Уступить искушению - Карин Монк

— Нет.

Жаклин поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег ей гортань, но вслед за этим в ее груди разлилось приятное тепло, которое помогло ей собраться с мыслями.

— До вас не доходили последние новости из Франции? — неожиданно спросила она.

Арман пожал плечами и уселся на диван напротив камина.

— Революционное правительство закрывает церкви в Париже и его окрестностях, — не спеша начал он. — Доносы все еще считаются проявлением лояльности, поэтому в парижских тюрьмах содержится более семи тысяч заключенных — гильотина не успевает рубить головы так быстро, как этого хотелось бы Комитету. Но, несмотря на все аресты и казни, народ продолжает голодать.

— Неужели именно этого добивались революционеры? — прошептала Жаклин, делая еще один глоток.

Арман отрицательно покачал головой:

— Не думаю, мадемуазель. Часть знати, к которой относился и ваш отец, мечтала о новом порядке, при котором власть но Франции не будет единоличной. Возможно, они даже разделяли взгляды буржуазии и считали, что привилегии должны быть отменены во имя равенства, при котором человека будут оценивать не по его фамилии, а по способностям и поступкам. Крестьяне хотели более простых вещей — хлеба, чтобы поесть, и одежды, чтобы согреться; они мечтали о разрушении той системы, которая заставляет их бороться за свое выживание. Однако сегодняшнее правительство не имеет ничего общего с теми идеалами, которые привели его к власти в 1789 году. Революция вышла из-под контроля. Прежние вожди осуждены и казнены, феодализм отменен, монархия разрушена. Теперь во всех бедах страны обвиняют буржуазию, но народ продолжает голодать. Похоже, что власть начинает испытывать страх перед своим народом.

— Это должно было случиться. — Жаклин тряхнула головой.

Арман с восхищением взглянул на нее. Она стояла перед камином и смотрела на пламя, свет которого переливался на се нежной коже. Маленький локон шаловливо спустился на щеку девушки и теперь дрожал, сверкая как золотой дождь.

Арман вдруг почувствовал нестерпимое желание дотронуться до этого нежного завитка. Ему вспомнился тот вечер, когда Он гримировал ее, превращая в крестьянку. Теперь ему казалось невероятным, что он смог справиться с такой задачей. Глядя на тонкие черты лица, великолепно очерченный подбородок, прямой нос, полураскрытые алые губы Жаклин, Арман не мог представить себе, как можно не хотеть ее.

— Месье Сент-Джеймс, мне нужна ваша помощь, — неожиданно услышал он.

— В самом деле?

Жаклин поставила стакан на каминную полку и начала расхаживать по комнате, обхватив себя руками.

— Сегодня я получила сообщение от своего друга — его арестовали и посадили в тюрьму в Париже по ложному обвинению в пособничестве моему побегу. То, что на самом деле он невиновен, не спасет его от гильотины. — Она остановилась и взглянула на Армана. — Если он еще жив, я хочу нанять вас, чтобы вы спасли его.

Друг. Интересно знать, кто это на самом деле, подумал Арман. При этом выражение его лица ничуть не изменилось, и Жаклин не могла понять, заинтересовало его ее предложение или нет. Он не отказал ей сразу, но и не стал задавать никаких вопросов, что она сочла недобрым знаком.

— Конечно же, я заплачу вам, — поторопилась добавить она: вряд ли он будет рисковать своей жизнью только ради хорошего отношения к ней.

Арман удивленно поднял брови:

— Хотелось бы знать, из каких денег, мадемуазель? Может быть, сэр Эдвард открыл вам неограниченный кредит?

— Вовсе нет. В этой стране я не располагаю нужной мне суммой, но у меня есть достаточно денег во Франции.

Он не мог поверить в то, что услышал.

— Разве вы не знаете, что правительство конфисковало все имущество де Ламберов, включая замок и земли?

— Это так. Но сейчас во Франции мало кто имеет наличные деньги, а владения де Ламберов так велики, что правительство наверняка не нашло покупателя.

Ее доводы были для него непонятны.

— И что с того?

Жаклин села на диван рядом с ним.

— Помните, как в суде общественный обвинитель спрашивал меня о драгоценностях де Ламберов?

Арман кивнул.

Лицо девушки озарила гордая улыбка:

— Это единственное, что не попало в их грязные руки, хотя они больше всего желали заполучить наши сокровища.

— Насколько я помню, вы сказали Фуке-Тенвилю, что все продали.

— Я солгала.

— И теперь эти драгоценности в Англии? — с интересом спросил он.

— Нет, я спрятала их в замке. Когда мы вернемся во Францию, я немедленно достану их и отдам вам.

По мере того как смысл ее слов доходил до Армана, в его глазах начали появляться недобрые огоньки.

— Так вот в чем дело, — разочарованно произнес он. — Мысли о мести до сих пор отравляют ваше сознание и не дают начать нормальную жизнь. — Он резко поднялся и подошел к камину. Его душил гнев.

— Эта миссия не имеет ничего общего с местью! — в сердцах воскликнула Жаклин. — Франсуа-Луи арестован, и ему нужна ваша помощь. Так как я не думаю, что вы будете работать задаром, мне необходимо отправиться с вами, чтобы достать драгоценности. Как только они окажутся у меня в руках, я буду ждать вас в любом месте, которое вы сами выберете. И я не собираюсь сбегать от вас, чтобы отомстить Никола Бурдону. — Она, конечно же, врала, но надеялась, что ее голос звучит достаточно искренне.

Арман обернулся к ней; выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Мадемуазель, неужели вы считаете меня полным идиотом? Вам, как и мне, прекрасно известно о вашем непреодолимом желании всадить нож в грудь Бурдона. То, что вы обращаетесь ко мне с подобными просьбами, свидетельствует лишь о том, что вам безразлична ваша жизнь, несмотря на наши обязательства перед сестрами. Вы поразительно эгоистичны, — добавил он с досадой.

— Как вы смеете говорить мне подобные вещи! — Жаклин соскочила с дивана и подошла к нему почти вплотную. — Я готова заплатить любую цену, которую вы назначите, месье Сент-Джеймс, только бы Франсуа-Луи был спасен. Я даже готова рискнуть собственной жизнью ради его свободы, а вы обвиняете меня в эгоизме — вы, расчетливый делец, превративший людское горе в товар!

Арман задумчиво посмотрел на нее:

— Жаклин, скажите мне, что значит для вас этот человек, раз вы хотите рискнуть всем ради него?

— Он… мой друг, — неуверенно ответила она. С Франсуа-Луи она собиралась разделить свою жизнь, но так как ей осталось провести на этом свете совсем немного, то не было нужды говорить правду.

— Значит, друг, — повторил Арман. Он не мог понять, почему теперь это приобрело для него такое большое значение. — И что же, вы собираетесь вернуться во Францию, чтобы спасти всех оставшихся там друзей? — спросил он с неожиданной насмешкой.