Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ) - Март Артём

А вот прикати они на жигулях и девятках, я бы стал беспокоиться по-настоящему. Серьезные братки приезжают на перестрелки только на том, что не жалко.

Тахо встал почти под самой стеной цеха, метрах в пятидесяти от моей машины. Остальные их тачки остановились полукругом, но тоже довольно близко.

— Вроде пошло нормально, — шепнул мне Степаныч, стоявший по правое плечо.

— Посмотрим, — Я решил не делать поспешных выводов.

Захлопали двери иномарок. Из машин полезли разодетые в белые рубашки и легких пиджаки братки. Из Гелека вышли уже знакомые мне ребята: бородач и лысый бандит по кличке Монах.

С заднего сидения угловатого кроссовера выбрался невысокий сутуловатый мужичок в брюках и малиновом пиджаке. Поиграя четками, он перекинулся парой слов с Монахом.

Братков было человек шестнадцать. Но вооружились они получше нашего. Из багажников бэх и Тахо тут же стали доставать автоматы Калашникова и чешские клоны УЗИ под названием СА-23. Какой-то умник даже притащил трофейный немецкий МП-40 и теперь расхаживал с ним словно расфуфыренный фазан.

Оборонцы сурово похвастались за свои охотничьи двустволки, обрезы и помповые дробовики-Моссберги.

Братки застыли напротив нас. Воровато ужимаясь, вперед выступил мужичок в малиновом пиджаке.

— С кем базарить будем⁈ — Крикнул он. — Кто тут у вас за старшего⁈

Лысый что-то шепнул малиновому и тут криво хмыкнул, добавил:

— Где этот ваш фраерок? Где Витя Летов?

Я глянул на Женю. Тот, спрятав руки в карманы олимпийки, держал там наган наготове. Фима, нарядившийся в армейский плащ «прапор» на тельняшку, спрятал под ним обрез на перевези, а еще, зачем-то, саперную лопатку.

— Кто будет со мной разговаривать? — Спросил я, когда обороновцы застыли у меня за спиной.

Малиновый усмехнулся. Вальяжно пошел в нашу сторону. За ним двинулись Монах, бородатый, и еще какой-то здоровый браток, которого я не знал. Навстречу им выдвинулись и мы вчетвером.

— Слышь, Вить, — шепнул мне Степаныч. — А я этого знаю.

— Которого?

— Вон того, в малиновом пиджаке. Это Гоша Сиплый. Переговорщик один. Он, вроде как, с какой-то Краснодарской банды. Говорят, злобный, как черт. Сразу прессовать начинает. На эмоции выводить. На словах подлавливать. Будешь с ним говорить, Витя, не ведись на провокации.

— Не поведусь, Степаныч. Нормально все будет. Значит так. Нужно остановиться пораньше, что б, если что, под раздачу не попасть.

Мы застыли, не доходя середины разделяющего нас с братками расстояния. Кажется, ребята Мамикона этого не заметили, приблизились вплотную.

— Так это ты, значит, Летов? — Кивнул мне сутуловатый Гоша Сиплый.

— А ты, значит, Гоша Сиплый?

— Оба-на, — развел тот руками. — Узнал! Ты посмотри, фраерок-то, в теме!

Сиплый заржал, хлопнул Монаха по груди, а потом почти сразу посерьезнел, заглянул мне в глаза.

— Ну че, потрем за твои косяки? — Хрипловато-ядовитым голосом сказал он.

— Ну три, — Пожал я плечами.

— Короче, слушай сюда, фраерок, — распальцовано замахал руками Сиплый. — Ты понимаешь, что ты попал по серьезному. Что землю топчешь до сих пор, только потому, что мы привыкли по-человечески поступать, даже с таким отбросом, как ты!

Я хмыкнул и скрестил руки на груди.

Сиплый, выпучив на меня глаза, продолжил:

— Ты че лыбу давишь, сморчок? Ты, походу, еще не понял, с кем базаришь, и кто с тебя будет спрашивать за твои гнилые дела!

С каждым словом тон Сиплова все подымался, пока не перешел на полукрик. Речь его сопровождалась одной сплошной блатной интонацией.

— Короче, так, — продолжал он. — За нашего Синюху, ты ответишь. Пускай, не здоровьем, так добром своим.

— Синюха сам нарвался! — Не выдержал разозлившийся Фима. — Сам себе ногу продырявил! И твои это видели! Видели рану!

— Фима! — Строго рявкнул я, и Ефим замолчал.

— Ты посмотри, вылупился, — разулыбался переговорщик. — Рот раззевает. Летов, а ты точно тут главный? Мож, этот глист всегда за тебя базарит? В разговоры взрослых людей влазит⁈ Слушай, знач, сюда. Если б твой петушара Синюху специально грохнул, ты бы, Витя, уже в могиле лежал. А так, перепишешь на нас свою контору завтра, понял?

