Искатель. 1982. Выпуск №3 - Андрей Серба

— Да ведь он, дед, минут пятнадцать как ушел. Где же ты столько времени был? — развеселился Вареников.

— Не твово ума дело. Имучество казенное осматривал, чтобы не сперли некоторые, — подозрительно покосился он на них.

— Ну хорошо, хорошо, — примирительно согласился Вареников. — Ты лучше скажи нам, товарищ дежурный по вокзалу, не приходила ли тут машина из колонии, приезжих встречать?

— Никто не приезжал с восьми утра, как я заступил.

— Не может быть, — усомнился Вершинин. — Нас должны встречать. Им из области звонили о нашем приезде.

— Э, мил человек, — посочувствовал тот. — Дык у нас линия, почитай, двое суток не работает. Между собой еще так-сяк переговариваемся, а дальше нет. А связь у нас с колонией своя. Вагонзаки-то иногда приходят…

— Вот и давай связывайся с колонией побыстрей, — прервал его Вареников и показал свое удостоверение. — Пусть высылают за нами транспорт.

Похожая на броневик автомашина прибыла через полчаса. Доехали быстро, дорога оказалась неплохой. Остановились у приземистого административного здания.

— Сабаев сейчас подойдет, — пообещал заспанный водитель, открывая перед ними двери.

Широкоплечий, ниже среднего роста мужчина вошел почти сразу за ними. Толстая меховая безрукавка скрывала знаки различия. Монгольского типа с узким разрезом глаза смотрели настороженно.

— Сабаев, — представился он и стал внимательно изучать удостоверения прибывших.

— Телеграмму нашу получили? — нетерпеливо спросил Вершинин.

Сабаев кивнул головой, не прерывая своего занятия.

— Нам бы хотелось встретиться с Купряшиным уже сейчас, времени у нас в обрез, — настойчиво продолжал Вершинин.

Он расстегнул свой портфель, покопался несколько минут в бумагах и положил на стол постановление об аресте и этапировании Купряшина. Сабаев мельком скользнул по нему взглядом.

— Ночь сейчас, — поморщился он. — Да и… как вам сказать… — пальцы его зацепили краешек постановления, поелозили им по столу и оттолкнули бумагу Вершинину, — Нет у нас сейчас Купряшина.

— Как это нет? А где же он? — недоумевающе уставились на него две пары глаз.

— Освобожден из колонии в шестнадцать ноль-ноль. Срок его кончился.

— Кто освобожден? — закричал Вареников.

— Спокойно, капитан, спокойно. — Сабаев вынул из ящика стола телеграмму-«молнию» и протянул ее Вареникову. — Посмотри сам.

— Чего смотреть, я текст и так могу рассказать.

— И все-таки посмотри. Там указано, когда она к нам поступила.

Вареников неохотно взял телеграмму.

— Не может быть, — простонал он. — В двадцать два часа десять минут, а ведь мы-то ее посылали…

— Это вы, а то почта.

Вареников в отчаянии схватился за голову. Вершинин устало опустился в кресло. Известие сразило и его.

— Успокойся, — попросил он Вареникова, — все равно ничего не исправишь.

Сабаев с видимым интересом наблюдал за поведением гостей. В узких глазах светилось сочувствие. Он понимал, как тяжело сейчас этим людям, проделавшим впустую почти две тысячи километров нелегкого пути.

— Что же теперь делать будем? — упавшим голосом спросил Вареников.

— Не знаю, домой возвращаться. — Вершинин спрятал в портфель ненужное теперь постановление.

Лицо Сабаева стало сосредоточенным. Из ящика письменного стола он достал карту области, развернул ее и стал внимательно рассматривать, ведя пальцем по извилистой черной линии. Затем палец, словно наткнувшись на невидимое препятствие, остановился и замер.

— Вот тут, — показал Сабаев какой-то кружочек, — в Алексеевском Купряшин должен быть через… — он беззвучно зашевелил губами, — через три часа.

Усталые гости равнодушно пропустили эти слова мимо ушей.

— Путь от нас освобождающимся один, — продолжал между тем подполковник, — железная дорога. Мы их билетами обеспечиваем заранее, чтобы лишнего на станции не болтались. Купряшину дали билет на пассажирский десятичасовой, вернее — двадцатидвухчасовой. Им он и должен был уехать. Другого пути нет.

Сабаев поднял телефонную трубку и принялся энергично вызывать станцию. Вскоре оттуда отозвались.

— Алло, алло, станция? — закричал он. — Кто говорит? Феклуша. Привет, дорогой. Из наших десятичасовым уезжал кто-нибудь? Уезжал. Какой из себя? — Он внимательно выслушал пространное описание. — Правильно. Это он, Купряшин. Благодарю. Видите, товарищи, я прав, Купряшин уехал именно этим поездом.

Вершинин с недоумением посмотрел на ставшего словоохотливым хозяйка. Он не совсем понимал, куда тот клонит.

Сабаев перехватил его взгляд и снова ткнул в ту же точку на карте:

— Станция Алексеевская, — объяснил он, — здесь единственное место, где можно перехватить Купряшина.

— Это как же: на ракете или автозаком? — нашел в себе силы сострить Вареников.

Начальник колонии взглянул на него неодобрительно и повернулся к Вершинину:

— Если соседа моего из воинской части попросить как следует, может, и получится. Мы иногда друг друга выручаем.

— Это что — летная часть? — поинтересовался Вершинин,

— Не совсем, но у него в распоряжении два вертолета. Вертолетом до Алексеевского часа полтора. Весь вопрос, согласится ли мой приятель помочь.

— Да Купряшин вышел на первой станции и следы теперь заметает, — вмешался Вареников. — Ведь настороже он, письмо-то от матери получил.

— Нет, он не сойдет, — уверенно ответил Сабаев, — сейчас он спокоен. В тонкости юриспруденции Купряшин, конечно, не вникал, но зато прекрасно понимает одно: будь у нас основания, ему отсюда бы самостоятельно не уехать. Ну а о том, как sac подвел транспорт, известно только нам троим. Решайте же, молодые люди, — закончил он, посматривая то на одного, то на другого, — пробуем или нет?

— Какой может быть разговор! — вскочили оба.

Минут через десять «газик» остановился у контрольно-пропускного пункта воинской части. Дежурный капитан откозырял подполковнику, и тут же в сопровождении сержанта отправил их в кабинет командира части. Несмотря на позднее время, майор не спал. Освещенный сбоку сильной настольной лампой, он просматривал какие-то графики. По-сибирски крепкий, как и Сабаев, он легко выскочил из-за стола и, по-кавалерийски косолапя, пошел им навстречу.

— Случилось что? — без особой тревоги спросил майор у Сабаева.

Тот не мешкая рассказал ему о создавшемся положении.

— Алексеевская, — задумчиво произнес майор. — Ну что же, мои ребята там садились несколько раз, метрах в пятистах от станции. Думаю, не промахнутся и сейчас.