Молнии Великого Се (СИ) - Оксана Токарева

считала его сумасшедшим дикарем, — она забавно наморщила нос и лукаво глянула на сестру. — Особенно после той истории с несуществующей статьей. Однако дедушка почему-то его ценил, говорил, что он самый лучший из всех, кто когда-либо у него учился.

— Глеб, кажется, до сих пор полон решимости доказать, что это не так, — усмехнулась Птица.

— Пусть даже не надеется! — не без злорадства усмехнулась Лика. — Выше потолка не прыгнешь. А он у Глеба далеко не такой высокий, как ему представляется, даже со всеми его дипломами и званиями! Впрочем, я сейчас говорю о другом.

— Ты прекрасно знаешь, трудности жизни среди народа травяного леса меня никогда не пугали, — догадавшись об опасениях сестры, безмятежно улыбнулась Птица.

Лика укоризненно покачала головой:

— Да при чем здесь трудности?

— А что же тогда?

— Синеглаз! Думаешь, твой отъезд для него останется тайной? Представь, как это отразится на детях Ветра!

Птица в ответ только рассмеялась:

— Ты начала разбираться в местной политике?! Дети Урагана все равно знают, что война неизбежна, — продолжала она уже серьезно. — Присутствие в Гнезде Ветров царевны Сольсурана наоборот только укрепит их дух и привлечет к ним другие народы, дав хоть какой-то шанс на победу!

Ох, зря она это сказала. В синих глазах Лики отразился страх:

— И ты так спокойно об этом говоришь! — воскликнула она.

Птица пожала плечами:

— На станции тоже не так уж безопасно.

— Но здесь, по крайней мере, есть энергетический щит!

— Покои царицы Серебряной тоже находились под охраной такого же щита! — сухо заметил Птица. — И все же князь Ниак нашел возможность его преодолеть.

Лика вскочила с дивана и нервно прошлась по комнате. В глазах ее блестели слезы. Упоминание о гибели их матери, сколько Птица помнила Лику, всегда вызывало у нее такую острую реакцию. А ведь все должно было бы быть наоборот. Обидно, но об этом периоде своей жизни Птица не сумела сохранить в памяти почти ничего, и даже своего тогдашнего спасителя Могучего Утеса узнала только благодаря архивным снимкам.

— Не все так плохо! — Птица взяла Лику за руку и усадила обратно на диван. — Возможно, Синеглаз только будет рад моему отъезду! Ведь если я стану женой Урагана, это даст ему возможность беспрепятственно ухаживать за тобой!

— Очень он мне нужен! — энергично фыркнула Лика. — Вот уж кто точно дикарь без всяких принципов и устоев! Ты только вспомни, как отвратительно он вел себя в последний раз на пиру. «Я беру в жены обеих!» И взял бы, если бы не Эжен с Синдбадом!

— Он был пьян, — усмехнулась Птица.

— Что у трезвого на уме, у пьяного на языке!

— Законы Сольсурана этого не запрещают!

— Ну, знаешь ли! — Лика вспыхнула, как синтрамундский цветок огня. — Почему бы тебе тогда не присоветовать Олегу взять второй женой эту, как ее, дочку хозяина медной горы? Для укрепления дружественных связей между народами!

— К счастью для меня и Олега, его приемным отцом является не князь Ниак. — рассмеялась в ответ Птица. — Неужели ты не понимаешь, что все ухаживания Синеглаза за мной — это сплошная политика. Он же всякий раз, если его отец не видел, искал с тобой встречи, помогал во всяких зоологических изысканиях, включая ту авантюру с поимкой горного кота.

— Надеюсь, ты не думаешь как Глеб, что я дала ему повод?

Во взгляде Лики появилось трогательное страдальческое выражение, и Птица еще раз для себя отметила, что Лика испытывает к княжичу чувства куда более теплые, чем сама готова признать. Глеб недаром желтел и зеленел от ревности, было с чего. Всего через пару дней после приключения с горным котом, Птица, гуляя по саду царского дворца, случайно увидела в глубине тенистых зарослей, привезенных из страны тумана гигантских папоротников, соединившуюся в страстном поцелуе чету. То были Лика и Синеглаз.

— Упаси меня Великий Се от подобных мыслей! — Птица сердечно обняла сестру. — Возможно, и у княжича есть своя светлая сторона. Вопрос только в том, как до нее добраться, не попавшись в ловушки, которые расставляет окружающая его тьма.

— Впредь постараюсь быть бдительнее! — пообещала Лика. — А ты в своем горном Гнезде не забывай, что где-то в этом мире у тебя есть еще и сестра!

Она чмокнула Птицу в щеку и убежала на корабль.

***

После отлета сестры, дабы отогнать тревожные и гнетущие мысли, Птица вернулась в лабораторию, намереваясь еще немножко поработать. Дело, впрочем, не клеилось. Для того, чтобы процесс наконец сдвинулся с мертвой точки, ей нужны были стены Гарайи, ибо даже самые подробные фотографии и голограммы несли неизбежные искажения, а в таком сложном деле малейшая шероховатость, выпуклость или незначительная выемка могли стать тем ключом, который все безуспешно искали не один десяток, а кое-кто уже и сотню лет. Она втайне надеялась повторить попытку в компании Олега, но для этого сначала надо было разобраться с князем Ниаком и его сыном с их необузданными и необоснованными притязаниями.

Через какое-то время, когда остальные сотрудники станции уже либо разошлись отдыхать, либо общались с этнографами-разведчиками Палием и Иитиро, обычно нечастыми гостями на станции, к Птице присоединился Вадик. Он долго мялся, не зная с чего начать, рассеянно смотрел на травяной лес, выписывая тонкими пальцами невероятные кренделя, затем набрался решимости и повернулся к Птице:

— Послушай, — произнес он смущенно. — Это вы серьезно говорили об удалении параметров Арсеньева из системы и о передаче мальчика за пределами защитного поля?

— Более чем.

— Ну и скарлатина этот Глеб! Я ведь как раз хотел пообщаться с Арсеньевым по известному тебе вопросу.

— Он не является носителем традиции, — напомнила Вадику Птица.

— Но он же продолжает собирать фольклор! Ты сама об этом недавно говорила!

— Его нынешние записи сделаны с голоса или даже по памяти и могут содержать неточности.

— Да брось ты! Со своим абсолютным слухом Олежка записывал с голоса точнее, нежели иные со студийной оцифровки. Не совсем же он одичал в этих травяных лесах!

— Тебе не кажется, что это называется таскать каштаны из огня чужими руками? — строго глянула на него Птица.

— Да брось ты, — тряхнул кудрями Вадик. — Твоими же записями я пользуюсь.

— Со ссылкой, — уточнила Птица. — К тому же у меня есть диплом магистра и утвержденная тема кандидатского исследования.

— Но я же не виноват, что его тему закрыли! Какую ахинею он нес про эту свою публикацию, я бы на месте руководства его кафедры тоже не выдержал!

— Ну, не знаю, попробуй, конечно, с ним поговорить, но не думаю, что его записи тебе помогут: ни в предании, ни в фольклоре не содержится даже малейших