Играя плотью, не имея плоти - Никон Арьин

— Зачем нарушать всеобщий порядок вещей? — Илья прислонился спиной к пузырящейся плоти стены. — Для чего этот слом?

— Нарушение порядка, — ответил Ннон терпеливо и мягко, — это элемент из области еще большего порядка. Чтобы увидеть этот больший порядок, нужно отойти на определенное, порядочное, расстояние — но тогда ты просто покидаешь тот, предыдущий порядок. Это неизбежно. И это тоже в порядке вещей… Все, что я тебе толкую — все это только из-за того, что сейчас важен прежде всего ПЕРЕХОД.

— Я понимаю. Но как быть с моей привязанностью к моему миру, к Земле, к людям, которых люблю и знаю, ко всем тем светлым, прекрасным моментам, которые бывают в человеческом мире?

— А так ли уж ты привязан ко всему земному? — глаза Ннона сверкнули алым. — Тогда, может быть, ты мне расскажешь о том, почему всю свою жизнь, каждый день ты хотел чего-то большего, какого-то прорыва, выхода за незримую грань реальности?

Илья понял, что это удар ниже пояса. Он не мог ответить на это, потому что это было чистой правдой.

— Я хотел спросить тебя о Маде, — после долгой паузы сказал Илья.

— Я знаю, — сразу отозвался Ннон. — Я был в нем. Это очень высокоразвитая сущность, но ему предстоит свой путь и определенный отрезок работы. Он превосходно чувствует все течения во вселенной, но он, как дерево, что связывает только три мира — корень в одном, ствол в другом, крона в третьем. Сейчас он знает, о чем мы говорим.

— Когда я прощался с ним, — сказал Илья, — я понял кое-что о твоих появлениях в нашем мире. Черт возьми, странно обращаться на «ты» к Полю!

— А мне, думаешь, не странно слышать от такого же точно Поля, что ему как-то странно обращаться ко мне на «ты»? — Ннон ухмыльнулся и подобрал под себя одну ногу. — Продолжай.

— Я понял что-то обо всем этом, но только сейчас вспомнил это…

По костюму Ннона прошла сплошная рябь из синих искр.

— Когда ты появлялся, — продолжал Илья, — я слышал звук завихряющегося, компрессированного воздуха. В тебе есть информация о любом материальном объекте, но чтобы проявиться в нашем мире тебе требовалось создавать прореху в структуре материи. Дыра, связывающая мир и антимир, или своеобразная прорубь на уровне субчастиц. Чтобы заполнить часть пространства, тебе требовалось «всосать» такую же его часть в антиматерию. Ведь ты — это граница между заполненным и пустым.

— Неплохо, — кивнул Ннон и опустил глаза.

— А что, если я соглашусь ПЕРЕЙТИ на следующий уровень Игры, а потом найду в одном из «вероятностных», как ты говоришь, миров возможность остановить твою активность? Аннигилировать тебя? Например, такие же ученые мужи, что не столь давно клонировали меня — неужели они не смогут разработать мою подачу дальше? Взять и бомбардировать тебя в момент твоего проявления направленным потоком античастиц. Что скажешь? Ведь по сути ты устраиваешь все эти неравные поединки со мной только затем, чтобы приблизить вероятность испытать свою полную полевую смерть.

— Знаешь, что, — Ннон поднял на Курсова свои удивительные непроницаемые глаза. — Попытайся. Ты, я вижу, способный, хватаешь все на лету — у тебя должно получиться. Только не забудь один момент.

— Какой?

— Если ты провернешь такую «бомбардировку» с полной точностью и синхронностью — мир полностью исчезнет вместе со мной. Останется только одна граница, уже не между чем-то и чем-то, а сама по себе.

— Поле способно блефовать? — спросил Илья.

— А ты как полагаешь? — широко улыбнулся Ннон. — И тем не менее, попытайся запомнить, что я тебе сказал. Представь такой образ: существует только граница, уже не разделяющая ничего и оттого не сознающая саму себя…

— Блеф, — отрезал Илья ровным голосом. — Во-первых, это уже будет не граница. А во-вторых, если речь еще идет о границе, которая уже не сознает себя, то ведь есть же кто-то, кто сознает ее в этом качестве. Ведь для кого-то ее НЕ БУДЕТ. А это уже осознание.

— Именно, — вдруг как-то живо и горячо сказал Ннон. — Именно он и играет.

— Кто это?

— Я не знаю, кто он и как его описать.

— Это Бог?

— Вероятно, нечто большее. Я чувствую только, что он изначально одинок.

— А это не блеф? — зачем-то спросил Илья, хотя совсем не хотел в этот момент спрашивать о чем-либо.

