Думание мира - Дмитрий Быков

ВОПРОС. Я слышал, вы были очень несчастны в первом браке (сроке, XX веке)?

ОТВЕТ. Мы остались друзьями, но, по правде сказать, бывший муж (жена, продюсер, начальник, глава государства) не очень-то мне подходил. Приходилось готовить (стирать, работать, выбирать, голосовать, думать). Не было времени и денег подумать о новом платье (лифтинге, шопинге, серфинге, импичменте, Боге, душе). Случалось, он устраивал мне даже порку (скандал, майдан, путч). Он изменял мне с соседкой (с Америкой). Но я все простила. Это так по-христиански! Пусть он будет счастлив (здоров, толст), если сможет (выживет, доживет). О своих страданиях я рассказала в книге «Мои страдания» («Страсти по мне»). Зато нынешний мой избранник дал мне все (стабильность, коттедж, удовлетворение, стабфонд). У него огромная квартира (харизма, властная вертикаль) и очень большой автомобиль (газопровод, рейтинг). Он уважает мою творческую индивидуальность (национальную матрицу, самость, самкость, маму, религию, дочь от первого брака). Мы живем душа в душу (тютелька в тютельку, копеечка в копеечку, ноги в руки, глазки в кучку, все в дом).

ВОПРОС. Как вам удается поддерживать форму (рейтинг)?

ОТВЕТ. Я ни в чем себе не отказываю. Мне кажется, надо просто научиться любить то, что тебе дал Бог. Какую он тебе дал фигуру (внешность, власть) ― ту и люби. Нужно только регулярно молиться (умываться, бегать, плавать, жениться, учиться, учиться и учиться).

ВОПРОС. Что вы любите читать?

ОТВЕТ. Может быть, это покажется немодным, в чем-то даже экстравагантным, но я люблю читать книги. Газеты, журналы. (Пауза.) Брошюры.

ВОПРОС. Как вы относитесь к телесериалам?

ОТВЕТ. Вы знаете, может быть, я выскажу крамольную мысль, но, по-моему ― вы можете, конечно, со мной не согласиться, ― я рискну предположить, что не бывает плохих фильмов (книг, реформ, властей, женщин). Бывают плохие зрители (читатели, избиратели, мало водки). Всякая работа, если она осуществляется с душой (с любовью к Родине, к матери, к Богу), приносит удовлетворение (гонорар, счастье, коттедж, стабфонд). Некоторые играют ради денег или рейтинга, а я ― ради Бога. Иногда мне кажется, что сам Бог смотрит наш сериал (шоу «Звезды в сортире», ток-шоу «Бордель-2», выборы) ― и тихо благословляет (смеется, аплодирует, делает нам рейтинг, плачет, уходит).

ВОПРОС. Как вообще получилось, что вы занялись этим делом (служением театру, кинематографу, телевидению, спасением Отечества)?

ОТВЕТ. Вы знаете, это получилось в достаточной степени случайно. Я никогда не думал(а), что стану звездой (магнатом, спасителем Отечества). На роль звезды (магната, спасителя Отечества) пробовался мой приятель, из того же города. Но так получилось, что когда он пришел показываться режиссеру (продюсеру, предыдущему спасителю Отечества), то выбрали почему-то меня, хотя я тихо стоял(а) в сторонке и смотрел(а) на него влюбленными глазами. Он был для меня тогда Богом. Я собирал(а) все его диски (книги, носовые платки, окурки, ценные указания). И вдруг он повернулся ко мне и сказал: «А этот (эта) что здесь делает?!» И я понял(а), что это судьба. Больше всего на свете я обязан(а) моим родителям ― простым, обычным инженерам (врачам, учителям, пожарным, банкирам, олигархам, спасителям Отечества). С любви к родителям начинается любовь к Родине, с любви к Родине ― любовь к Богу, а с любви к Богу ― стабильность (карьера, коттедж, стабфонд)!

ВОПРОС. Способны ли вы простить измену?

ОТВЕТ. Знаете, это непростой вопрос. С одной стороны, Бог учит нас прощать все. С другой ― тот, кто изменил жене (Родине), завтра может изменить Родине (жене). И потому этот вопрос я решаю для себя так: себе я по-христиански прощаю все. Другим, как истинный патриот, ― ничего! Что касается любви, то здесь очень важно выбрать своего заветного, одного-единственного. И все делать только с ним. Жить только с ним, любить только его, изменять только ему.

ВОПРОС. Чем вы будете заниматься, когда оставите сцену (шоу-бизнес, подиум, страну)?

ОТВЕТ. Вы знаете, я пока не думал(а) об этом. Мне кажется, что надо жить сегодняшним днем. Если вы верите в Бога (продюсера, спасителя Отечества), он найдет способ о вас позаботиться. Могу сказать одно: уходить далеко я не намерен(а). Я не могу оставить своего зрителя (избирателя) на произвол судьбы (враждебного окружения). Когда я выхожу на сцену (арену, подиум, трибуну), я чувствую ответную волну любви. И пока у нас будет эта любовь (газ, нефть), мы будем идти по жизни рука об руку (нога за ногу, зубы на полку, глазки в кучку).

