Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад

Все шло, как задумала коварная женщина, но однажды из-за присущей ей неизбывной алчности она совершила серьезную ошибку.

Вместо того чтобы уменьшить налоги, она их увеличила; указ сей вызвал ощутимый ропот.

Однако попробуем ненадолго занять место Изабеллы. Действуй она по-иному, она, возможно, немедленно выдала бы свою тайну. Будучи на удивление скрытной, она решила, что ей, пожалуй, следует немного потерять в глазах народа, дабы герцог приобрел еще больше популярности: способ действенный, однако для той, кто его применила, последствия оказались плачевными. По нашему же мнению, недовольство стало для Изабеллы удобным предлогом впустить в Париж войска, ибо герцог Бургундский вряд ли прибыл бы без сопровождения армии; таким образом, становится ясно, что друзей Орлеанского дома намеревались истребить.

Когда герцог Бургундский наконец решил направиться в сторону Парижа, обстоятельства явно складывались в его пользу, а его храбрость и содействие Изабеллы, без сомнения, открыли бы ему городские ворота. Но герцог не подходил, и его задержка могла оказаться для королевы роковой. Приязнь к ней постепенно исчезала, и она начала подумывать, не покинуть ли ей город, где она никак не могла дождаться того, кто сумел бы навести в нем порядок. Решив наконец бежать, она увезла с собой короля и дофина: если нежный друг опаздывал, следовало иметь при себе хотя бы супруга и сына. И, покинув Париж, она направилась в сторону Орлеана.

Узнав об этом, герцог Бургундский ускорил шаг и вскоре прибыл в Париж, где его встретили как защитника, посланного самим Богом.

По просьбе графа Эно, пообещавшего самому отправиться ко двору, герцог Иоанн согласился вступить в переговоры с партией противников. Старания графа увенчались успехом: король, пребывавший в то время (как и должно) в здравом рассудке, благосклонно выслушал его и велел ему вернуться в Париж, дабы подписать соглашение о прекращении вражды.

Поддерживавший связь с королевой и, без сомнения, уведомленный о ее замыслах, герцог с притворным сожалением сообщил графу, что испытывает неприязнь как к Изабелле, так и к тем, кто посоветовал ей бежать из столицы. После внесения в договор ряда изменений документ отправили королю.

Тем временем в Блуа неожиданно умерла вдова герцога Орлеанского, оставив малолетних детей, неспособных самих постоять за себя. Смерть эта, слишком выгодная в настоящих обстоятельствах, чтобы быть естественной, мгновенно умерила пыл даже самых яростных противников герцога Бургундского.

Мы призываем не обвинять нас в стремлении приумножить преступления женщины, уже запятнавшей себя убийством в глазах потомства, готового сегодня вынести ей свой приговор.

Чтобы разобраться в ее поступках, будем исходить из того, что она сделала и на что была способна.

Читатель успел хорошо узнать характер Изабеллы и понимает, что она всегда была готова и совершить, и оказать содействие преступлению, выгодному для нее самой, равно как и готова сделать все, чтобы скрыть уже совершенные злодеяния.

Получала ли она выгоду, избавившись от вдовы своего бывшего любовника? Валентина с готовностью преследовала всех, кого подозревала в причастности к убийству ее супруга; она являлась сообщницей тайных оргий Изабеллы; она знала все ее секреты; чтобы свободно располагать герцогом Орлеанским, Изабелла сама подложила герцогиню в постель к Карлу. Валентина знала о злодеяниях, совершенных по причине плачевного состояния здоровья монарха, неспособного воспротивиться злу. Она могла воспрепятствовать любым шагам, направленным в поддержку герцога Бургундского. Словом, причин, чтобы избавиться от нее, имелось множество! И Изабелла предрешила ее участь.

— Останьтесь с ней в Блуа, — приказала она своему фавориту Буа-Бурдону, — и не выпускайте ее из виду. Пока мы пребываем в Туре, сообщайте мне все новости через вашего лакея Леклерка: он станет возить наши письма. Я приняла действенные меры и полагаю, вам не суждено там задержаться.

В самом деле, через неделю несчастная вдова перебралась в мир иной.

Мы не хотим напрасно обвинять Изабеллу в этом убийстве, но разве могло оно обойтись без ее участия? Простые расчеты убедительно доказывают, что смерть вдовствующей герцогини была ей выгодна, а значит, даже без признаний Буа-Бурдона ясно, что она приложила к ней руку.

Завершив переговоры, стороны отправились для подписания договора в Шартр, куда прибыли король, королева и весь двор. Согласно поставленному условию, герцог Бургундский явился в сопровождении свиты всего лишь из ста человек.

Едва он вошел в залу, как все, за исключением короля, королевы и дофина, встали со своих мест.

Приблизившись к трону, герцог опустился на колени, а его защитник зачитал текст извинения. Король даровал ему свое прощение. Те же самые действия повторились и перед принцами из Орлеанского дома; юные принцы рыдали и прощение даровали сквозь слезы. История Шартрского соглашения явила потомкам, с одной стороны, печальный пример торжества безнаказанности преступников, а с другой — показала, как легко запугать добродетель, когда та лишена сил и мощной поддержки. Но торжество бесчестия вызывает в душах благородных не столько презрение к нечестивцам, сколько живейший интерес к печальным жертвам, отданным на поругание.

Всю выгоду из этой авантюры, без сомнения, извлек герцог Бургундский. И мы еще раз задаемся вопросом: смогла бы Изабелла заключить Шартрское соглашение при жизни Валентины? Будучи непременным условием для осуществления планов Изабеллы, смерть герцогини стала настоятельной необходимостью; во всяком случае, в злокозненном уме королевы Валентине явно не находилось места, а значит, она не могли долее оставаться в живых.

Как долго просуществовал подписанный договор? Увы, шут герцога Бургундског. [10] справедливо заявил, что мир, подписанный в Шартре, уже нес в себе зародыш войны.

С виду спокойный, Карл вернулся в Париж; герцог Бургундский также заторопился в столицу и въехал туда при большом скоплении народу. И герцога, и королеву встретили всеобщим ликованием; соединенные тайными узами, Изабелла и герцог Бургундский отныне могли прямо и открыто демонстрировать свой союз. Однако осмотрительная Изабелла почла за лучшее не обнародовать их связь и вновь отбыла с дофином в Мелен, наказав герцогу укреплять доверие парижан к ним обоим, а значит, проводить ту же политику, которую проводила она сама в его отсутствие. Отъезд королевы явился вершиной хитроумной и осторожной тактики Изабеллы; все же она допустила ошибку, и вскоре мы узнаем, к чему приведут ее маневры, в лабиринте коих так легко заблудиться, особенно когда путеводная нить внезапно прерывается.

Неожиданно герцог Бургундский приказал казнить Монтагю, великого казначея и первого министра. И сразу возникает вопрос: почему королева не вступилась за казначея? (Точнее, почему она выдала его, ибо нет оснований сомневаться, что приговор явился не только делом рук герцога Бургундского, но и ее самой.) Попробуем разобраться, отчего в гладкой доселе канве интриги,