Стеклянные тайны Симки Зуйка - Владислав Крапивин

Больше Симка к Негову не ходил. При встрече отговаривался, что некогда, приходится сидеть с маленьким братом. Клим, похоже, так ничего и не понял…

Когда они оказались в четвертом «А», Клим по-приятельски предложил:

– Давай сядем вместе.

Симка постеснялся отказаться. Ну, и к тому же… все-таки Негов какой ни на есть, а давний одноклассник. И, может, не такой уж он противный. Может, с мухами это так, случайность… И пару дней все было нормально. А потом Клим Негов показал, кто он такой на самом деле.

На первом уроке (было природоведение) Клим, загадочно улыбаясь, достал из нагрудного кармашка бумажный пакетик, развернул и… посадил Симке повыше колена усатую тварь. То ли жука, то ли громадного таракана. Коричневого, блестящего, щекочущего. Тот хищно водил усами-антеннами.

– Не двигайся… – прошептал Клим. – А то ка-ак цапнет за голенькое…

Симка обмер. А потом… жуть была такая, что в Симке проснулась на миг отчаянная отвага. Он взял жука двумя пальцами и сунул Негову за ворот.

Клим переливчато заверещал. Выскочил в проход между партами, запрыгал, затряс подолом вельветовой курточки. Все сперва перепугались, потом развеселились. Пожилая и всегда усталая учительница Пелагея Петровна оказалась справедливой. Когда все выяснилось, она утомленно сказала Негову, что тот сам виноват. И что на месте Стеклова она поступила бы так же. И пусть Негов идет в туалет и там ищет на себе своего жука-таракана и старается больше не вопить на всю школу. И пусть скажет спасибо, что Пелагея Петровна не вкатала ему в дневник четверку за поведение…

Подвывающий Клим выскочил за дверь, а потом до конца занятий сидел, надуто отвернувшись от Симки.

После уроков, у школьного крыльца, Клим подошел к Симке вместе с Кочаном. Вернее, подошел вразвалочку Кочан, а Клим, приседая, семенил сзади.

Кочан был длинный. На полголовы больше других мальчишек. И возможно, что второгодник, Симка точно не знал. У Кочана была круглая, стриженная ежиком голова, скучные глаза и постоянно жующий рот. К подбородку липла подсолнечная кожура. Понятное дело, Кочана боялись.

Кочан встал перед Симкой, пожевал и резко натянул ему на уши фуражку с якорьками.

– Ты чё, Зуёк, прискребаешься к Негову?

– Он же первый полез… – безнадежно выговорил Симка. Потому что понял: Кочану на справедливость начихать.

Кочан сдернул с Симки фуражку, повертел ею у него под носом.

– Возьми, моряк с навозного лаптя… – И зафутболил ее башмаком вдоль школьного тротуара. – Пацаны, пас!

Тут же нашлись любители футбола, и разгорелся матч, где мячом была Симкина фуражка. Симка только минут через десять сумел схватить ее и ушел домой, глотая слезинки.

Дома он долго чистил фуражку и поправлял на ней погнутые якорьки.

Он надеялся, что на этом все кончится: ну, отомстил Кочан за своего нового дружка (вернее, прихлебателя) Негова – и хватит. Оказалось, что не хватит, а только начинается. На следующий день повторилось то же самое – фуражка опять стала мячом. Кочан орал: «Зуёк, лови свою адмиральскую кепу!» Остальные тоже орали, гоняли ее ногами. Ржали…

Осенние беды

Симка перестал ходить в школу в фуражке. Он и значок снял, носил его теперь в кармане, а то мало ли что. Но лучше не стало. Кочану был нужен тот, кого в классе можно «доводить». И он измывался над Зуйком от души. На переменах давал Симке подзатыльники и жалобно причитал: «Тебе больно, бедненький? Ах, какой нехороший Кочан, обижает маленького…» И делал ему «рыбалку» – то есть наматывал на палец Симкину прядь волос и дергал, словно подсекал клюнувшего на крючок пескаря… Ну и всякие другие штучки вытворял.

Симка утыкался мокрым лицом в парту. Девчонки робко говорили: «Бессовестный ты, Кочетков», а мальчишки толпились вокруг и гоготали. Всё, что делал Кочан, полагалось считать забавным и правильным.

И Юрка Мохтин, как и другие, гоготал и гонял ногами Симкину фуражку. И вслед за остальными лез к нему с подзатыльниками и щипками!

Он-то как мог?

Ведь в августе они были чуть ли не самыми-самыми друзьями. Повстречались у кинотеатра «Спартак», обрадовались друг другу, как месяц назад обрадовались Симка и Негов. Хотя и не дружили раньше, но все же одноклассники. Билетов на «Судьбу барабанщика» в кассе не оказалось, и Мохтин сказал:

– Айда на реку, искупнемся. Вон какая жара!

Август был безоблачным и знойным.

Симка честно признался, что купаться без старших ему не разрешают. Мохтин не стал хихикать (вот, мол, мамино дитя), а предложил:

– Давай забежим к тебе. Может, отпросишься.

И… мама впервые в жизни разрешила пойти Симке на реку без дяди Миши, без старших ребят-соседей, а с таким же мальчишкой, с одноклассником.

– Только купаться у самого берега, слышишь?

Симка поклялся купаться у берега. В конце концов, это понятие такое неточное…

Наступили замечательные дни. Симка с Юркой убегали на берег, к мосту, где было любимое ребячье место. Там стояли перед опорами моста деревянные быки-ледорезы с косыми железными крышами и коваными гребнями. Набултыхаешься в воде до трясучего озноба, заберешься по щелястому ледорезу до верха, вцепишься в гребень, прижмешься пузом и грудью к горячему от солнца железу… Век бы так жил, и больше ничего не надо для счастья!

Мохтин был поглупее, чем Негов, книжек читал мало, разговоров про космос и путешествия не любил, иногда рассказывал довольно противные анекдоты, но в общем-то с ним было весело и просто. Можно болтать о кино, о футболе, о пароходах, что лениво проползали под мостом. Можно играть в крестики-нолики, расчертив на прибрежном песке клетки. На Юркином простодушном лице всегда светилась приятельская улыбка…

И вдруг оказалось, что он такой же, как остальные подпевалы Кочана. Мало того, что не попробовал вступиться, даже словечка не сказал в Симкину защиту (ну, это понятно – боится), но ведь и приставал, издевался так же, как другие!

Однажды Симка выговорил сквозь слезы:

– Мы же с тобой… летом… вместе… а ты…

– Ага! – радостно согласился Мохтин и обвел других мальчишек веселыми глазами, словно приглашал в свидетели. – Купались вместе! И как я тебя, Зуйка дохлого, не утопил?

Дома Симка ничего не говорил. Стыдно было. К тому же у мамы хватало забот, надо было устраивать Андрюшку в ясли и возвращаться на работу. Да и что могла сделать мама? Пойти в школу разбираться? Кочана этим не проймешь, а Симка превратился бы в окончательного труса и ябеду.

Но у всего есть свой конец. И у мучений тоже. Особенно если у того, кого мучают, осталась хоть самая малая капелька смелости и злости.

Однажды Кочан прижал Симку к стене у классной доски и полез к нему в карман.

– У меня деньжонок нету, дай взаймы на сигарету…

Симка слабо трепыхался (денег все равно не было).

– Не дергайся, Зуёчек. А то сниму штанишки, и пойдешь домой с голой ж…

Все, конечно, «гы-гы-гы, ха-ха-ха!». А Кочан тем временем нащупал в Симкином кармашке у пояса значок.

– Не трогай! – взвился Симка.

Но Кочан уже держал колодку значка в немытых пальцах, качал блестящее стеклышко на шелковой нитке.

– Дай сюда! – отчаянно крикнул Симка.

Кочан дал. Но не значок, а кулаком под ребро. Симка подавился воздухом, согнулся. А Кочан сказал назидательно и опять в рифму:

– Зуёк, пососи мой…

В Симке словно сломался стеклянный стерженек: «Длиньк!» И тихо стало до звона в ушах.

«Сколько же можно?»

«Тот мальчик со шхуной «Лисянский» тоже терпел бы без конца?»

Симка, не разгибаясь, ринулся вперед и головой врезал Кочану под дых. Кочан икнул и согнулся пуще Симки. Симка тут же (словно им командовал неизвестно откуда взявшийся тренер) вделал Кочану коленом в подбородок. Затем справа и слева дал ему две крепкие оплеухи.

Кочан все же сумел ответить, врубил Симке под глаз. Искры, боль отчаянная! Но она лишь подхлестнула Симку. Он уперся Кочану в плечи, толкнул назад. Кочан опрокинулся на пол. Симка брякнулся на него верхом, вцепился врагу в волосы и заколотил его башкой об пол.

– Не по правилам! Лежачего не бьют! – тонко завопил над ним Негов.

Правила, да?! А когда все на одного, это по правилам? Симка освобождал всю свою ярость. Колотил, колотил… Кочан ухитрился ударить ему носком ботинка по затылку (опять искры в глазах). Вырвался, бросился к двери. Что-то крикнул и пропал.

Симка встал. Болели затылок, глаз и разбитые об пол колени. Наплевать. Симка поправил пиджачок, поддернул гольфы. Сказал в захлопнувшуюся дверь:

– Изничтожу гада. – И был уверен, что и правда изничтожит.

Кто-то из мальчишек (не самых вредных) уважительно произнес:

– Ну, даёт Зуёк…

Девчонки предлагали пойти умыться, но уже дребезжал звонок на урок. Симка взял чей-то девчоночий платочек, вытер лицо и пошел на свое место.