Вор в роли Богарта - Лоуренс Блок

— Да забудь ты об этом попкорне, Берн.

— Рад бы, да не могу. Кусочек застрял между зубами и никак не удается вытащить. Остается надеяться, что попкорн все же биоразложим.

— Напускаешь цинизм, чтобы скрыть свою романтическую сущность. — Она шутливо ткнула меня кулачком в плечо. — Вот паршивец! — не без восхищения продолжила она. — Никак не ожидала, что и сегодня вечером ты снова отправишься в кино!

— Я и не собирался.

— И по чистой случайности пришел к самому началу. Точь-в-точь как я совершенно случайно оказалась тогда у выхода и смогла одним глазком глянуть на Илону.

— Но в моем случае это действительно так, — сказал я. — Тебе я дозвониться не смог, чем заняться, не знал и к тому же оказался в пяти минутах ходьбы от «Мюзетт», за полчаса до начала сеанса. Ну и вот… И я спросил себя, а не хочу ли я посмотреть еще пару фильмов с участием Хамфри Богарта, и должен признаться, что ответ был «а хочу».

— И купил два билета, тоже из самых рациональных соображений?

— Ну, тут, положим, было не без романтики, — признал я.

— Положим?

— Говоря по правде, мне казалось, что маленькая вероятность того, что Илона появится, все же существует.

— Честно?

— Ну, посуди сама. Если б она захотела увидеться со мной, то лучшего места не придумаешь. Хотя, наверное, все же не стоило оставлять ей билет. Но я подумал, что могу позволить себе это, получив двадцать баксов от ее приятеля.

— Майка Тодда?

— Михаила, — поправил я.

— Так ты уверен, что это она была в его квартире, а, Берн?

— Не обязательно. Она могла быть и в соседней и кричать через дырку в стене.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты уверен, что это была она?

— Уверен.

— Потому как многие женщины говорят с акцентом, особенно те, кто проводит время с парнями по имени Михаил. Просто хотелось знать, что заставило тебя сделать этот вывод. Ведь не кричала же она «Бирнаард»!

— Нет. Но я слышал, как она произнесла это «Михаил», и уверен, что то была именно она. Ну, или же какая-то другая женщина с большими сиськами и анатрурийским акцентом.

— Какими еще сиськами? Ведь ты ее не видел, так откуда тебе знать, какие у нее сиськи?

— У меня на такие штуки хорошая память.

— И та девушка в квартире Майкла…

— Была Илона. Можешь мне поверить. Я узнал ее голос, высоту тона, хрипотцу, акцент, все! И разумеется, если б она подошла к двери, узнал бы и все остальное, в том числе и сиськи. Поняла?

— Тебе видней, Берн.

— И еще мне кажется, я поступил очень умно, не уронив челюсть на пол, когда услышал ее голос. Просто взял двадцать долларов и убрался оттуда ко всем чертям.

Она нахмурилась.

— Надеюсь, Берн, — сказала она, — ты не собираешься присваивать себе эту двадцатку?

— Почему нет?

— Ты получил ее нечестным образом.

— Большую часть моих денег я получаю нечестным образом, — заметил я. — А эти как раз относительно законно. Во всяком случае, он отдал их мне по доброй воле. В то время как я добываю их тяжким трудом из чужих сейфов.

— Но это же совсем другое дело, Берн.

— С чего ты взяла?

— Эти деньги предназначались на пожертвование. И если ты оставишь их себе, это не значит, что они украдены у Майка Тодда. Или как там его… Это будет означать, что ты украл их у ААБДТБ.

— У кого?

— У «Американской ассоциации по борьбе с дисплазией тазобедренного сустава». А в чем, собственно, дело? Что ты на меня так смотришь, а, Берн?

— Кэролайн, — осторожно начал я, — эта ассоциация всего лишь моя выдумка. Просто не хотелось называть популярную болезнь, на борьбу с которой кто-то наверняка собирал деньги в том же доме пару дней назад. А потому я и выбрал дисплазию тазобедренного сустава — так оно безопаснее. И такой штуки, как «Американская ассоциация по борьбе с дисплазией тазобедренного сустава», просто не существует в природе.

— Но она существует!

— Да перестань!

— Что это значит «перестань»? ААБДТБ ведет борьбу с этой настоящей чумой породистых собак вот уже долгие годы. Она является спонсором самых важных разработок в этой области ветеринарии.

— Ты что, серьезно? — спросил я.

— Конечно, серьезно. Послушай, Берн, я же занимаюсь этим делом и вовсе не склонна недооценивать опасность собачьих заболеваний. Я сама каждый год делаю взносы в этот фонд, помогая тем самым бороться с дисплазией тазобедренного сустава. Правда, не слишком большие взносы, но сколько могу. Тут вообще целый букет проблем. Взять хоть кошачью лейкемию… — Она, вздохнув, умолкла, пока я думал, где именно мне взять кошачью лейкемию. — Нет, честно говоря, я удивлена, что тебе вообще известно о суставной дисплазии, Берн. Ты ведь не собачник. А теперь выясняется, что ты и понятия о ней не имел.

