнула мадам Мегрэ, движением головы указывая куда-то назад. Для нее это уже превратилось в игру и даже вошло в привычку наблюдать за мужем и догадываться, когда он чем-то заинтересован.

А что еще здесь делать? Они шагали медленно, беспечно поглядывая на деревья, дома, лица прохожих. Они готовы были поклясться, что находятся здесь уже целую вечность, хотя шел всего лишь пятый день их пребывания в Виши. Уже возник определенный распорядок дня, которого они неукоснительно придерживались.

Проходя каждый день в одни и те же часы по аллеям парка и вдоль берегов Аллье, по бульварам, усаженным платанами, по улицам, то шумным, то пустынным, они все время обращали внимание на какие-то лица и силуэты, постепенно ставшие частью их существования.

— Как тебе кажется, она вдова?