— А весь твой мир — не блеф? — Ннон поднялся с кресла и вдруг оказался у самого лица Ильи. — И вообще, дружище, тебе не кажется странным, что на твоей Земле сейчас только одна страна, все население — русские, все говорят только по-русски — и черные, и белые, и желтые, и красные? Русские континенты, русские традиции, русская культура?!

— Неужели тебе не известна история? — спросил Илья.

— Какая история?

— Ну, почти полтора столетия назад был проведен лингвогенетический эксперимент Краснова в рамках теории тризидного структурирования по Афанасьеву. Произошла глобальная цепная реакция ген-коммуникативных структур…

Вдруг Илья понял, что говорит о том, в чем сам уже как-то не слишком уверен. Он настолько привык к такому положению на Земле, что не представлял себе ничего другого. Но Ннон стоял напротив и смотрел в глаза с таким особым выражением, что Курсов стал терять все внутренние ориентиры. Теперь он был близок к тому, чтобы пытаться мучительно осознавать, кто он на самом деле и чем был тот мир, в котором все это неосознаваемое с ним происходило. Неужели все это еще один «возможный» мир? Так вот о какой привязанности они только-что говорили…

Илья почти терял сознание, и в этот же момент продолжал думать, что сознание принципиально невозможно «потерять».

— Да, — сказал Ннон тихо. — Иллюзия — очень реальная вещь. Вспомни хотя бы, что все сейчас происходящее ты наблюдаешь в красивой вращающейся фигуре в моей ладони.

Илья испытал мощнейший шок, когда вернулся на прохладный серый песок. Ннон в этом месте точно так же продолжал какой-то разговор, будто они довольно давно вели беседу:

— Ты верно расшифровал значение той пирамиды из тел в ТРИП-колонии. Главное там было — ориентировка. У тебя превосходное чутье. Ручаюсь, что ты не осознаешь 90 % из того, что предчувствуешь и после действуешь по этому предчувствию. Как и всякий человек. Но ты отличен тем, что очень скоро обо всем узнаешь сам. Изнутри себя.

Фигуры в пальцах Ннона продолжали появляться и исчезать. Илья пошевелил затекшими конечностями.

— Потом появилась Клио, — продолжал Ннон. — Тогда я активно вмешиваюсь в поток событий. Пришлось организовать небольшое вторжение в частные мозговые владения некоторых чинов из СпецБюро. Антонина со своей секретной информацией направила Клио прямо к тебе. Правда игра несколько раз шла по спонтанной траектории. Варианты перебирались. Иногда требовалось отключать некоторые каналы связи. Например, когда отпала необходимость в биологическом контакте Антонины и Клио. То же, но в несколько иной форме произошло с Диной. А когда ты бежал от преследования на угнанном флаере в Научном Центре! Ты себе не представляешь, как было захватывающе врезаться в твою машину в виде патрульного флаера и его экипажа! И в это же время находиться еще в сотне разных точек планеты и в нескольких местах в космосе.

Илья с некоторой осторожностью посморел на очередную разноцветную фтгуру в руке Ннона. Ему казалось — задержи он взгляд на изображении — и его снова унесет потоком внимания в реальность, существующую на яркой поверхности многогранника.

И тем не менее Илья не отвел взгляда. Он увидел поверхность Изнанки и черное пространство наверху. Высоко над головой блестел эллипс «Броска». Перед глазами возникла картина, проецируемая неизвестным экраном. Это был вид со стороны Куранта на эскадру боевых кораблей Земли. Они располагались на большом расстоянии друг от друга и все вместе составляли фигуру, напоминавшую огромный полумесяц. Иногда между кораблями пролетали небольшие модули слежения. Всю флотилию было отлично видно, словно это была всего лишь уменьшенная модель, находящаяся совсем рядом.

От Куранта исходило зеленоватое сияние. Затем это сияние резко усилилось и за секунду превратилось в мощнейшую вспышку, по силе ненамного уступающую взрыву сверхновой звезды. Яркость экрана уменьшилась, и Илья увидел, как в сторону эскадры понеслась быстрая стена сплошного оранжево-белого огня. Ярко полыхнул и разом исчез в этой стене встретившийся ей на пути «Бросок-1». Модули слежения стали быстро разворачиваться, двигатели больших крейсеров включились на полную мощность, но было поздно. Громадная стена раскаленной материи настигла всю флотилию. В ослепительном сиянии пламени практически не было видно множества вспышек. Стена съела все корабли, не оставив после себя никаких огарков или обломков, пронеслась еще некоторое время в черном пространстве космоса и стала так же быстро рассеиваться. Через минуту от нее осталось только едва уловимое расплывчатое зеленоватое пятно — казалось, что это просто яркий след на экране или на сечтатке глаза Ильи.