Я не верю судьбе - Владимир Высоцкий

<Между 1970 и 1978>

«Вот я вошел и дверь прикрыл…»

Вот я вошел и дверь прикрыл,И показал бумаги,И так толково объяснил,Зачем приехал в лагерь.

   Начальник — как уключина, —   Скрипит — и ни в какую!   «В кино мне роль поручена, —   Опять ему толкую, —

   И вот для изучения —   Такое ремесло —   Имею направление!   Дошло теперь?» — «Дошло!

Вот это мы приветствуем, —Чтоб было как с копирки,Вам хорошо б — под следствиемПолгодика в Бутырке!

   Чтоб ощутить затылочком,   Что чуть не расстреляли,   Потом — по пересылочкам, —   Тогда бы вы сыграли!..»

   Внушаю бедолаге я   Настойчиво, с трудом:   «Мне нужно прямо с лагеря —   Не бывши под судом!»

«Да вы ведь знать не знаете,За что вас осудили, —Права со мной качаете —А вас еще не брили!»

   «Побреют — рожа сплющена! —   Но все познать желаю,   А что уже упущено —   Талантом наверстаю!»

   «Да что за околесица, —   Опять он возражать, —   Пять лет в четыре месяца —   Экстерном, так сказать!..»

Он даже шаркнул мне ногой —Для секретарши Светы:«У нас, товарищ дорогой,Не университеты!»

   Я стервенею, в роль вхожу,   А он, гляжу, — сдается.

   Я в раже, ýдержа мне нет,   Бумагами трясу:   «Мне некогда сидеть пять лет —   Премьера на носу!»

<Между 1970 и 1978>

«Возвратятся на свои на крýги…»

Возвратятся на свои на крýгиУраганы поздно или рано,И, как сыромятные подпруги,Льды затянут брюхо океана.

Словно наговоры и наветы,Землю обволакивают вьюги, —Дуют, дуют северные ветры,Превращаясь в южные на юге.

Упадут огромной силы токиСо стальной коломенской версты —И высоковольтные потокиСтанут током низкой частоты.

И взовьются бесом у антенны,И, пройдя сквозь омы — на реле,До того ослабнут постепенно,Что лови их стрелкой на шкале.

…В скрипе, стуке, скрежете и гудеСлышно, как клевещут и судачат.Если плачут северные люди —Значит, скоро южные заплачут.

<До 1978>

«У профессиональных игроков…»

У профессиональных игроковЛюбая масть ложится перед червой, —Так век двадцатый — лучший из вековКак шлюха упадет под двадцать первый.

Я думаю — ученые наврали, —Прокол у них в теории, порез:Развитие идет не по спирали,А вкривь и вкось, вразнос, наперерез.

<До 1978>

«Зарыты в нашу память на века…»

Зарыты в нашу память на векаИ даты, и события, и лица,А память — как колодец глубока:Попробуй заглянуть — навернякаЛицо — и то — неясно отразится.

   Разглядеть, что истинно, что ложно,   Может только беспристрастный суд:   Осторожно с прошлым, осторожно —   Не разбейте глиняный сосуд!

     Иногда как-то вдруг вспоминается     Из войны пара фраз —     Например, что сапер ошибается     Только раз.

Одни его лениво ворошат,Другие неохотно вспоминают,А третьи — даже помнить не хотят, —И прошлое лежит как старый клад,Который никогда не раскопают.

   И поток годов унес с границы   Стрелки — указатели пути, —   Очень просто в прошлом заблудиться —   И назад дороги не найти.

     Иногда как-то вдруг вспоминается     Из войны пара фраз —     Например, что сапер ошибается     Только раз.

С налета не вини — повремени:Есть у людей на все свои причины —Не скрыть, а позабыть хотят они, —Ведь в толще лет еще лежат в тениЗабытые заржавленные мины.

   В минном поле прошлого копаться —   Лучше без ошибок, — потому   Что на минном поле ошибаться   Просто абсолютно ни к чему.

     Иногда как-то вдруг вспоминается     Из войны пара фраз —     Например, что сапер ошибается     Только раз.

