Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи - С. Халеоле

Когда Ке-калукалу-о-кева решил, что его жена заснула глубоким сном, он поднялся и, как обычно, пошел к Хина-и-ка-маламе. Лаиэ-лохелохе увидала, что муж покинул ее, и тайком пошла следом за ним. Так она вошла в дом Хина-и-ка-маламы и — о горе! — увидела их вместе.

Войдя в дом Хина-и-ка-маламы, где они возлежали на одном ложе, Лаиэ-лохелохе сказала Ке-калукалу-о-кеве:

— Муж мой, ты обманул меня. Теперь я знаю, зачем ты заставлял меня пить каву, зачем тебе это было нужно, но теперь я вижу вас вместе, и так продолжаться не может. Мы должны возвратиться на Кауаи и как можно скорее.

Ке-калукалу-о-кева знал, что Лаиэ-лохелохе права, поэтому он встал, и они вернулись в Хоно-ка-лани. На другой день по приказанию Лаиэ-лохелохе каноэ уже были готовы, но Ке-калукалу-о-кева сказался больным, и пришлось отложить отплытие. На третий день он опять сказался больным, поэтому Лаиэ-лохелохе простилась со своей любовью и одна отправилась на Кауаи. С тех пор она больше никогда не вспоминала о Ке-калукалу-о-кеве.

Покинув мужа, Лаиэ-лохелохе возвратилась на Кауаи, и Ка-онохи-о-ка-ла спустился с Каха-каэкаэа, чтобы встретиться с ней.

Четыре месяца не расставались Лаиэ-лохелохе и Ка-онохи-о-ка-ла, а к концу четвертого месяца странным показалось Лаиэ-и-ка-ваи долгое отсутствие мужа, но едва она об этом подумала, как Ка-онохи-о-ка-ла уже был дома.

— Отчего тебя не было четыре месяца? — спросила его Лаиэ-и-ка-ваи. — Раньше ты не оставался на земле так долго.

— Лаиэ-лохелохе и Ке-калукалу-о-кева не поладили между собой, — ответил ей Ка-онохи-о-ка-ла. — Ке-калукалу-о-кева взял в жены женщину из Хане-оо. Вот я и задержался немного.

Тогда Лаиэ-и-ка-ваи сказала мужу:

— Приведи сюда свою жену. Пусть она живет с нами.

Ка-онохи-о-ка-ла тотчас оставил Лаиэ-и-ка-ваи и помчался, как она думала, исполнить ее приказание. Слушайте все!

Целый год не возвращался Ка-онохи-о-ка-ла, и Лаиэ-и-ка-ваи не удивляло долгое отсутствие мужа, она была уверена, что виною тому разлад между Лаиэ-лохелохе и Ке-калукалу-о-кевой.

Но однажды ей захотелось разузнать о сестре, и она отправилась за советом к отцу Ка-онохи-о-ка-ла.

— Как мне узнать, — спросила она, — что сталось с моей сестрой? Мой муж Ка-онохи-о-ка-ла говорил мне, будто она поссорилась с Ке-калукалу-о-кевой, и я послала его привести ее сюда, а его нет и нет уже целый год. Научи меня, как мне увидеть, что там на земле.

— Сейчас иди домой, — сказал ей Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — и жди, когда заснет мать твоего мужа. Потом не мешкай, иди в святилище. Там ты увидишь оплетенный сосуд из тыквы, края его крышки украшены перьями. Эта тыква тебе и нужна. Огромные птицы стоят возле нее. Не бойся их, они не живые, они деревянные и лишь сверху покрыты соломой и перьями. Открой сосуд, засунь в него голову и назови его по имени: «Лау-капалили, Дрожащий Лист, дай мне знание». Тогда ты получишь знание и сможешь увидеть сестру и все, что происходит на земле, только не кричи, говори тихо, а не то услышит тебя стражница тыквы Лау-киэле-ула.

Лаиэ-и-ка-ваи решила затемно отправиться к тыкве и потому легла спать при свете дня.

На другой день, едва солнце пригрело землю, Лаиэ-и-ка-ваи пошла поглядеть, спит ли Лау-киэле-ула. Она спала.

Увидав, что Лау-киэле-ула спит, Лаиэ-и-ка-ваи сделала так, как наказывал ей Моана-лиха-и-ка-ваокеле.

Она подошла к тыкве, которую зовут Тыквой Знания, сняла с нее крышку, голову просунула внутрь, назвала тыкву по имени и в тот же миг обрела знание всего, что происходит вдали.

В полдень Лаиэ-и-ка-ваи опустила глаза вниз, и — слушайте все! — Ка-онохи-о-ка-ла лежит рядом с Лаиэ-лохелохе!

Тогда она пошла к Моана-лиха-и-ка-ваокеле и все ему рассказала.

— Ты помог мне обрести знание, и я увидела, как мой господин спит с Лаиэ-лохелохе, он спит с моей сестрой. Теперь я понимаю, что за дела удерживают его на земле.

Разгневался Моана-лиха-и-ка-ваокеле, и Лау-киэле-ула тоже, и они вместе пошли к Тыкве Знания, заглянули внутрь, и — о горе! — все было, как сказала Лаиэ-и-ка-ваи.

В тот же день сошлись вместе Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи и стали думать, что им делать с Ка-онохи-о-ка-ла. Вот что они решили.

Прямо возле Ка-онохи-о-ка-ла упала из Каха-каэкаэа радуга, и забилось от страха сердце Ка-онохи-о-ка-ла. Однако недолго пробыл он в неведении.