— Закончил? — Я кивнул, когда сиплый, раздув ноздри, заткнулся.

— А че, — он тоже, глядя на меня снизу вверх, кивнул. — Есть че ответить?

Внезапно, где-то вдали щелкнуло, будто бы огромным кнутом. В метре от нас взорвался асфальт. Меня и сиплого ужалило мелкими осколками бетона.

Братки, все как один, аж присели. Обороновцы засуетились у меня за спиной.

— Какого хера⁈ — Крикнул Сиплый.

— Промазал, сука! — Заорал, вдруг, Монах.

Когда все замешкались, высматривая снайпера, который, видимо, хотел меня убить, я среагировал со скоростью молнии.

Просто взял и щелкнул в кармане кнопкой пульта-детонатора, сделанного из сигналки. Стена, у которой стал джип Тахо, тут же рванула. Тех, из бандитов, что был поближе, накрыло смесью пыли и осколков кирпича, побило камнями. Пыль тут же разметалась по всей округе, застилая снайперу обзор. Братки стали падать на землю, закрывая головы руками.

Это сработала взрывчатка, доставшаяся нам от Косого. Мы заминировали стену с внутренней стороны. Заряд был недостаточно мощным, чтобы разметать авто бандитов, но его хватило завалить половину стены старого цеха.

Вдруг крыша над местом взрыва накренялась и сползла, обрушившись на Тахо. Остальные иномарки побило вытолкнутым взрывной волной шлакоблоком.

— Какого хуя! Сука! — Крикнул в неразберихе Сиплый, а потом схлопотал от мен по роже.

Щуплый бандос в один миг обмяк и оказался в моей железной хватке. Я прикрылся им от возможного огня снайпера.

Монах, согнувшийся от прогремевшего взрыва, полез за стволом. Его дружки тоже замешкались, доставая оружие. Готовый к этому Фима вскинул свой обрез. Женя указал стволом Нагана на Монаха.

— Стоять! — Показал я лысому другой детонатор. — Я заминирован! Рыпнитесь — все, нах, взлетим на воздух!

Глава 18

Крыша заброшенного цеха Армавирского стекольного завода

— Нихера себе… — Протянул Муха, оторвавшись от прицела СВД. — Это чего там бабахнуло?

Витя Бурый, залегший рядом с Мухой, удивленно отпрянул от своего бинокля, потом вновь всмотрелся в него.

Он осматривал двор кирпичного. Там сейчас клубилась пыль, а мгновение назад, прогремел взрыв, повлекший за собой страшный грохот обвала.

— Муха, ты, мля, куда целился?

— Как Кулым и приказал, Летову под ноги. Да ты че, Бурый, гонишь? Это не я! У меня, мля, снайперка, а не #бучая базука!

— Мля, — Бурый внимательнее осмотрел двор кирпичного, пыль на котором мало по маслу рассеивалась, — Лады. Мы сделали, все что надо. Давай сваливать.

Бурый поднялся. Муха встал за ним следом, тяжело повесил СВД не плечо.

— Пацаны! — Крикнули им снизу. — Вы, сука, куда попали⁈

— Это не мы! — Заорал в ответ Муха. — Там Летов, походу, снова че-то крутит-мутит.

— Хе, — хмыкнул Бурый, глядя в сторону кирпичного. — Хитрый, сука, как лиса. Ладно, пацаны! Поджигай девятку! Мы сваливаем!

— Падла… — Выдал было Монах, но я осадил его холодным взглядом.

Пыль немного осела. Бандиты, сбитые с толку обвалом цеха, торопливо приходили в себя. Сиплый испуганно застыл у меня в руках.

— Тебе, мля… мало не покажется… — Просипел Сиплый. — Тебя теперь по кусочкам собирать будут, как, сука, конструктор лего-го.

— Заткни хайло, — бросил я ему, а потом крепче стиснул шею.

Братки повскакивали на ноги, кто-то из них уже указывал на нас стволами автоматов.

— Скажи, чтобы не стреляли, — сжал я пульт от сигналки. — Ни то и твой Сиплый, и ты — оба взлетите нах на воздух. Потом хер куски соберешь. Мне-то терять нечего, раз пошел такой базар. А вам?

Монах глянул в безумные глаза Фимы, который навел на него дульный срез обреза. Во второй руке, Ефим, словно меч, держал лопатку. Проигрывал ей, чудно вращая в ладони. Корзун, холодный, как кусок стали, щелкнул курком нагана. Затянулся сигаретой и отбросил бычок.