Двоюродная жизнь - Денис Викторович Драгунский

«Не кради» – а если тебя ограбили и ты всего лишь берешь назад свое? «Не прелюбодействуй» – а если ты влюблен в замужнюю женщину и она любит тебя? Какой бред. Евреи, евреи… Я был бы рад, если бы евреи были как небольшое племя в Азии. Да пусть их! Но они пронизали собой всю Европу. Мой план был такой. Устранить народ Библии, тем самым устранить и Библию, то есть Ветхий Завет, и тем самым обескровить Новый Завет, и решительно подкосить христианство. Вернуть Европе ее старую, до-еврейскую религию! Даже не религию – я человек не религиозный, мне что ветхозаветный Бог, что Христос, что Один или Зевс – один черт. Вернуть Европе ее старое здоровое миросозерцание. Но с евреями – это была ошибка. Моя идея не имела ничего общего с тупым народным антисемитизмом. Но нам пришлось приспосабливаться.

Вопрос: Почему так?

Ответ: Мы были слишком демократичны. Мы, к сожалению, ориентировались на народное мнение. Жили, озираясь на народ. А народ требовал не просто «устранять», а уничтожать. Требовал расстрелов и печей. Офицерство было тоже из народа. Но даже высшие офицеры, даже потомственные аристократы шаг за шагом превращались в мясников. Такова печальная диалектика демократии. Нужна была настоящая диктатура.

Вопрос: А вы, сеньор Аче, разве не были диктатором?

Ответ: Увы, нет. То есть да, но лишь отчасти. Я был диктатором от имени народной массы. Хотя на самом деле это еще хуже, чем Нерон или Калигула.

Вопрос: Вы уверены, что вы говорите правду?

Ответ: «Что есть истина?»

Вопрос: Кажется, это написано в той книге, которую вы намеревались уничтожить во вторую очередь…

Ответ: Вы католик?

Вопрос: Нет, левый социалист. А еще какие ошибки?

Ответ: Ошибка номер два – атака на Советский Союз. Эта ошибка состоит из многих частей. Часть первая. Попытка взять Москву. Глупое подражание Наполеону. У Наполеона ни черта не вышло, а мы туда же! Флаг над Кремлем, парад на Красной площади, какой бред. Я всерьез об этом мечтал… Стыдно вспомнить. Надо было сразу двигаться на юг, отсекать русскую армию от нефти, отсекать танки от горючего. Часть вторая: ошибкой было презрение к русским. Но они воевали лучше нас. Гораздо лучше.

Вопрос: Вы в этом уверены?

Ответ: Вспомните, кто победил. Истина определяется постфактум. История не знает слова «если», повторяю.

Вопрос: Что надо было делать?

Ответ: Теперь-то какая разница? Но если вам интересно… Часть третья. Не надо было строить бредовых планов колонизации. Как можно было всерьез думать, что двухсотмиллионный народ с великой культурой пойдет к нам в батраки? А наши конкретные планы? Нелепые фантазии, стыдно вспомнить. Помню, я говорил со всей серьезностью: «Конечно, мы не собираемся осчастливливать русских нашими достижениями в зубопротезной технике. Но если кто-то из них с полной решимостью будет добиваться лечения у протезиста – что же, придется для него сделать исключение». Помрачение разума! Русским на завоеванных территориях надо было сразу дать нечто вроде автономии. Под нашим присмотром, естественно. Русская республика, русский протекторат, русское что-то там еще и все такое. Но самое главное – атака на СССР была начата не вовремя!

Вопрос: То есть?

Ответ: Войну надо было начинать сразу с атаки на Советский Союз. Не атаковать Францию, не оккупировать Бельгию и уж конечно, не бомбить Британию. Разделив Польшу, надо было немедленно атаковать Советы, не трогая более никого в Европе. Тогда бы за Советы никто не заступился. Англосаксы не начали бы войну против нас. Они бы нам еще оружие поставляли! Потому что они ненавидели большевиков посильнее нашего. И вот тогда – клином к Волге, и пяток свободных русских республик на западе СССР. Свободных от большевиков и евреев, вы меня поняли. И всё, игра сделана. А дальше пусть мои преемники разбираются.

Вопрос: Ведь как просто!

Ответ: Вот и я говорю. Просто, ясно, логично.

Вопрос: Что же помешало?

Ответ: Сталин. Я не мог напасть на Сталина вот так, на гладком месте, ни с того ни с сего. Скажу вам по секрету – тут кое-что личное. Я знаком со Сталиным с 1913 года. Но он об этом не знает. В феврале, в Вене. Он там жил в эмиграции, а я шлялся по городу и пытался продавать свои акварели. Мы случайно встретились в кафе. У меня не было денег. Он заплатил за мой обед и пустил к себе переночевать на пару ночей. Вокруг него вертелось много народу – эмигранты, местные социалисты, его очень любили и уважали, он помогал людям. И вот помог мне. Я даже не назвал своего имени. Вернее, назвал, но наврал. Я уверен, что он меня сразу забыл. А я запомнил его на всю жизнь. Тут был какой-то психологический барьер, вы понимаете?

Вопрос: Но вы же его преодолели? Через два года вы все-таки атаковали Сталина. Что изменилось?

Ответ: Война заставила. У войны есть свои тайные законы. Не «нация ведет войну», а «война ведет нацию». Война, великая вечная война привела меня сначала в Берлин – вождем народа, потом в Париж – победителем, потом к стенам Москвы – неудачником, а теперь в этот маленький город – беглецом…

Вопрос: То есть виновата война? Виновато нечто большое, могучее и безличное. А вы сами не виноваты ни в чем?

Ответ: Вам будет легче, если я стану каяться? Но почему именно перед вами? Просить прощения? Но почему именно у вас? Кто вы такой? Представитель всего человечества? Прокурор на суде народов? Хотя извольте. Прошу у вас прощения, что отнял ваше время. Возьмите с полки спирт и вату. Помогите мне сделать укол, и я продиктую вам адрес, где на самом деле прячется настоящий сеньор Аче.

Вывод, который делает безымянный журналист:

«История имеет множество альтернатив в своем процессе, но никаких альтернатив в своем итоге. Ни раздавленная бабочка, ни выигранное сражение, по сути, не меняют ничего. Даже если сеньор Аче где-то скрывается, дожив до марта 1971 года, на самом деле он сдох 30 апреля 1945-го».

тоска, любовь и деньги

О внезапных расставаниях и бегствах

Был у меня рассказ «Иов-2». Вот он.

Жил в некоем городе некий сравнительно молодой – лет тридцати – мужчина с женой и детсадовского возраста ребенком. И вот к ним из соседнего города приехали родители жены, погостить на недельку. Они вместе всей большой семьей гуляли, собирали гостей, и вот один раз празднично поужинали в воскресный вечер, немножко выпили, спать легли. Муж и жена с нежностью