Камень - Борис Вячеславович Конофальский

незамысловатая пища оказалась ещё и весьма посредственной. Кукурузный хлеб, хоть его и разогрели, был сухой, ни масла, ни тыквы в него не добавили, саранча была дешёвая, нечищеная, с ногами и с головами, в общем, паштет, рассчитанный на самых невзыскательных едоков, а чай из экономии переварили, количество уменьшили, зато подольше варили, и теперь по цвету он напоминал отработанное машинное масло, да и по вкусу тоже. Но Горохов съел всё и выпил чай до дна. Непросто было жителю Города вот так вот сразу перейти от хорошей свинины и жареных козодоев на рацион степных оазисов, но сделать это было необходимо. Хороших ресторанов в ближайшие недели он не увидит. А даже если и увидит, то в них не зайдёт. И не потому, что у него нет денег, как раз денег уполномоченный взял с собой немало, храни Господь начфина Гарифуллина. Вот только нечего делать простому торговцу в дорогом ресторане, ну, только если он пришёл туда не продать что-нибудь.

А пока ел, у него появилось ещё несколько вопросов, и перед тем как уйти, он ещё раз заговорил с толстухой Клавой, которая как раз к тому моменту снова освободилась.

- Клавочка, а у вас есть ещё номера свободные? А то тот, что мне сдал ваш паренёк, дороговат для меня. Может, подешевле есть что-нибудь?

- О-о, - она махнула рукой, - И не думайте даже, радуйтесь, что его вообще вам сдали, и дешевле у нас номеров не бывает, и пустыми номера нынче не стоят. Это вам ещё повезло, что вас так скоро заселили, просто человек как раз в ночь выехал, а никого, кроме вас, тогда не было. Вот и совпало.

- А-а…, - понял ситуацию уполномоченный. – И что же, у вас всё время такой наплыв людей? Я просто давненько тут у вас не был.

- Да почитай уже два года, народец-то с юга всё прибывает. Там же теперь жить совсем невмоготу, – объясняла Клава. – Я и сама из Карагая. Три года как с семьёй переехала. Тогда уже тяжко было, а теперь людей всё больше и больше.

«Поэтому здесь и цены такие», – расплачиваясь за еду, думал Горохов. И спросил:

- А за водочку сколько с меня?

- Ой, - она махнула на него рукой. – Ой, Коля, бросьте это. То подарок… За счёт гостиницы.

Игривая вся такая. Горохов кивнул: спасибо.

***

Первым делом уполномоченный решил взглянуть на свой грузовик. Вчера ночью он оставил его на платной стоянке, на той, которую ему посоветовали мужики из его каравана. Они говорили, что там охрана хорошая и не воруют. И ставили свои машины там же. Стоянка была недешёвой, просили тридцать пять копеек за сутки, но тут точно жадничать было нельзя. Лучше отказаться от гостиницы и спать в машине, чем остаться без транспорта. Или, к примеру, прийти утром и найти машину в разобранном состоянии. Без аккумулятора, проводки и вообще всего, что можно быстро открутить и унести. В общем, он жадничать не стал.

Андрей Николаевич думал, что после вчерашней ночной дороги его машина будет выглядеть ужасно, но оказалось, что под утро и ещё днём пролили три хороших ливня, и грузовичок стоял хоть и не чистенький, но и не такой уж и страшный. И тогда он, купив двадцать литров воды, чуть-чуть домыл ему капот и стёкла, как следует вымыл кабину, которая была по-настоящему грязна, ну и встряхнул брезент с кузова. Долил бензина, проверил масло, посмотрел подвеску и, убедившись, что транспортное средство готово к дальнейшей эксплуатации, хоть сейчас садись да гони в степь, ушёл со стоянки, оплатив перед этим ещё одни сутки.

Процветание? В Губахе появились целые улочки неказистых, а зачастую и вовсе кривоватых домов. Везде транспорт, приспособленный для барханов, для песка. Транспорт максимально простой, как у казаков. Видно, что его обладатели не очень богаты. Да тут вообще не много богатых, он почти не встречает домов, на которых больше трёх стандартных солнечных панелей; турбины в городе есть, торчат из-за домов, но половина из них самодельные. И да, людей в городе прибавилось заметно. Но приехали они все не так уж давно, город трудно назвать обжитым. Уполномоченный находит на центральной улице одно место, где как-то покупал булки. Он до сих пор помнит их вкус, они были ещё тёплые, жирные и сладкие.

После завтрака из категории «лишь бы съесть побыстрее» Горохов решает побаловать себя и заходит в лавочку, перед этим осмотрев улицу. Там за прилавком молодая раздражённая женщина отпускает покупателям товары. Тут же на прилавке выставлены поддоны с булками, по форме они напоминают Горохову те вкусные, что он тут ел несколько лет назад. Но это только форма, цвет у них уже не тот.

Булки слишком жёлтые и, кажется, даже на вид не такие мягкие, как те, которые он запомнил.

«Там ни грамма пшеничной муки, одна кукуруза, и та без масла, да и продавщица не та».

Он не стал покупать булку, чтобы ещё больше не разочаровываться. Бегло осмотрел товары в магазинчике, запомнил цены и вышел.

И сразу обратил внимание на человека, которого уже сегодня видел. Казалось бы, простой человек: пыльник, маска, шляпа, ботинки – ничего особенного, так выглядят все, кто ходит в пески ловить саранчу, то есть каждый второй житель города. Но у человека не было ни винтовки, ни ружьишка. Может, он, вернувшись из степи, оставил оружие дома? Чего с ним по городу таскаться, тут сколопендр нет. Да, может… Но раз Андрей Николаевич его заметил, то запомнил, что он был без оружия. А раз запомнил, то сразу узнал. Но город-то небольшой, тут можно целый день встречать одних и тех же людей. Нужна была проверка. И уполномоченный продолжил свою прогулку.

«Губаха Банк. О, всё ещё работает? Интересно, а главный тут всё тот же тип, что и был тогда?». Горохов не знает судьбы того вороватого человека, что руководил этим банком в те времена, когда уполномоченный приезжал сюда исполнить приговор. Он заходит в банк и видит, что там всё изменилось. Комнату, где посетители оставляли оружие, уже убрали. Теперь можно зайти в зал хоть с автоматической винтовкой. Два посетителя так и вошли. Старатели. Все в грязи. Но стоят у одного из окошек. А к Горохову обращается пухлая дамочка с немытыми волосами из-за толстого пуленепробиваемого стекла. Она говорит в микрофон:

- Господин, я готова вам помочь.

Больше, кроме него и двух старателей, тут