Поп в культуре

Бог занимает в русской жизни большое и уникальное место. Ему все можно.

Представления о Нем взаимоисключающи, конкретизировать их не полагается, ибо у нас теперь все со всеми сцепляются по любому вопросу. Согласные и несогласные имеют различные взгляды даже на таблицу умножения. Сходятся все только в том, что Бог есть, потому что иначе ― бездуховно. Можно спорить о первых лицах государства, включая главное, и даже о Церкви, включая Патриарха, но против Бога слова не скажи. Немудрено, что российское искусство ― кино, театр, литература ― все чаще обращаются к Божественному: все остальное скомпрометировано. Бога тоже перетягивают, конечно. У одних Он похож на маршала Жукова, у других ― на академика Сахарова. Но закончить текст или фильм без Бога сегодня почти не получается, потому что все остальное скомпрометировано.

Бог произносит мораль. Поскольку Самого Его изображать отваживаются немногие, памятуя о трагической биографии Булгакова (да и у евангелистов все сложилось непросто), транслятором Божественного откровения является священник. Это такое отечественное ноу-хау времен Смутного времени, постепенно кристаллизирующегося в мутное, но твердое: Поп Из Машины. Иногда ― буквальной, как в фильме Александра Велединского «Живой», где в машине едет батюшка, кое-как связывающий в сюжете концы с концами. Иногда машина фигуральная, невидимая. Но свет истины так или иначе исходит от попа, потому что мы дожили до времен, когда больше ее провозгласить некому. Одно время срабатывал патриотичный чеченский десантник или бывший «афганец» (лучше бы тоже уверовавший в процессе мочения чехов или духов), но мы же говорим все-таки о приличных авторах, а не о том, что находится за гранью вкуса.

Началось это не вчера, но получалось посредственно: еще в 1982 году был написан, а в 1989-м напечатан роман Валерии Алфеевой «Джвари» ― о паломничестве интеллектуалки в грузинский православный монастырь, ― но все интеллектуалки, подвизавшиеся на этой ниве, говорили уж очень красиво, а со вкусом у них было еще хуже, чем со смирением. Некоторое просветление внес в русскую религиозную литературу Виктор Пелевин, у которого, несмотря на прокламированный интерес к буддизму, чрезвычайно сильны христианские мотивы, отмеченные, в частности, Ириной Роднянской, ― и не зря в финале его самого безысходного сочинения «Empire V» мораль произносит именно христианин, хотя и молдаванский гастарбайтер по совместительству.

После лунгинского «Острова» Церковь стала темой по-настоящему модной ― и даже, пожалуй, не без гламурности: никакие премьер-министры, стоящие в храме Христа Спасителя со свечками, не популяризуют христианскую символику так, как большие кассовые сборы. Мамонов сделал невозможное ― сыграл обаятельного и невысокомерного монаха. После этого вставлять попа в финал фильма или провозглашать его устами главную мысль романа стало хорошим тоном. Справедливости ради признаем, что это началось еще до «Острова», ― в киноромане Эдуарда Володарского «Штрафбат» появился отец Михаил, священник-доброволец в абсолютно картонном исполнении Дмитрия Назарова; относительно этого персонажа Борис Кагарлицкий здраво заметил, что получился чистый политрук с Библией вместо партбилета. Как ни старался Николай Досталь, но вдохнуть жизнь в этот персонаж не мог никак. Володарский не остановился на достигнутом ― и ввел попа (вы не поверите, опять отца Михаила ― положительно, нет в России других священников!) в свой новый сериальный сценарий, на сей раз о Чапаеве.

Это вообще творение пронзительное ― хочется цитировать страницами. Допустить невозможно, что эта же рука написала «Оглянись» или «Проверку на дорогах». Язык, которым признаются в любви или клянутся в социальной ненависти герои романа, оперативно тиснутого «Амфорой», достоин лубков о Ваньке Каине. У всякого времени свой Чапаев, и нынешний очень религиозен: в первой главе берется в одиночку укрепить крест на сельском храме, во второй исповедуется батюшке отцу Михаилу, каясь за убитых на империалистической войне. Батюшка расставляет точки над i в духе суверенной демократии: «На войне убивал ― Родину и веру православную защищая. Господь простит такие грехи, ежели молиться усердно будешь». Чапаев интересуется у батюшки и насчет революции, и батюшка дает не менее актуальный ответ: мир устроен несправедливо, но примыкать к смутьянам не следует. Добавьте сюда страшное количество эротических эпизодов и очень отрицательного Троцкого ― и с легкостью поймете, что тема покаянной молитвы для создателей будущей картины в самом деле очень актуальна.