Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

все из них по тем или иным причинам заняли высокие государственные посты. От официальных должностей отказался Меценат. Г. Прокулей, близкий друг будущего Августа, считавшийся самым порядочным человеком в его окружении и даже одно время рассматривавшийся Августом как его возможный зять, игравший большую роль в гражданской войне, после победы столкнулся с враждебностью жены Августа Ливии и предпочел удалиться в свое имение.

Никаких официальных постов не занимал Г. Саллюстий Крисп, усыновленный в свое время знаменитым историком и являвшийся близким другом и Августа, и его пасынка и преемника Тиберия. Отсутствие должностей не мешало Саллюстию оказывать определенное влияние на своих августейших друзей и в случае необходимости выполнять их деликатные поручения. После добровольного удаления Мецената именно он стал основным негласным проводником политики Августа, а затем Тиберия. Но большинство соратников императора вошли в правящую элиту государства.

Однако вскоре положение изменилось. «Восстановив» республику, объявив ее основой «всеобщее согласие» и возродив тем самым старинное «согласие сословий» — основу величия Рима, разрушенное после выступления Гракхов, Август взял курс на консолидацию гражданского коллектива, укрепление его положения в государстве, ликвидацию по мере возможности внутренних раздоров и устранение последствий гражданских войн, официально прекращенных. В правящую элиту включались теперь не только сенаторы, на последнем этапе гражданских войн занимавшие нейтральную позицию, такие как Г. Азиний Поллион, но и бывшие противники. Недаром, когда Август в 23 г. до н. э. отказался от консульства, консулами-суффектами стали Гн. Кальпурний Пизон и Л. Секстий Квириналий, ранее выступавшие активными противниками Цезаря и его наследника, а Секстий даже сражался под знаменами Брута. Назначая своими преемниками по консульству именно этих людей, Август подчеркивал консолидацию общества, произошедшую под его руководством. Так никогда и не простив своего бывшего союзника, а затем врага Лепида, он тем не менее ввел его родственников в свой самый «ближний» круг. Еще до своей окончательной победы он покровительствовал племяннику триумвира Павлу Эмилию Лепиду, а в 22 г. до н. э., восстановив на короткое время древнюю цензуру, одним из двух цензоров назначил Павла Лепида. Видное место в политической элите занимали и другие члены семьи Лепидов, что не мешало преследованию их в случае подозрения в нелояльности.

Новая политика Августа хорошо видна в избрании, а фактически в назначении им ординарных консулов. Если за время с 27 по 16 г. до н. э. из 16 таких консулов (кроме, естественно, Августа) девять были «новыми людьми», то в следующее десятилетие из 17 консулов, не принадлежавших к семье принцепса, «новым человеком» был только П. Сульпиций Квирин, консул 12 г. до н. э., а все остальные были представителями сенаторской знати. Всего за 37 лет, с 22 г. до н. э. (когда Август отказался быть консулом) до 15 г. н. э. (следующий год после смерти Августа), из 74 ординарных консулов 58, т. е. более 78 %, принадлежали к сенаторской аристократии. При восстановлении или создании новых жреческих коллегий Август постоянно вводил в них представителей знати независимо от их позиции во время гражданских войн. Ту же политику он проводил и по отношению к армии. Почти сразу после Акция он объявил амнистию воинам Антония, которые, как и ранее солдаты Лепида, получили после своей сдачи и роспуска легионов такие же награды, в том числе деньги и земельные участки, что и его собственные ветераны. Но особенно важно принцепсу было обеспечить себе поддержку верхушки римского общества — сенаторов и всадников.

Рядом законов эти две группы общества теперь были официально оформлены как отдельные сословия (ordines). Принятым в 18 г. до н. э. законом о браках сословий сенаторам, их детям, внукам и даже правнукам было запрещено вступать в брак с вольноотпущенницами и артистками. На деле это запрещение распространилось на все «неподобающие» браки сенаторов и их ближайших потомков, что превращало их в сравнительно закрытую наследственную сословную группу, замкнутость которой мог нарушить лишь принцепс, вводя в сенат «новых людей». Это еще более усиливало наследственный характер сословия[28]. Было установлено, что сенаторами могут быть только люди, обладавшие имуществом не менее 1 млн сестерциев[29]. При этом людям, не обладавшим таким богатством, но в коих принцепс был по каким-то причинам заинтересован, он помогал достичь требуемой суммы из собственных средств. Определенных этими мерами сенаторов было больше, чем лиц, являвшихся непосредственно членами сената (хотя бы потому, что сенаторами Август приказал считать и их сыновей, в самом сенате еще не заседавших и ранее считавшихся всадниками). Таким образом, сенаторы теперь стали не просто членами высшего государственного органа, а сословием, из которого он пополнялся (разумеется, учитывая право принцепса включить в него и «новых людей»). Это сословие оказывалось более или менее закрытым. Обладание требуемым размером имущества само по себе еще не давало гражданину права войти в него. А некоторые всадники, даже очень богатые, по тем или иным причинам и не желали становиться сенаторами. Таковым, например, был Меценат.

Старинный закон, запрещавший сенаторам заниматься торговлей, был сохранен, так что основным источником их финансовой состоятельности являлась недвижимость, и в первую очередь земельные владения. Только сенаторы получили право носить тогу с широкой пурпурной полосой, сенаторское достоинство закреплялось по наследству, специальным законом члены сенаторских фамилий были защищены от клеветы и оскорблений. Еще важнее было то, что за сенаторами закреплялось исключительное право на занятие наиболее высоких и почетных должностей, в том числе консула и претора, только они могли претендовать на пост префекта Города, т. е. высшую ступеньку уже в императорском аппарате. Из сенаторов выходили наместники провинций, командиры легионов, высшие чины жреческих корпораций. Сенаторы теперь входили в ближайшее окружение императора. Если в период гражданских войн, особенно на их последнем этапе, огромную долю в среде сенаторов и магистратов составляли «новые люди», поднявшиеся вверх на гребне внутренних смут, то постепенно их стали оттеснять представители старой аристократии. Потерпев поражение в войне и потеряв возможность самовластно управлять республикой, сенаторская олигархия в известной мере компенсировала эту потерю занятием высшего положения в новом порядке. Важно было и то, что владения сенаторов, расположенные на территориях италийских и провинциальных городов, изымались из ведения городских властей и превращались в полную собственность сенаторских фамилий.

Все это отразилось на положении сената в целом. Он, как уже говорилось, занял определенное место в административной системе формировавшейся империи, причем важное и почетное. Конечно, Август не оставлял сенат без своего постоянного контроля. Он неоднократно проводил его «чистки», да и само оформление сенаторского сословия дало ему возможность почти безболезненно удалить оттуда неугодных ему сенаторов (они были обязаны быть образцами нравственности, а далеко не все отвечали этим критериям, и всегда можно было воспользоваться каким-либо моральным поводом, чтобы избавиться от кого-либо). В результате после