Воздух потемнел и наполнился неясными голосами и причитаниями:

— Пал небесный вождь! Пал божественный!

Потом тьма рассеялась. О диво! Над радужной тропой восседали на небе Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи.

— О Ка-онохи-о-ка-ла, — сказал Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — ты поступил плохо, и отныне нет тебе места в Каха-каэкаэа. Вот плата за твое прегрешение. С этих пор жить тебе на дорогах и возле домов и наводить страх на людей. С этих пор имя тебе лапу и пищей тебе будут бабочки и ночные мотыльки. Вот твой удел и удел твоего потомства[75].

Моана-лиха-и-ка-ваокеле своею властью отобрал у Ка-онохи-о-ка-ла радугу, а сам вместе с Лау-киэле-улой и Лаиэ-и-ка-ваи возвратился в Каха-каэкаэа.

(Так Ка-онохи-о-ка-ла стал первым призраком-лапу на островах. С того дня и до наших дней лапу кочуют с места на место, и у них много общего со злыми духами — ухане-ино.)

Наказав Ка-онохи-о-ка-ла, Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи встретили в Ке-алохи-лани Ка-хала-о-мапу-ану, и только теперь они узнали о ее пребывании на небе.

Ка-хала-о-мапу-ана рассказала отцу с матерью, как Ка-онохи-о-ка-ла приказал ей жить на небе, о чем мы знаем из главы двадцать седьмой, и в тот же день она заняла место Ка-онохи-о-ка-ла в Каха-каэкаэа.

Лаиэ-и-ка-ваи жила в Каха-каэкаэа и скучала по своей сестре Лаиэ-лохелохе. Она часто плакала, и Моана-лиха-и-ка-ваокеле с Лау-киэле-улой удивлялись, почему у нее заплаканные глаза.

Наконец Моана-лиха-и-ка-ваокеле спросил ее об этом, и Лаиэ-и-ка-ваи сказала, что плачет из-за сестры.

— Твоя сестра не может жить с нами, — сказал Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — она осквернила себя. Но если ты хочешь, мы отпустим тебя на землю, и ты будешь править там вместо Ке-калукалу-о-кевы.

Лаиэ-и-ка-ваи с радостью согласилась.

В назначенный день, когда Лаиэ-и-ка-ваи должна была сойти на землю, Моана-лиха-и-ка-ваокеле сказал ей:

— Возвращайся к своей сестре и живи в чистоте до конца твоих дней. Отныне имя твое не Лаиэ-и-ка-ваи, а Ка-вахине-о-ка-лиула, Богиня Сумерек. Все люди будут низко кланяться тебе при встрече, потому что отныне ты подобна богине.

Сказав так, Моана-лиха-и-ка-ваокеле вместе с Лаиэ-и-ка-ваи сошел на землю.

Там он еще раз повторил то, что сказал Лаиэ-и-ка-ваи, а потом возвратился на небо к священной границе у Столбов Кахики.

Ка-вахине-о-ка-лиула, которую раньше звали Лаиэ-и-ка-ваи, возложила правление на прорицателя, а сама зажила, как подобает богине. И прорицатель, и другие люди при встрече с ней становились на колени, покорные слову Моана-лиха-и-ка-ваокеле. Так Лаиэ-и-ка-ваи жила до самой смерти.

С того дня и до наших дней жители Гавайев воздают почести Лаиэ-и-ка-ваи — Богине Сумерек.

ПРИЛОЖЕНИЕ I

М. У. БЕКВИТ О «СКАЗАНИИ О ЛАИЭ-И-КА-ВАИ»

I. «СКАЗАНИЕ О ЛАИЭ-И-КА-ВАИ» И ЕГО АВТОР

«Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи» — гавайский роман о жизни принцессы высокого ранга и ее обожествлении. Эта история дошла до нас из древности в форме каао, прозаического повествования с поэтическими вставками, т. е. именно в той форме, в которой гавайские сказители до сих пор ее рассказывают.

«Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи» было записано Халеоле, гавайцем, и его целью было напомнить своим соотечественникам о былых идеалах и былой славе гавайцев, а также пробудить в них интерес к народным сказаниям и обычаям, быстро исчезавшим после того, как в 1778 году Кук открыл Гавайские острова. Халеоле родился примерно тогда же, когда умер Камехамеха I, за год-два до прибытия на Гавайи первых американских миссионеров и учреждения протестантской миссии[76]. В 1834 году он поступил в миссионерскую школу в Ла-хаина-луне[77] (остров Мауи), где его интерес к древней истории гавайцев был замечен и поддержан двумя тамошними учителями: Лоррином Эндрюсом, составителем гавайского словаря, вышедшего в свет в 1865 году, и Шелдоном Дибблом, под чьим руководством Дэвид Мало подготовил книгу «Гавайские древности». «История Сандвичевых островов» Диббла (1843 г.) является достоверным источником для всех изучающих раннюю историю миссии. Соучениками Халеоле были такие первые писатели Гавайев, как Мало, Камакау, Джон Ии. Закончив школу, Халеоле сначала работал учителем, а спустя некоторое время посвятил себя издательскому делу. В начале 1860-х годов он напечатал по частям «Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи» в гавайской газете «Куокоа», а в 1863 году выпустил его отдельной книгой[78]. в 1885 году Болстер и Мехеула, тоже гавайцы, вновь издали «Сказание», правда, в несколько измененном виде[79] <…>