Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы

– О богатыри, что медлите? У кого чаша жизни переполнилась, от кого счастье отвернулось? Смело выходи на мейдан, испытаем малость друг друга!

После этих слов Катрана выехал из войска Хоршид-шаха всадник по имени Санджам на пегом коне, резвом, как ветер. Скакуна с головы до копыт в железо заковали, а Санджам одет в красные одежды. Подъехал он к Катрану, издал клич боевой, стал его стращать. Говорит:

– Богатырь, к чему этот крик и рык? Ты едва только на поле вышел, яви же свою доблесть!

Тут Катран к нему устремился, копьем нацелился прямо в грудь Санджаму, но тот отбил удар. Час бились они копьями, но, хоть Санджам богатырем был, все же против Катрана послабее. Несколько раз сходились они, и вот ударил Катран его в грудь так, что конец копья через спину вышел. Убил он Санджама и завопил победно:

– Ликуйте те, кто на поле брани мужество свое подтвердит! Выходите, мужи, покажите себя! Где же ваш Фаррох-руз, который прошлый раз своей храбростью удивлял? Вот кого на поле высылать надо!

По воле божьей Фаррох-руз в тот день животом страдал. Хоршид-шах поглядел на него, говорит:

– Брат, Катран ведь тебя вызывает.

– О государь, – отвечает Фаррох-руз, – я нынче болен, животом маюсь так, что двинуться не могу. А то я не дал бы ему слова сказать… Ты уж не серчай, извини.

Тогда выехал другой воин со стороны Хоршид-шаха, и Катран его сразил. Человек пятьдесят он одолел и, как кого победит, вопль испускает и приговаривает:

– Эй, Фаррох-руз, где ты? Выходи на мейдан, поучись сражаться!

Надоело Фаррох-рузу его насмешки слушать. Хоть он и болен был, надел на себя доспехи и двинулся на поле брани, чтобы с Катраном сразиться. Тут Хоршид-шах забеспокоился:

– Ведь Фаррох-руз нездоров, не сможет он сражаться!

Тогда Самак сказал:

– О шах, будь спокоен, твой слуга не допустит, чтобы Фаррох-руз на поле вышел.

С этими словами он бегом побежал, их догнал и говорит:

– О богатырь Катран, как я вчера не дал тебе с ним сражаться, так и сегодня не дам ему сражаться с тобой – ведь ты устал, до него-то сколько человек поразил!

Глядит Катран на Самака и думает: «Уж не этот ли негодяй хотел меня с таким позором утащить? Если это он, с чего ему мне сочувствовать? А если не он, где мне того искать?» А вслух сказал:

– О юноша, с чего это ты так меня жалеешь, даже в бой не даешь вступить?

Самак-айяр ему отвечает:

– Мужчина до пятидесяти лет в доблести и мужестве совершенствуется. Не дело эти пятьдесят лет за один час впустую расточить. Ратное мастерство надо показывать, когда оба воина полны сил. А в противном случае благоразумнее, коли старшины их разведут. Да к тому же и время позднее. Возвращайтесь каждый к своему войску, а завтра поединок начнете.

Оба воина повернулись и уехали с поля. Забили барабаны отбоя, и войска вернулись каждое на свою стоянку. Когда спешились, Хоршид-шах воссел на трон и приказал устроить пир, и стали они вино пить, пировать.

А Газаль-малек тем временем удалился в свой шатер, военачальники его там же собрались. Он одарил Катрана красивым платьем и похвалил его, а потом они сели пить вино и веселились, пока день не собрал свои пожитки и не наступила темная ночь, мир погрузился во мрак и тьму, и обе стороны караулы выставили.

Самак-айяр подле Хоршид-шаха был, он поклонился и сказал:

– О великий царевич, коли счастье твое поможет, сегодня ночью я доставлю тебе связанного Катрана.

С этими словами он отправился в путь и шел, пока не миновал караульных. Двинулся он дальше окольным путем, вдруг видит – какой-то человек к их лагерю направляется. Самака заметил, а там овражек был, он в овражек забежал и затаился. «Тут, видно, дело не просто, – думает Самак, – этот человек вроде меня в неприятельский лагерь пробирается. Надо притвориться, что я его не видал, просто за нуждой вышел». Самак внезапно бросился на того человека, повалил его и выхватил нож, чтобы убить, а тот говорит:

– Храбрец, кто ты? Что я тебе плохого сделал, за что ты меня убить хочешь?

– О презренный, ты меня не узнал? Я Самак-айяр, ученик Шогаля-силача, слуга Хоршид-шаха. Признавайся, кто ты есть, откуда идешь и куда? Коли хочешь жить, отвечай!

Тот человек сказал:

– О Самак, поклянись, что не тронешь меня, тогда скажу правду.

Самак поклялся, что сохранит ему жизнь, если тот его не обманет и правду скажет. Тот молвил:

– Меня зовут Атешак, я слуга Катрана и сюда пришел, чтобы тебя к нему связанным доставить.

