Молнии Великого Се (СИ) - Оксана Токарева

Камень бежал к пещере, думая только о том, как бы опередить солдат. Отправляясь на разведку, он строго-настрого наказал Обглодышу быть настороже и, если что, дать знать, но мальчишка мог и не успеть… Хорошо, что не сунулись наобум через Великанов рот. Тамошние тропы наверняка перекрыты. А если попытаться уйти через гребень Правого рога? Будь он один, он бы именно так и поступил, но девушка и раненый — плохие товарищи для игры в прятки со смертью. Остается одно — драться! Только бы опередить солдат!

Еще не видя пещеры, он понял, что опоздал. Оттуда доносились крики, брань и звон оружия. Там уже шла битва. Но, во имя Великого Се, кто и с кем мог там биться?

Камень, задыхаясь, одолел последний склон. С какой легкостью он штурмовал стены крепостей и отвесные скалы много весен тому назад. Что поделаешь! Былой сноровки уже не вернуть, а со своими руками, ногами и спиной он как-нибудь потом разберется. Но предвидится ли это потом? Он очутился над пещерой на огромном морщинистом крыле превращенного в скалу гигантского ящера. Слух не подвел потомка Могучего Утеса — там внизу шел жестокий и беспощадный бой.

Снежный покров утратил свою свежесть и чистоту, превращенный в кровавую кашу, в которой барахтались трое или четверо раненых, силясь не задохнуться под стопами своих товарищей.

Камень узнал Синеглаза. Похоже эту ночь, как две предыдущие, княжич провел без сна. Его красивое лицо осунулось, волосы висели неопрятными космами, голову вместо обруча перетягивала грязноватая повязка со следами запекшейся крови, правая рука болталась на перевязи. Великий Се знает, дотянулся ли до него в ущелье Спасенных Ветерок или кто-то из посланцев в гибнущем Граде успел оказать сопротивление. Во всяком случае, сегодня участвовать в схватке самолично княжич не стремился. Крутя в левой руке, как игрушку, меч — прекрасный, словно песня, клинок с изображением Духа Ветра — он со скучающим видом стоял у скалы, укрывшись за спинами своих подчиненных.

Те же вполне безуспешно атаковали пещеру, узкую горловину которой оборонял, отбивая одновременно удары не менее пяти головорезов (больше не помещалось в ряд), рослый, длинноволосый боец. Мускулистое, обнаженное тело не имело никакой защиты, кроме ритуального узора, нанесенного на правое плечо, на груди прочерчивался причудливый узор свежих шрамов. Меч воин держал в левой руке — правая, прямо как у княжича, болезненно прижималась к туловищу, но наемников это не спасало, как не уберегали синтрамундские пластинчатые доспехи и железные колпаки.

Даже опытный глаз Камня с трудом распознавал приемы одинокого витязя, который казался неуловимым, словно вода, или ветер. Не приведи Великий Се встретиться с таким в поединке.

Взмах — и один наемник сгибается пополам, баюкая обрубок руки, еще один — и у другого распорота щека, а третий просто поскользнулся и упал в снег — такое тоже бывает. Но на их месте встают другие, и все приходится начинать сызнова.

В другой раз Камень непременно бы удивился чудесному выздоровлению молодого Урагана. Сейчас не было времени.

— Держись, Ветерок! — крикнул Камень.

Он проверил надежность уступа и с боевым кличем прыгнул в самую гущу свалки, опрокинув сразу двоих или троих. Его меч недолго мучался жаждой, изведав вкуса живой теплой плоти. Наемники князя Ниака второй раз за прошедшие две недели смогли убедиться, что длинные жилистые руки воина царя Афру не утратили силы, а выносливостью Камень мог поспорить с зенебоком. Ценой упорства и труда ему удалось пробить брешь в плотной стене человеческих тел и встать рядом с молодым Ураганом со стороны искалеченной руки. Похоже, скрижаль Великого Се сотворила еще одно чудо, поставив молодого воина на ноги всего за одну ночь. Ну и молодец же Обглодыш!

Впрочем, молодец или не молодец, а где же он? Обещал сторожить, а самого и след простыл. За такие дела следовало бы надрать уши, если, конечно, удастся до них добраться.

Зато царевна тут как тут. Хрупкая рука сжимает арбалет, стрелы летят одна за другой. На поясе висит нож — живой в плен она не попадет!

— Птица, берегись! — крикнул ей Ветерок, и в самое время. Из задних рядов какой-то горбоносый заросший бородач швырнул топор. Молодой Ураган поймал его лезвием меча и послал негодяю, пытавшемуся зайти с тыла, пригвоздив того к скале.

— Эй, Ураган! Отдай царевну! — закричал из-за спин своих людей Синеглаз. — Здесь она будет в большей безопасности, чем с тобой!

— Попробуй сам ей это предложить! — оскалил зубы в издевательской усмешке Ветерок. — Или подойти боишься?

— Боится, что как в прошлый раз, едва к ней прикоснется, укатится кубарем назад в Пустыню Гнева! — подумав, что это предположение не так уж далеко от истины, подхватил Камень, раздававший удары сразу троим противникам. Он никому не позволял приблизиться к Ветерку с правой руки.

— А, это тот самый безрогий зенебок из рода Могучего Утеса? — Синеглаз продвинулся чуть вперед, ровно настолько, чтобы не угодить под разящую сталь. — Вперед, остолопы! А то расскажу отцу, как вы не сумели одолеть однорукого калеку и старика, который вот-вот рассыплется!

Время остановилось для Камня. Железо звенело о железо и иногда, найдя цель, проваливалось в мякоть человеческого тела, под ногами противно ворочалось что-то мокрое и горячее, наемники пыхтели и дышали в лицо перегаром.

Ветерок, казалось, не чувствовал ни боли, ни усталости. У него в запасе были десятки жизней, и он рубил и колол, не жалея сил. А коли так, Камень тоже чувствовал, что будет стоять рядом, пока не обратится в предка Могучего Утеса, или пока не иссякнет океан времени. Только бы справиться с сердцем, а то чересчур уж оно настойчиво бьет в грудную клетку.

Как же обрадовался Камень, когда услышал знакомый рев и топот Крапчатого и Гривастого (Чубарый пропал вместе с Обглодышем). Зенебоки с утра выбрались из пещеры на окрестные склоны в поисках корма, но, услышав шум битвы, устремились на помощь хозяину.

— Режь зенебоков! Эти кавуковы дети от нас не уйдут! — возопил Синеглаз.

Пара-тройка наемников, внявших его приказу, немедленно получили отпор. Крапчатый поддел на рога одного из живодеров и швырнул его о скалы и грозно двинулся навстречу другим, как бы говоря: «Я боевой зенебок, а не домашняя скотина».

— Камень, уводи царевну! Я прикрою! — крикнул Ветерок.

— Как ты прикроешь с одной-то рукой?

— Заклинаю тебя, во имя памяти царя Афру и нашей дружбы, проводи ее в Гнездо Ветров! Обо мне не беспокойся. Моему племени Великий Се дал девять жизней!

Словно в доказательство своих слов Ветерок