Один толчок — и стрелки побегут, —А нервы у людей не из каната, —И будет взрыв, и перетрется жгут…Но может, мину вовремя найдутИ извлекут до взрыва детонатор!

   Спит земля спокойно под цветами,   Но когда находят мины в ней —   Их берут умелыми руками   И взрывают дальше от людей.

     Иногда как-то вдруг вспоминается     Из войны пара фраз —     Например, что сапер ошибается     Только раз.

<До 1978>

«Мы бдительны — мы тайн не разболтаем…»

Мы бдительны — мы тайн не разболтаем, —Они в надежных жилистых руках,К тому же этих тайн мы знать не знаем —Мы умникам секреты доверяем, —А мы, даст Бог, походим в дураках.

Успехи взвесить — нету разновесов,Успехи есть, а разновесов нет, —Они весомы — и крутых замесов.А мы стоим на страже интересов,Границ, успехов, мира и планет.

Вчера отметив запуск агрегата,Сегодня мы героев похмелим,Еще возьмем по полкило на брата…Свой интерес мы — побоку, ребята, —На кой нам свой, и что нам делать с ним?

Мы телевизоров напокупали,В шесть — по второй глядели про хоккей,А в семь — по всем Нью-Йорк передавали,Я не видал — мы Якова купали, —Но там у них, наверное, — о'кей!

Хотя волнуюсь — в голове вопросы:Как негры там? — а тут детей купай, —Как там с Ливаном? что там у Сомосы?Ясир здоров ли? каковы прогнозы?Как с Картером? на месте ли Китай?

«Какие ордена еще бывают?» —Послал письмо в программу «Время» я.Еще полно — так что ж их не вручают?!Мои детишки просто обожают, —Когда вручают — плачет вся семья.

<1978>

«Мне скулы от досады сводит…»

Мне скулы от досады сводит:Мне кажется который год,Что там, где я, — там жизнь проходит,А там, где нет меня, — идет.

А дальше — больше, — каждый день яСтал слышать злые голоса:«Где ты — там только наважденье,Где нет тебя — всё чудеса.

Ты только ждешь и догоняешь,Врешь и боишься не успеть,Смеешься меньше ты, и, знаешь,Ты стал разучиваться петь!

Как дым твои ресурсы тают,И сам швыряешь всё подряд, —Зачем?! Где ты — там не летают,А там, где нет тебя, — парят».

Я верю крику, вою, лаю,Но все-таки, друзей любя,Дразнить врагов я не кончаю,С собой в побеге от себя.

Живу, не ожидаю чуда,Но пухнут жилы от стыда, —Я каждый раз хочу отсюдаСбежать куда-нибудь туда…

Хоть все пропой, протарабань я,Хоть всем хоть голым покажись —Пустое все, — здесь — прозябанье,

А где-то там — такая жизнь!..Фартило мне. Земля вертелась,И, взявши пары три белья,Я — шасть! — и там. Но вмиг хотелосьНазад, откуда прибыл я.

1979

«Мой черный человек в костюме сером…»

Мой черный человек в костюме сером —Он был министром, домуправом, офицером, —Как злобный клоун, он менял личиныИ бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,Мой хрип порой похожим был на вой, —И я немел от боли и бессилья,И лишь шептал: «Спасибо, что — живой».

Я суеверен был, искал приметы,Что, мол, пройдет, терпи, всё ерунда…Я даже прорывался в кабинетыИ зарекался: «Больше — никогда!»

Вокруг меня кликуши голосили:«В Париж мотает, словно мы — в Тюмень, —Пора такого выгнать из России!Давно пора, — видать, начальству лень!»

Судачили про дачу и зарплату:Мол, денег — прорва, по ночам кую.Я всё отдам — берите без доплатыТрехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,Чуть свысока похлопав по плечу,Мои друзья — известные поэты:«Не стоит рифмовать „кричу — торчу“».

И лопнула во мне терпенья жила —И я со смертью перешел на «ты», —Она давно возле меня кружила,Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен,Коль призовут — отвечу на вопрос.Я до секунд всю жизнь свою измерил —И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято, —Я понял это все-таки давно.Мой путь один, всего один, ребята, —Мне выбора, по счастью, не дано.

<1979 или 1980>