На запретном берегу - Леонард Карпентер

- Нет, ничего, хотя тоже слышал во сне от нее это имя, - покачал головой лекарь. - Но у ведьмы наверняка в запасе множество трюков, о которых не знаем не только мы, но и более просвещенные смертные.

- Может быть, она до сих пор не верит, что мы действительно едем за лотосом, и ждет, когда же мы начнем действовать, чтобы обрушить на нас все свои силы, - задумчиво высказался Турио. - И в самом деле трудно поверить, что такая армия движется к ее королевству единственно за тем, чтобы набрать цветов в заводях!

- Нет, Зерити, как всякая могущественная ведьма, верит в силу волшебных снадобий и трав, - покачал головой Конан. - Я боюсь другого. Я боюсь, как бы она не подговорила всех магов Стигии обрушиться на наш поход, когда придет время. - Его синие глаза всматривались в пирамиды, рядами встающие на горизонте. - Это земли проклятого Сэта, а ему все равно, за цветами мы плывем или нет, он с радостью погубил бы нас, даже если бы мы просто отправились половить здесь рыбы.

- Надеюсь, что ты ошибаешься, Конан, - ответил Каспиус, проследив за его взглядом. - Ну что она такое, эта колдунья? За нее не поднимется Черный Круг, не станет просыпаться Сэт. Кем бы она ни была в своей стране снов, здесь она - простая ведьма.

Конан пожал плечами.

- Ты забываешь, что правители Стигии - алчны до золота и рабов, сказал он. - Эта простая колдунья собирается стереть с лица земли древний и полный сокровищ город. Ради богатств Баалура и сотен людей, которых можно превратить в рабов, стигийцы пойдут на многое.

Он не стал добавлять, что Тот-Амон, глава Черного Круга, пойдет почти на все, что угодно, лишь бы уничтожить их корабли, если узнает, что на одном из них плывет Конан-киммериец.

Но, глядя на далекие стены Луксура, едва маячащие в голубоватой дымке, Конан сказал:

- В одном вы правы оба: стоит знать, что они затевают. С завтрашнего дня мы вышлем лодку, чтобы она шла впереди флота вдоль берега, а за ней, на некотором расстоянии, пусть идет баркас с вооруженными людьми. Если появится что-то подозрительное, мы будем предупреждены об этом.

По мере того как флот продвигался к востоку, плыть становилось все легче. С берега часто дул попутный ветер, и гребцам больше не приходилось изо всех сил налегать на весла. Луна прибывала, ночи становились все светлее, и, если ветер держался, корабли плыли порой до самой темноты, стараясь наверстать время, упущенное в дельте.

Даже плеск весел не выдавал теперь их продвижения, и Конан пользовался этим, покуда возможно.

Пора разлива прошла, и Стикс постепенно возвращался в свое русло, узкое и глубокое. Все выше поднимались берега, все уже становился поток. Теперь он напоминал не полноводное озеро, раскинувшееся на многие лиги, а широкую и торную дорогу, плавно вьющуюся меж холмов и низин. Им стали все чаще попадаться искусственные каналы, наполняющиеся водой только по весне и зиме, а теперь постепенно высыхающие или уже вовсе высохшие.

Полоска зелени и плодородной почвы вдоль реки тоже сужалась: они приближались к самым безжизненным и заброшенным землям Шема и Стигии. Торговые суда уже не сновали из города в город, и лишь изредка попадалась им навстречу плоская баржа с грузом ровных, одинаковых серо-желтых каменных глыб. У Сгиба, где Стикс сворачивал к югу, начинались горы, в их каменоломнях день и ночь трудились рабы, добывая камень, служивший для построек пирамид и гробниц.

Единственным признаком жизни в этих пустынных землях оставались караваны, неспешно бредущие через пески лиги и лиги. Здесь, через пустыни Шема, Турана и Стигии, проходил один из самых оживленных торговых путей Востока. По нему в Стигию стекались сокровища из Вендии, тончайшие шелка Кхитая и оружие Иранистана. Здесь кочевали с места на место воинственные племена зуарилов, наживаясь на погибших в пути караванах. По нему шли бесконечные цепи рабов из Кешана и Пунта. И немалая часть этих рабов оседала в Стигии, равно как и ценнейшая слоновая кость и рога носорогов.

С каждым днем ветры приносили все больше песка, а темная полоса впереди, приближаясь, превращалась в горную гряду. В одну из ночей Конан велел плыть не останавливаясь, и под утро они благополучно миновали Иркалам - Обитель Сэта, - широко раскинувшийся в устье Хилу, небольшого притока Стикса. О городе этом шла дурная слава, и Конан возблагодарил Крома, когда они проскочили его вдоль дальнего берега, никем не замеченные.

Горы все плотнее обступали реку, течение ее убыстрялось с каждой лигой. И вот здесь-то Конан наконец увидел Озеро Тысячи Легенд, Эллоболу, у которого, если верить рассказам караванщиков, не было дна. Оно раскинулось широкой чашей, открытой небу, словно жерло гигантского вулкана.

Быть может, когда-то на его месте и в самом деле был вулкан, чьи корни уходили к самому центру земли.

Здесь, у Эллоболу, впервые за весь путь на них напали стигийцы. Едва галеры вышли из-за утесов на открытое пространство древнего озера, к ним с двух сторон устремились четыре дромона, преграждая им путь. На парусах боевых кораблей был выткан зеленый, свернувшийся в кольца змей. Прямо на вереницу галер выходил самый большой дромон, на палубе которого матросы заряжали катапульту. Золотые нагрудники военачальников, сиявшие в лучах полуденного солнца, ясно говорили, что это не просто разбойничий набег.

- Весла на воду, паруса долой! - распорядился Конан. - Готовьтесь к бою! Сигнальте остальным, чтобы подходили ближе и готовили отряды к абордажу!

Аргосийский корабль Конана с одинаковой легкостью маневрировал и под парусом, и на веслах, тогда как тяжелые галеры шемитов без парусов были почти беспомощны и представляли собой слишком легкую мишень. Поэтому Конан бросил вперед свою галеру, оставив Турио командовать на остальных. Он надеялся протаранить один из стигийских кораблей прежде, чем они пустят в ход катапульту, а затем начать быстро передвигаться вдоль своих галер, не давая врагу подойти слишком близко и обстреливая его со всех пяти судов.

Каспиус, оставшийся на его корабле с того вечера у Луксура, вышел на корму, где Конан отдавал распоряжения рулевым.

- Вы думаете, мы сможем пробиться? - спросил он с кислой миной. - Их катапульта очень быстро проделает в наших галерах достаточно дыр, чтобы пустить нас на дно.

- Легенды гласят, что у этого озера нет дна, старик! - весело отозвался Конан в предвкушении битвы. - Пусть только попробуют, и у нас будет на четыре корабля больше! На стигийских галерах нет воинов, одни только рабы и разряженные полководцы. Единственное, что меня беспокоит, это вон тот дымок над их самым большим дромоном. Они могут закидать нас огненным камнем, а ближайший город, где можно было бы заделать дыры и сменить оснастку, остался далеко позади.