— Что ж, — заметил я, — зато теперь имею.

— Да, а потому немедленно отдашь эти двадцать долларов мне. И я отошлю их в ассоциацию от твоего имени. Впрочем, может, ты предпочитаешь выписать чек, чтоб потом тебе скостили налоги?

Я нашарил в кармане двадцатку и протянул ей.

— Спасибо, Берн. Спорим, теперь ты чувствуешь себя куда лучше, верно?

— На сколько спорим?

— Перебьешься, — ответила она и торопливо убрала двадцатку. — Ты лучше вот что мне скажи. Как тебе фильмы?

— Фильмы? — переспросил я. — О, фильмы были просто замечательные! «Вирджиния-Сити» и «Сабрина». Лучше не бывает.

— «Вирджиния-Сити»… — протянула она. — Похоже на вестерн, Берни. На южный вестерн, если подумать хорошенько. Ну и что же это такое?

— Вестерн.

— Хамфри Богарт в вестерне?

— Нет. Там главную роль играет Эррол Флинн, — ответил я. — А Богарт — какого-то бандита-полукровку.

— Ой, пощади меня, Берн!

— С усами и бакенбардами, и знаешь, это, пожалуй, действительно южный вестерн, потому как действие происходит во время Гражданской войны и сторонники конфедератов из этого городка золотоискателей в штате Невада собираются отправить в Дикси пароход, груженный золотом на миллиард долларов…

— И Эррол Флинн, конечно, спасает ситуацию?

— Да. А Богги, разумеется, убивают. Флинн не говорит, где золото, потому что надеется пустить эти деньги на восстановление Юга после войны. Но это по его словам. Лично мне кажется, он просто хотел отложить себе деньжат на черный день. Как бы там ни было, но Мириам Хопкинс защищает его в суде, старается спасти от смертной казни, а Авраам Линкольн смягчает ему приговор и…

— А кто играет Линкольна?

— Я пропустил титры. Но не Рэймод Масси, это точно.

— А «Сабрина», это та, где Одри Хепберн, да? Она влюбляется в Алана Лэдда и убегает с Богартом.

— С Уильямом Холденом.

— Она убегает с Уильямом Холденом?

— Холден играет его брата. Сначала она убегает с ним, а уж в конце ее заполучает Богарт.

— Да?.. А что же происходит с Аланом Лэддом?

— Он в это время снимается совсем в другой картине, — ответил я. — Потому как в «Сабрине» никакой Лэдд не играет.

Мы сидели у нее дома, на Арбор-корт, куда я направился с авиасумкой на плече сразу после того, как на экране появились финальные титры «Сабрины». В квартире у нее, когда я туда вошел, никого не оказалось, если не считать Арчи и Юби. Я отпер дверь своими ключами, немного поиграл с котами, потом сварил себе целый кофейник кофе и не успел выпить и полчашки, как появилась она и очень обрадовалась, увидев меня.

И вот теперь мы сидели за кухонным столиком у мойки, и я попивал то кофе, то минералку «Эвиан», а Кэролайн потягивала виски.

— Не то чтобы уж очень хотелось выпить, — сказала она, — но пропускать день тоже не следовало бы. Это как гимнастика. Хочешь оставаться в форме, надо не лениться и каждый день ходить в гимнастический зал и хоть немного, а тренироваться. Или пробежать трусцой квартала два, или же поплавать чуток в бассейне, но терять форму никак нельзя.

— Я бы присоединился, — сказал я, — но, возможно, сегодня ночью предстоит работа.

— А не кажется ли тебе, что для работы уже поздновато, Берни?

— Знаю, — ответил я, — и не собираюсь на нее идти — но вдруг придется? Это ведь тоже своего рода тренировка. И я, как и ты, тоже должен оставаться в форме.

— Наверное, мы с тобой здорово смотримся, сидя за стаканами и подводя под это дело теоретическую базу, — сказала она. — И еще… я рада, Берн, что застала тебя здесь. Ведь целый день о тебе не было ни слуху ни духу. И я уже забеспокоилась.

— Я звонил, — сказал я.

— Звонил? Так мы что, с тобой сегодня говорили? Нет, пора принимать это гинкго билоба, потому как я ни черта не помню!

— Я тебя не застал, — объяснил я. — Звонил сюда и в контору раза два-три как минимум. Но тебя не было ни здесь ни там.

— В какую еще контору, Берн?

— Ну как в какую… Салон «Пудель», разумеется. Можно подумать, у тебя так много мест работы.