Уступить искушению - Карин Монк

— Хорошо, леди Харрингтон, я согласна.

Хозяйка дома приветливо улыбнулась и, шурша своим широким платьем из алого шелка, вышла из комнаты.

Жаклин закрыла за ней дверь и с трудом дошла до кровати. Ужасная головная боль, которая мучила ее последние два дня после разговора с Арманом, становилась просто непереносимой. Она принялась массировать виски кончиками пальцев, пытаясь придумать какой-нибудь другой способ помочь своему несчастному жениху, но все было тщетно. В то же время мысль о том, чтобы переспать с мужчиной в качестве платы за услуги, была ей отвратительна. Но станет ли она по-прежнему так высоко ценить свою девственность, после того как получит известие о смерти человека, за которого собиралась выйти замуж? Нет, конечно же, нет. Гибель Франсуа-Луи ляжет на нее тяжким бременем, которое ей придется нести всю оставшуюся жизнь.

Жаклин закрыла глаза и уткнулась головой в подушку. Может быть, торговля своим телом не является таким уж тяжким грехом, подумала она, особенно при столь трагических обстоятельствах, когда платой является жизнь ее жениха. Наверняка все произойдет очень быстро, и о ее позоре не будет знать никто, кроме нее самой и Армана. Как только она выполнит свою часть обязательств, он немедленно отправится в Париж, и через несколько недель Франсуа-Луи будет в Англии. Почему-то Жаклин не сомневалась, что Арман возьмется за ее поручение и сделает все от него зависящее, чтобы освободить Франсуа-Луи.

Приняв решение, она поднялась с кровати. Девственность в обмен на жизнь Франсуа-Луи. Жаклин подошла к секретеру и начала писать письмо Арману: в нем она сообщала, что согласна выполнить его условия, и просила, не откладывая, устроить их встречу. Чем скорее она отдастся ему, тем раньше он отправится спасать Франсуа-Луи. Мысль о том, что ее жених, может быть, уже мертв, даже не пришла ей в голову.

В окно экипажа Жаклин увидела огромный замок из серого камня, стоявший посреди казавшегося бесконечным заснеженного сада. Все окна в замке ярко светились, отчего он напоминал сверкающий алмаз в непроглядной черноте ночи. Точно так же светились окна в Шато-де-Ламбер, когда ее родители устраивали там великолепные приемы: Жаклин даже засомневалась в том, что ее привезли в нужное место; она не могла поверить в то, что Арман содержал этот великолепный замок на средства, полученные за спасение французских аристократов. Сам замок и земли вокруг него стоили огромных денег: учитывая, что происхождение Армана исключало получение большого наследства, было совершенно непонятно, как он смог скопить такое состояние.

Дверь экипажа открылась, и кучер подал ей руку. Жаклин подняла воротник своего плаща, чтобы защититься от ледяного ветра, и направилась ко входу в дом. Живя во Франции, она привыкла к вычурной архитектуре, изобилующей многочисленными деталями и орнаментами. Замок Армана разительно контрастировал с причудливыми башенками и другими украшениями Шато-де-Ламбер, но простота его линий, строгость и гармония фасада вызвали у нее искреннее восхищение. Единственным украшением замка были четыре коринфские колонны, расположенные напротив массивной дубовой двери. Такую простоту и лаконичность Жаклин уже наблюдала в одежде Армана и в убранстве его каюты. Вкус хозяина проявлялся абсолютно во всем. Жаклин обратила внимание, что заснеженный сад был оформлен в классическом стиле — ровные дорожки и аккуратно подстриженные вечнозеленые кустарники отлично гармонировали с внешним видом замка. Внезапно она почувствовала, что эта простота и гармония действуют на нее успокаивающе.

— Добрый вечер, мадемуазель, — раздался голос Армана, и дверь распахнулась перед ней. — Вы войдете или дать вам возможность еще раз обдумать свое решение? Одно ваше слово, и Том отвезет вас обратно домой.

Услышав, что он говорит об их соглашении при слуге, Жаклин вся сжалась; затем, не желая давать лишний повод дня сплетен, она высоко подняла голову и решительно поднялась по ступенькам.

— Попросите кучера не распрягать лошадей. — Ее голос звучал холодно и равнодушно. — Не думаю, что наше дело займет много времени.

На самом деле Жаклин не имела ни малейшего представления о том, сколько могут длиться занятия любовью, но ей не хотелось, чтобы Арман догадался о ее невежестве. Она быстро прошла мимо него в холл; весь ее вид говорил о том, что он имеет дело с деловой женщиной, не желающей тратить время попусту.

Арман кивнул кучеру и закрыл дверь. Он не знал, радоваться ли ему или огорчаться. Говоря по правде, ему и в голову не приходило, что она согласится приехать. Когда он получил записку, в которой Жаклин писала, что соглашается на его условия, это стало для него настоящим потрясением. В ответ Арман написал, что ждет ее с нетерпением и пришлет за ней экипаж, однако в душе он был убежден, что она никогда не согласится сыграть роль обыкновенной шлюхи и отошлет его кучера обратно с каким-нибудь новым предложением или пожеланием, чтобы он катился ко всем чертям.

И вот теперь она стояла перед ним и судорожно стаскивала перчатки с озябших рук. Ему вдруг захотелось немедленно провести ее в библиотеку и в течение двух часов объяснять ей, что происходит с женщинами, которые торгуют своим телом, а потом засунуть ее обратно в экипаж и отправить домой; но где-то в глубине души Арман понимал, что не сможет сделать это. Егб невероятно возбуждал тот факт, что она находится так близко от него и в любую минуту готова исполнить его желания, а воспоминания о страсти, с которой она отвечала на его поцелуи тем вечером на балу, будоражили его воображение.

Арман понимал, что Жаклин презирает его за то, как, по ее мнению, он зарабатывает себе на жизнь; к тому же он не разрешил ей остаться во Франции, чтобы отомстить за смерть близких ей людей. В довершение всего воспитание мадемуазель Дусет исключало возможность союза между ней и простолюдином, но это только делало ее приход еще более желанным.

— Зачем вы заговорили о нашем соглашении в присутствии кучера? — со злостью проговорила Жаклин, расстегивая плащ. — Вы, видимо, плохо представляете себе, что такое такт. Надеюсь, дальнейшее не станет достоянием сплетен…

Ее слова вновь напомнили ему о том, что она здесь не по своей воле, и Арман почувствовал угрызения совести.

— Боитесь, что ваш драгоценный маркиз не будет в состоянии понять и простить вам ту жертву, которую вы собираетесь принести ради его спасения? — В голосе Армана послышалось раздражение.

— Думаю, немногие сочли бы ту плату, которую вы требуете от меня, достойной и честной, но я не желаю, чтобы об этом было известно всему миру. Вы со мной не согласны?

Арман тяжело вздохнул. Он не хотел, чтобы вечер начинался со ссоры.