Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как мило с вашей стороны сказать мне об этом, но я не уверена, что моему супругу там понравится…
– Речь идет не о нем, а только о вас одной. Господин Депре-Мартель приписал это распоряжение к другим «в случае своего продолжительного отсутствия» на следующий день после вашей помолвки.
– Как он мог подумать, что я пожелаю жить одна, без господина де Варенна?
– Он вовсе так не думал, сударыня, однако, осмелюсь напомнить, что вы не должны были выходить замуж до истечения одного года. Я просто счел нужным сообщить вам это.
Холодно поклонившись, он отошел на несколько шагов. Франсис окликнул жену:
– Пойдемте, дорогая! Я думаю, что сейчас займутся и нами… Маркиз и маркиза де Варенн, – высокомерно произнес он, обращаясь к кондуктору. – Долго же нам пришлось ждать!
Тот ответил улыбкой, показавшейся Мелани обаятельной. Ему было лет тридцать: его чисто выбритое открытое лицо, как бы освещенное внимательным взглядом светлых глаз, вызывало симпатию.
– Примите, пожалуйста, извинения компании, господин маркиз, – но у нас существует неукоснительное правило: заниматься пассажирами в порядке очереди…
– Конечно, но мне кажется, что вы дольше, чем положено, занимались этими старыми буржуа. Как ваше имя?
Резкий тон мужа покоробил Мелани. Как мог ее рыцарь без страха и упрека так разговаривать с людьми, обязанными его обслуживать? Но на кондуктора его тон не произвел никакого впечатления, наверное, он и не такое видывал:
– Моя фамилия Бо, господин маркиз, Пьер Бо. Я к вашим услугам, точно так же как до вас предложил свои услуги пожилой чете. Это были князь и княгиня Пинателли, которые, помимо того, что прибыли раньше вас, еще и имели право на мое внимание, учитывая их возраст и положение. Не угодно ли будет госпоже маркизе подняться в вагон, ее купе – под номером пятнадцать.
– А мое? – спросил Франсис.
– Номер четырнадцать. Носильщик отнесет ваши вещи… А теперь извините…
Его внимание было привлечено новым шумным вторжением на перрон: в сопровождении пяти или шести элегантных, хотя достаточно пожилых господ и горничной, согнувшейся под тяжестью дорожного сундучка и целого вороха шалей и пледов, к ним подходила похожая на испанку женщина ослепительной красоты с целой охапкой кроваво-красных роз. В волнах чернобурок, из-под полей черной шляпы, украшенной страусовыми перьями пурпурного цвета, выделялось ее бледное лицо с чувственно-очерченными губами того же оттенка, что и розы, и огромными жгуче-черными глазами. Она не удостаивала свою свиту ни единой улыбкой, похоже, она относилась к своим почитателям с некоторой долей пренебрежения, окидывая людей и предметы одинаково высокомерным взором.
Ее появление сопровождалось восхищенным шепотом, и Мелани, задержавшись на ступеньках вагона, уловила одну-две фразы:
– Это Лолита Фернандес, новая танцовщица из Фоли-Бержер!.. Какова, а?.. Настоящая пантера… Говорят, что Отеро уже тяготится ею!
Поскольку вновь прибывшая дама двигалась прямо на Пьера Бо, Франсис вдруг заторопился:
– Прошу вас, дорогая, поднимайтесь поскорее, а то эта женщина отдавит нам ноги…
Поспешно поцеловав дядю, юная новоиспеченная маркиза протянула руку Оливье Дербле, благодаря его за заботу об имуществе дедушки, затем прошла в застекленный коридор, устланный пушистой дорожкой, куда выходили двери купе.
– Вот ваше купе, – сказал Франсис, открывая перед женой дверь красного дерева с блестящей медной табличкой с номером. Я в соседнем купе, надеюсь, вам не будет страшно.
– Вы должны бы знать, что испугать меня не так легко, – ответила она немного нервно. – Я думала, что в первом классе есть двухместные купе.
– Вы совершенно правы. Но я подумал, что вам будет не очень приятно начинать нашу совместную жизнь в поезде, особенно после столь утомительного дня. Завтра вечером в нашем распоряжении будет просто сказочный антураж, и тогда все будет смотреться по-другому…
Как всегда от его улыбки Мелани растаяла и улыбнулась в ответ.
– Да, действительно, так будет лучше.
– Вот и хорошо. А сейчас располагайтесь и немного отдохните. Я потом зайду за вами, и мы отправимся обедать в вагон-ресторан. Увидите, там очень приятно, и кухня великолепная.
– Как хорошо! Я с утра почти ничего не ела и умираю с голоду.
– Я тоже. Мне нравится, когда у красивой женщины хороший аппетит.
Коридор заполнили раскаты хрипловатого и откровенно агрессивного голоса, в котором, казалось, перекатывались все булыжники Гвадалквивира. Мадемуазель Лолита, потащившая за собой в поднятом ею вихре проводника, выбирала себе купе. Пьер Бо прилагал неимоверные усилия, пытаясь объяснить ей, впрочем, вполне спокойно и вежливо, что это невозможно, поскольку все купе уже забронированы или заняты.
– Я не желаю ехать на колесах, – говорила она с ужасающим испанским акцентом. – Это будет тарахтеть всю ночь, и я не смогу спать. Сделайте же что-нибудь!
– К несчастью, я ничем не смогу вам помочь, мадам. Если только кто-нибудь из пассажиров не согласится поменяться с вами местами.
– Поменяться? Отлично! Поменяться! Давайте!
Как по команде, все двери красного дерева закрылись. Франсис сделал то же самое, предварительно втащив в купе Мелани, но сам повернулся к выходу.
– Надеюсь, вы не собираетесь предлагать ей свое купе, – вскричала Мелани, которую пугала уже одна мысль об этом черно-красном урагане.
– Вы с ума сошли! Конечно нет, но я хочу посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь этому несчастному. У него такой глупый вид.
– А на меня он произвел совершенно противоположное впечатление, думаю, он прекрасно справится сам. Вот послушайте!
Шум действительно смолк. Были слышны обычные звуки разговора, иногда отдельные слова произносились чуть громче, на манер мяуканья разгневанной кошки, но, когда Франсис открыл дверь, в коридоре уже никого не было, кроме проводника, который собирался занять свой пост у ступенек вагона. Франсис двинулся за ним, чтобы еще раз попрощаться с провожающими, стоически дожидавшимися на ледяном ветру отхода поезда. Он попросил их немедленно возвращаться домой. День с самого утра был пасмурным, теперь же туман быстро густел, так что на перроне уже зажигались фонари. Юбер и Дербле, напоследок помахав рукой Мелани, выглядывавшей в окно купе, послушались его и удалились, шагая в ногу. На перроне почти никого не осталось, однако Пьер Бо не двигался с места.
– Поезд отправляется через пять минут, – заметил Варенн. – Кто-нибудь из пассажиров опаздывает?
– Один, и это меня удивляет, потому что он сама точность… А вот и он!..
Действительно, по перрону со всех своих длинных ног, бежал человек, нахлобучив шляпу на глаза, забросив пальто на плечо. В руке у него был кожаный баул. Он успел как раз вовремя: служащие закрывали выход на перрон, начальник вокзала дал уже
