Джек Ричер, или Никогда не возвращайся - Ли Чайлд

Тернер выбрала столик посередине кафе, и они с Джеком уселись за него. Им не принесли меню, да и досок с написанным мелом списком дежурных блюд в кафе не наблюдалось. Не такое это было место. Между постоянными клиентами и поваром общение происходило телепатически. Ну а новым посетителям полагалось просто громко спросить, чем здесь кормят – вот и все дела. Что и подтвердил повар, слегка приподняв подбородок и повернув правое ухо к залу.

– Омлет, – сказала Сьюзан. – С грибами, зеленым луком и сыром чеддер.

Никакой реакции со стороны повара.

Ну вообще никакой!

Женщина повторила то же самое, но немного громче.

И вновь полное отсутствие реакции. Никакого движения, только вздернутый подбородок, отведенный взгляд и торжественная тишина, словно опытного коммивояжера оскорбили встречным предложением. Тернер посмотрела на Ричера и прошептала:

– Что это за место?

– Ты же детектив, – ответил ее товарищ. – Ты видишь где-нибудь сковородку для яичницы?

– Нет, на такой сковородке яичницу не готовят.

– Ну, значит, нужно заказать то, что здесь можно приготовить.

Сьюзан задумалась.

– Два яйца с беконом на поджаренном тосте, – попросила она наконец.

– Да, мадам, – отозвался повар.

– И для меня то же самое, – добавил Джек. – А еще кофе.

– Да, сэр.

Повар тут же повернулся к плите и взялся за работу, положил на сковороду новую порцию сала, растопил его и разгладил по всей обширной металлической поверхности. Значит, он был настоящим мастером своего дела. Ричер по опыту знал, что в таких местах работают либо настоящие повара, либо владельцы, но только не в одном лице. Повар – любитель сковородок, сначала позаботится о металле и доведет его до зеркальной гладкости, так что тефлон станет идеальной поверхностью, а владелец сразу принесет кофе. Потому что первая чашка кофе – это уже заключение сделки. Клиент еще может уйти, пока ничего не съел или не выпил. Или если ожидание покажется ему слишком долгим, или если он вдруг вспомнит о срочной встрече. Но он останется, если выпьет чашку кофе. Ведь ему придется заплатить, а кто знает, сколько стоит чашка кофе в кафе? Пятьдесят центов? Доллар? Два доллара?

– Ну, вот, мы сделали заказ, – вздохнула Тернер. – Что ты хотел мне рассказать?

– Пусть сначала принесут кофе, – ответил Джек. – Я не хочу, чтобы нас прерывали.

– Тогда у меня есть пара вопросов, – сказала его собеседница. – Например, я бы хотела побольше узнать о Моргане. Что за человек теперь командует моим подразделением?

– И моим тоже, – заметил Ричер. – Я всегда считал себя худшим командиром Сто десятого, но это не так. Твои парни в Афганистане дважды не вышли на радиосвязь, а он ничего не стал предпринимать.

– Мы знаем, откуда он взялся?

– Понятия не имею.

– Он один из наших врагов?

– Трудно сказать. Очевидно, что подразделению необходим временный командир. Так что доказательств его вины пока недостаточно.

– Но как в их план вписывается твой призыв на службу? Они ведь хотели от тебя избавиться – зачем тогда ты им нужен в части?

– Полагаю, они рассчитывали, что я сбегу. Я бы мог уйти в самоволку на постоянной основе. Морган и адвокаты подчеркнули, что никто не станет меня искать. Никаких агентов по розыску. Они нанесли парочку серьезных ударов, рассказав мне про аффидевит и выдвинув обвинение, которое я не смогу опровергнуть, если останусь. Думаю, большинство на моем месте тут же унесли бы ноги. Именно таким был их стратегический план. Но не сработало.

– Когда внезапно появляется чудовище, ты должен с ним сражаться, верно?

– Или приказ ГСА[12]. В досье может быть дополнение, в котором сказано: если я откажусь сотрудничать, со мной следует разобраться. Из-за каких-то политических тонкостей в аппарате министерства. Несомненно, решение принимал не Морган. Подполковник не имеет соответствующих полномочий. Такие вещи делаются на более высоком уровне.

– Самые старшие офицеры штаба.

– Согласен, но какие именно?

Тернер не ответила, а повар наконец принес им кофе. Две большие керамические кружки и маленькую розовую корзиночку со сливками, пакетиками с сахаром и двумя металлическими ложками, такими тонкими, что они казались невесомыми. Ричер взял чашку, принюхался и сделал глоток. Край чашки был холодным и толстым, но кофе – вполне приличным. Горячим и достаточно крепким.

Джек поставил чашку на стол, обхватил ее ладонями, словно защищая, и посмотрел в глаза Тернер.

– Итак, – сказал он.

– И еще одно. Мне будет трудно это произнести, поэтому я сожалею, – сказала вдруг Сьюзан.

– О чем это ты?

– Мне не следовало спрашивать про количество номеров в мотеле.

– Я не в обиде.

– Но меня это беспокоит. Я не уверена, что готова к одному номеру. У меня ощущение, что я перед тобою в долгу. За то, что ты сегодня для меня сделал. И я не думаю, что это правильное состояние души при данных обстоятельствах.

– Ты ничего мне не должна. Я действовал исключительно из эгоистических побуждений. Я собирался пригласить тебя на обед. В данный момент происходит нечто похожее. В некотором смысле. Возможно, не так, как я планировал. В общем, я получил то, что хотел. Все остальное лишь сопутствующий ущерб. Так что ты ничего мне не должна, – еще раз повторил мужчина.

– И все же, мне немного не по себе.

– И не удивительно! Тебя арестовали, потом ты сбежала из тюрьмы, а теперь спасешь свою жизнь, воруешь машины и деньги…

– Нет, это из-за тебя.

– Почему?

– Я ощущаю дискомфорт.

– Я сожалею.

– Тут нет твоей вины, – вздохнула Тернер. – Просто ты такой.

– Какой именно?

– Я не хочу оскорбить твои чувства.

– У тебя не получится, – заявил Ричер. – Я военный полицейский. И мужчина. У меня нет чувств.

– Это я и имела в виду.

– Я пошутил.

– Нет, вовсе нет. В любом случае в твоих словах была лишь доля шутки.

Сьюзан надолго замолчала, но потом все-таки добавила:

– В тебе есть нечто дикое.

Джек ничего не сказал в ответ. «Дикий» от латинского «feral», неприрученный, от «bestia fera», дикий зверь. Обычно так называют сбежавших домашних животных, вернувшихся к дикому образу жизни.

– Складывается ощущение, что в тебе есть только «да» и «нет», – продолжала Тернер. – Ты и они, белое и черное, жить или умереть. И я спрашиваю себя: какое влияние это оказывает на личность?

– Все просто: жить, а не умереть, – ответил Ричер. – По крайней мере, для меня.

– Ты подобен хищнику. Холодный и жесткий. Взять хотя бы то, что сейчас происходит. Ты все спланировал. Четверо парней в машине и их боссы. Ты плывешь к ним прямо сейчас, и в воде будет кровь. Твоя или их, но кровь будет.

– Сейчас я рассчитываю от них уплыть. И я не знаю, кто они такие и где находятся.

– Но ты узнаешь. Ты постоянно об этом думаешь, я же вижу. Ты встревожен и пытаешься взять след, уловить запах врага.

– А что еще я могу делать? Купить нам билеты на автобус, идущий прямо в Ливенуорт?

– Разве другого варианта нет?

– А ты сама как считаешь?

Женщина сделала первый глоток кофе и немного подумала:

– Я с тобой согласна, и в этом заключается проблема. Причина, по которой мне некомфортно. Я такая же, как ты. Но еще не совсем. Вот что меня тревожит. Смотреть на тебя – значит, смотреть в будущее. Однажды я стану тобой. Когда во мне останется только «да» или «нет».

– Значит, я на тебя похож? Большинство женщин говорят «нет» из-за того, что я совсем другой.

– Ты меня пугаешь. Или будущее, в котором я могу превратиться в тебя. Я не уверена, что готова к этому. И не уверена, что когда-нибудь буду готова.

– Вовсе не обязательно, чтобы все произошло именно так. Это всего лишь выбоина на дороге. У тебя еще остается шанс сделать карьеру.

– Если мы победим.

– Иначе и быть не может.

– Значит, в лучшем случае я сошла с дороги, чтобы потом на нее вернуться. А в худшем – навсегда.

– Нет, в худшем случае ты умрешь или тебя посадят за решетку. Худший случай, когда побеждают плохие парни.

– Для тебя это всегда победа или поражение?

– Разве есть третья возможность?

– А поражение сжигает тебя изнутри?

– Конечно.

– Это парализующее высокомерие. Нормальные люди не выгорают, если терпят поражение.

– Может быть, они не правы, – сказал Ричер. – Но ты не такая, как я. Ты не видишь себя, когда смотришь на меня. И поэтому я приехал. Ты – лучшая версия меня. Вот что я почувствовал по телефону. Ты все делаешь как следует.

– Что делаю?

– Все. Свою работу. Жизнь. Ты живешь, как человек.

– Но я так себя не чувствую. Во всяком случае, сейчас. И не думай обо мне как о лучшей версии. Если я не могу посмотреть на тебя и увидеть, что будет, ты не можешь посмотреть и увидеть то, что должно быть.

Тут к ним подошел повар с тарелками, полными яйцами, беконом и поджаренными тостами – все это выглядело превосходно приготовленным. Очевидно, парень любил свою работу. И хорошо ухаживал за сковородкой.