В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946 - Хорст Герлах

Я стал отговаривать его от этого поступка:

– Скорее всего, он спрятал их.

Кроме того, Фрицу было двадцать пять лет, он был высоченного роста и здоровый, как медведь. К тому же у Кауфмана болели ноги. Несмотря на нынешнее положение Фрица, он все же был «русским» и имел здесь много друзей. В последующие дни, видя Фрица, никто не мог сказать, что его жизнь как-то изменилась, хотя он стал лучше питаться – это было заметно. Через несколько недель его перевели в другой лагерь.

Уже после отъезда Фрица я как-то поинтересовался у Кауфмана:

– А что ты собирался делать с этими деньгами?

– Ты можешь не поверить, но я копил деньги, чтобы открыть пекарню, когда освобожусь. – Он был неунывающий оптимист и планировал будущее даже здесь, в лагере. Большинство из нас жили только сегодняшним днем.

Внушение

Несмотря на все усилия пропаганды, мы не проникались коммунистическими идеями.

Мы получали газеты из «Комитета свободной Германии», немецкой организации, которая стала коммунистической. Некоторые их статьи сделали меня еще большим патриотом, нежели раньше. Особенно интересно было читать статьи, где обсуждалась жизнь западных капиталистических стран. Советское правительство скрывало достоверную информацию. О достижениях Запада почти ничего не говорилось.

Мы часто вели разговоры о послевоенной ситуации, и если кто-то из русских нелестно отзывался о Германии, мы все вместе принимались защищать свою страну. Контраст между Россией и другими западными нациями был очевиден для нас.

Как-то днем мы с детьми русского офицера пошли за сеном для скота. Один из них прихватил с собой школьный учебник. Я нетерпеливо листал станицу за страницей, пока не наткнулся на иллюстрацию с изображением немецкого солдата, идущего за мальчиком, играющим на флейте. Видимо, этот мальчик был из советской армии, который вел отряд немецких солдат в ловушку.

«Отец» Сталин был сфотографирован в военном мундире маршала Советского Союза, и множество разноцветных медалей висело у него на груди. Его портреты висели практически во всех официальных зданиях. Любой русский ощутил резкие перемены, произошедшие в стране со времени революции 1917 года.

Глава 13

Новая эра

Администрация совхоза при лагере делилась на множество ячеек. Во главе его стоял директор совхоза. Далее шел его заместитель, отвечавший за основную работу; начальник охраны проверял охранников, работавших в поле; главный конюх отвечал за быков и лошадей; другой человек следил за своевременным кормлением животных. Во главе лагеря стоял начальник. Агроном специализировался на работе в поле, а также смотрел за посадкой нужных растений. Главный садовник руководил процессом выращивания огурцов в стеклянных теплицах. Это являлось настоящим достижением для такой северной страны.

Среди десяти чиновников, работавших в конторе, был главный бухгалтер, кассир и другие.

Пекарь с двумя своими помощниками выпекал хлеб, который отправлялся на продажу русскому населению, а также выдавался заключенным по предъявлении продуктовых карточек. В бригаде, работавшей на кухне, было пять человек.

В госпитале служили трое. Главный врач, который являлся начальником госпиталя, доктор, занимающийся лечением рабочих, а также санитар в дезинфекционном отделении.

Все было четко распределено. Бригады состояли из четырех человек, и в каждой имелся бригадир. Естественно, над главой каждого подразделения стояло высшее начальство.

Все имеющиеся специалисты работали в своих областях. На лесном складе работали пятнадцать человек. Их бригадир отвечал за подготовку и распределение дров. В подчинение начальника тракторной бригады входили водители грузовиков, механики и техники, работавшие целыми сутками, а также электрики, чей рабочий день продолжался двенадцать часов.

Бригада плотников, состоящая из восьми человек, проводила ремонт лагерных зданий в рабочее время, а зимой, когда с деревом было легче работать, возводила новые бараки. Двое человек по утрам выдавали инструменты со склада, а вечером принимали их, ведя учет. В течение дня они чинили сломанные рабочие инструменты.

В общем, все сферы деятельности имели четко составленные рабочие планы. Начальник сидел на начальнике. Такое количество управляющих было совсем ни к чему. Они почти не работали, но зато получали сравнительно высокую зарплату, тем временем как совхоз весь погряз в долгах. Тогда они нашли выход, заставив нас заплатить за лагерную одежду, выданную полтора года назад, которая за это время почти у всех обносилась и обтрепалась. Такая несправедливость вынудила многих заключенных заняться воровством, обкрадывая своих же товарищей.

Преимущества и недостатки

Период между октябрем и ноябрем 1946 года запомнился мне как относительно благополучное время. Работать приходилось до изнеможения, но зато наш труд высоко оплачивался. Я ездил на телеге, запряженной быками, и развозил воду. Преимущество моей работы состояло в том, что я управлял самым лучшим быком; тем не менее это не значило, что у меня не было проблем. Когда я наполнял бидоны, у меня не получалось не расплескать воды. С тех пор как температура опустилась от пяти до пятнадцати градусов ниже нуля, вода моментально леденела, и я мучился из-за того, что обмораживал пальцы. Последствия тех морозов давали о себе знать еще много лет спустя.

Метели в северной стране были особенно суровыми. Помню, однажды так мело, что я мог видеть перед собой не далее чем на двадцать метров. Мне нужно было ехать сквозь буран, хотел я того или нет, потому что скот требовалось поить. Дорогу занесло, а сугробы становились все выше и выше. Едва ли где-то поблизости имелся объездной путь, а сбиться с дороги было опаснее всего, потому что в этом случае я бы неминуемо завяз в снегу даже с незаполненными бидонами. К тому же быки совершенно не слушались, и их то и дело приходилось вытягивать на дорогу.

Мой ежемесячный доход доходил до трехсот рублей, что составляло около ста пятидесяти долларов, и я считался одним из наиболее высокооплачиваемых рабочих совхоза. В те дни я питался очень хорошо, что позволяло мне даже продавать часть своих продуктовых карточек, тогда как в прежние времена мне приходилось покупать их дополнительно. Моей самой большой мечтой было приобрести пару войлочных ботинок, в которых я сильно нуждался, но не знал, где их достать. Ни у кого из ребят в лагере я не мог их купить, а на черном рынке они стоили чудовищно дорого. Так и не найдя подходящей цены, я купил пару меховых перчаток и шерстяную нижнюю рубашку за пятьдесят рублей.