Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев

Глава четырнадцатая. Никто не любит сюрпризов

Перед новым спуском в подземелья Тайка почувствовала, как к горлу подкатывается удушливый ком. Прежде она совсем не боялась замкнутых пространств, но после того, как они чуть не остались навсегда среди ледяных статуй, в душе пробудился неприятный липкий страх. Ей казалось, будто за ними кто-то наблюдает из темноты, и она едва поборола желание развернуться и броситься прочь. Пушок, почуяв это, прыгнул ей на плечо и прошептал на ухо:

— Не бойся, я с тобой!

— Спасибо, родной, — через силу улыбнулась Тайка. — Мы вместе. А вместе нам никто не страшен: ни горынычи, ни Доброгнева.

— Насчет горынычей не беспокойтесь! — махнул рукой Лис. И что он вечно подслушивает! — Как вы понимаете, я сам не горю желанием с ними встречаться. Но, на ваше счастье, я прекрасно знаю дорогу. Отец даровал мне возможность видеть здесь все как на ладони.

— Ну хоть что-то полезное Кощей в своей жизни сделал, — снова улыбнулась она.

Нет, ей и правда стало легче. Нависающий потолок больше не казался таким зловещим, и факел, который Май сунул ей в руку, больше не дрожал. С самого прибытия в Волшебную страну она будто только и делала, что лазила по подземельям. Это уже третье? Пора бы привыкнуть…

Коридор становился все уже, сворачивал то налево, то направо. Очень скоро Тайка перестала понимать, куда они идут, и страх вновь зашевелился в сердце: ведь случись что с Лисом, им никогда не найти путь наверх.

К счастью, в этот момент Кощеевич сказал:

— Почти пришли. Теперь тихо. Посмотрим, что нас ждет на выходе…

Он щелкнул пальцами, и Тайкин факел, зашипев, потух. Пушок покрепче вцепился лапами в ее плечо, подбадривая, а земляной пол под ногами вдруг стал ступеньками, ведущими вверх.

Впереди виднелось маленькое зарешеченное окно, сквозь которое пробивался свет. Тайка еще успела подумать, что им ни за что туда не пролезть. Разве что Пушок с Маем смогут протиснуться между прутьев. Но, когда глаза попривыкли к темноте, она поняла, что ошиблась: перед ними была тяжелая деревянная дверь с окошком. Лис пробормотал заклятие, послышался щелчок замка. Поморщившись, он приложил к двери ладони и прошептал еще пару слов на навьем. И вдруг наступила тишина, словно у всего мира выкрутили звук на минимум. Шаги спутников, мышиный шорох, капанье воды — все пропало, теперь она даже собственного дыхания не слышала. Зато и дверь отворилась беззвучно, несмотря на проржавевшие петли. И тотчас же звуки вернулись: оглушительно запели птицы, зашумел свежий ветер, в глаза ударил закатный свет — слишком яркий после подземелья. Проморгавшись, Тайка огляделась: они стояли у подножия высокой башни, которую окружал сад — не с молодильными яблонями, с обычными. Плети чайных роз увивали стену и цвели так буйно, словно знать не хотели, что там, снаружи, осень готовится уступить место зиме.

У самого входа в башню, под деревьями, стояли стол и пара бочек, на которых восседали упыри. Одного из них Тайка сразу узнала — это был Силантий. Тот самый, «любимый упырь княжны Доброгневы», который покусал Яромира. Выглядел он, признаться, неважно: глаз был подбит, левая рука обмотана тряпкой, одежка — грязная и рваная. Видать, впал в немилость после неудачной операции в Дивнозёрье. Впрочем, держался Силантий по-прежнему, борзо. Со снисходительной улыбкой он наставлял своего спутника, совсем молодого упыря:

— Ты, малой, не дрейфь. Пост у нас с тобой хоть и ответственный, да непыльный. Тут уж многие годы ничего не происходит. Так что мешай картишки и смотри не мухлюй у меня! А то живо клыки поотшибаю!

— Да штоб я! Да никогда! — Молодой упырь смотрел на него с восхищением. — Дядь Силантий, а правду говорят, что вы ажно в самом Дивнозёрье бывали?

— Ага!

— И что, ведьму видели?

— Да вот как тебя сейчас! И сам Лютогор Кощеевич ей помогал. Хочешь верь, Тимоха, хочешь нет — но я б их всех одолел, если бы не тот подлый цветочек. Я ж не кого-нибудь, а воеводу царского покусал, прикинь!

— Вот это да! — У Тимохи округлились глаза. — Так что же, он теперь из наших?

— Ага. Ну, ежели не сдох, — рассмеялся Силантий.

— А чего ж тогда княжна на тебя взъелась? — почесал плешь младший упырь.

— Да все из-за ведьмы, будь она неладна… — вздохнул старший. — Улизнула в последний момент, как гадюка. Но ничего, в следующий раз я ей покажу-у-у! Так-с, что у нас тут? — Одной рукой он взял карты, другой потянулся к кружке.

А Лис как ни в чем не бывало вдруг вышел из тени, подошел к столу и хлопнул обоих упырей по плечу:

— Здорово, молодцы! Как служба?

— И ты здрав будь… Ох, вот это поворот!

Силантий вытаращился на него и попытался было встать, но Лис скомандовал:

— Сидеть! — И потер ладони, оборачиваясь к Тайке. — Ну, вот и все. Я же говорил: разберусь. Решай их судьбу, ведьма. Хочешь, прикажи сплясать для тебя или со скалы прыгнуть — все сделают.

— Не надо со скалы, — поежилась она. — Я не собираюсь никого убивать.

Лис, поджав губы, покачал головой:

— Однажды тебе придется, ведьма. На войне как на войне.

— Пощадите! — вдруг тоненько заголосил Тимоха. — Мне ыщщо и года нет! Малой совсем!

— А ты бы нас, можно подумать, пощадил? — фыркнул Лис, занося руку над его головой.

— Нет! Постой! — крикнула Тайка, а Яромир, ухватив Кощеевича за запястье, добавил:

— Сам же сказал: пусть ведьма решает.

И Пушок поддакнул:

— Женевская конвенция запрещает плохо обращаться с военнопленными.

— Я ее не подписывал, — буркнул Лис, но руку опустил.

— Ишь, добренькие какие, — скривился Силантий, а Тимоха с надеждой глянул на Дивьего воина:

— Это ведь ты воевода? Ты теперь из наших, да? И пришел, чтобы нам помочь?

— Не дождетесь, — Яромир сплел руки на груди.

Силантий окинул его хмурым взглядом и улыбнулся, показав клыки:

— Ничего, придет еще твое времечко. Укус упыря бесследно не проходит. Борись — не борись, а исход один.

— Эй! Помолчал бы ты лучше! — прикрикнула на него Тайка, которой стало обидно за Яромира. — На твоем месте не огрызаться надо, а о пощаде молить.

— Ха! Если вы меня убьете, он никогда не узнает, где искать девицу Огнеславу, — напомнил упырь.

Дивий воин от этих слов побледнел, но не дрогнул, а Силантий, видя, что зерна упали в благодатную почву, продолжил:

— Давай, спроси меня, где она. Может быть, я расскажу…

— Не ему, а мне расскажи, — тихим недобрым голосом приказал Лис. — Выкладывай все, что знаешь.

Упырь до крови закусил губу,