– С чего это ты меня так невзлюбил? – говорит Самак. – Ты сам по себе, я сам по себе, за что же ты ко мне злобу питаешь? Разве я тебе худое сделал, что ты меня хочешь к Катрану тащить? Какая тебе от того польза?

Атешак отвечает:

– О Самак-айяр, богатырь нашего времени, вчера, когда я пришел служить Катрану, застал его очень разгневанным. Я спросил: «Богатырь, чем ты недоволен?» Тут он мне и поведал, что ты с ним сделал, как его выкрасть хотел, да не повезло тебе. Почему сорвалось дело, он не рассказывал, видно сам не знал. Только жаловался на тебя. А потом сказал: «Атешак, ты по ночам орудуешь, все хитрости знаешь. Можешь ты пойти и привести ко мне Самака связанным?» А я говорю: «Богатырь, есть у меня просьбица. Ежели исполнишь мое желание, я тебе доставлю связанного Самака». – «Какая такая просьба?» – спрашивает Катран. «Великий богатырь, – говорю, – есть у падишаха Мачина невольница по имени Дельарам, я ее однажды увидел и влюбился в нее. Попроси ее у шаха и отдай мне в жены». Катран обещал, свой перстень мне вручил в подтверждение того, что отдаст мне Дельарам в жены, как только я тебя приведу, сразу брак заключит.

Самак-айяр сказал:

– Атешак, дай клятву помогать мне, быть моим другом и исполнять все, что я скажу, беречь мои тайны, никому их не открывать, не замышлять измены и другим не позволять да мне ни в чем не перечить – и я тебе без всяких хлопот твою Дельарам предоставлю. Да ты ведь и сам знаешь, что у меня это лучше получится, чем у Катрана.

Атешак обрадовался, припал к его стопам и сказал:

– Я твой раб, приказывай!

Поклялся он господом вседержителем, и огнем, и светом, и солнцем, и хлебом-солью, и мудростью благородных, что вреда не причинит, измены не замыслит и будет то делать, что Самак велит. Друзьям его другом будет, его врагам – врагом.

Обнял его Самак и сказал:

– Ты мне брат! – а потом добавил: – Братец, а теперь свяжи мне руки, на шею ремень накинь и тащи к Катрану. Он увидит меня и скажет: «Отрубите ему голову», а ты скажи: «Богатырь, разве тут место казни? Позволь, чтобы для такого человека завтра на мейдане виселицу поставили и вздернули его, чтоб другим неповадно было, чтобы знали люди, как мы расправились с Самаком и как с прочими поступим». Катран скажет: «Надо, чтобы кто-нибудь его постерег». А ты возьми меня к себе, скажи, мол, раз я его доставить сумел, значит, и устеречь сумею. Отведи меня в свою палатку, а уж там мы устроим все как подобает, и я добуду для тебя Дельарам.

На том они и договорились. Скрутил Атешак Самаку руки, накинул ему аркан ременный на шею и повел в свой лагерь. Там увидали, что Атешак кого-то на аркане ведет, спрашивают:

– Кто такой?

Атешак отвечает:

– Радуйтесь и веселитесь: это Самак.

Все, кто слышал его, говорили: «Самого главного айяра поймали» – и бежали за ними следом. На Самака тычки да колотушки так и посыпались. Не понравилось ему это, он Атешаку говорит:

– Ты им не давай меня лупцевать.

Прикрикнул Атешак на толпу, разогнал всех, вошел в шатер Катрана, поклонился, а сам аркан из рук не выпускает, Самака придерживает. Катран спрашивает:

– Атешак, ты как победоносный лев пришел или как лиса-подлиза?

– О богатырь, на твое счастье явился я как лев и Самака привел связанного.

Огляделся Катран, Самака увидел и вскричал:

– Ну, презренный, кто кого поймал – я тебя или ты меня?! Кто кого хитрее оказался? Отрубите ему поскорей голову!

Атешак поклонился и говорит:

– Богатырь, ну что это за речи? Да разве так следует поступать? Взять сразу и укокошить его… А со мной как же? Никто и не знает, что я совершил. Нет, надо завтра на мейдане виселицу поставить и его повесить, чтобы другим неповадно было, а о нас пошла бы слава.

– Да кто его до завтра сторожить станет? – говорит Катран.

– Я сумел его выкрасть и сюда притащить, сумею и посторожить. Поручи его мне: ради своей славы я его пуще жизни стеречь буду.

– Ну, как знаешь, – сказал Катран. Атешак взял Самака за руку и отвел в свою палатку.

А Катран с прошлой ночи к вину не притрагивался – Самака боялся. Когда же он увидел его связанным в руках Атешака, то воскликнул:

– Несите вина, выпьем на радостях! У меня от гнева на Самака к вину охоты не было, а сейчас от сердца отлегло, можно и выпить.

Тотчас подали вино, взялся Катран пить. Так нагрузился, что совсем опьянел и заснул.

Самак и Атешак дождались, пока Катран уснул, поднялись и вдвоем отправились в его шатер. Видят, лежит Катран в бесчувствии. Самак говорит: