Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони

Турнемира, сменившего четыре года тому назад органиста Габриэля Пьерне, заливая храм чарующими волнами хорала Сезара Франка, встречая появление невесты. Следуя за двумя швейцарскими гвардейцами, такими важными в своих красных с золотом одеждах, в треуголках с перьями, в белых чулках, обтягивающих их мощные икры, с алебардами, рукоять которых была обтянута красным бархатом, она думала, что гораздо охотнее предпочла бы скромную церемонию в какой-нибудь часовне или церкви в Сен-Серване, пли даже в Динаре, где в это время года почти не было никого, кроме местных жителей… и моряков с «Аскьи». Благословение она получила бы из узловатых рук какого-нибудь старенького кюре, привычных перетаскивать корзины с омарами или ракушками. Раз они нарушили волю деда, пусть бы уж лучше это произошло в его любимых местах, а свидетелями бы были простые люди. Тогда его душа, где бы она ни витала, скорее бы простила ей ее вину…

Из-за двойного укрытия: полуопущенных ресниц и вуали из алансонских кружев взгляд Мелани скользил, едва отмечая шелковые или бархатные туалеты, соболиные, шиншилловые и других редких мехов палантины, яркие мундиры, жемчужные колье, нежнейших тонов перчатки тонкой замши, сверкающие на запястьях из под кружев и муслина бриллианты. Она увидела мать, но поспешно отвела взгляд, так как туалет ее выглядел просто неприлично вызывающе. Пользуясь тем, что ее свекор исчез, и отказавшись от траура, Альбина была просто ослепительна в своем сказочном туалете из золотой парчи, отделанной куньим мехом, который завершала эгретка из перьев белой цапли. Она из кожи вон лезла, чтобы затмить всех своим блеском и оставить в тени своего великолепия юную невесту в платье «а ля Людовик XVI» с фижмами из алансонских кружев и отделкой из горностая. Ей недоставало лишь налобной повязки с рядом жемчужных подвесок, падающих на глаза, чтобы походить на Сару Бернар в «Федре». И если Мелани наряд не очень шел, то Альбина была уже просто смешна в своем упорном стремлении играть роль королевы бала, совершенно затмевая молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, неловкую и скованную в своем слишком тяжелом наряде.

Со времени совершенно необъяснимого исчезновения старого Тимоти Мелани растеряла те крохи уверенности в себе, что успел ей внушить дед. Мать постаралась поскорее оттеснить ее на второй план. Доходило до того, что она оставляла себе букеты, присылаемые Франсисом, под тем предлогом, что много цветов в комнате вызывают мигрень. Лишь однажды Мелани удалось обойти ее. Это было во время охоты в Шеверни. Верховая езда оказалась слишком тяжелым занятием для томной Альбины, дочь же, напротив, была прекрасной наездницей. Поэтому самое приятное воспоминание за все слишком короткое время их помолвки, от которой Мелани ждала так много, оставила охота, где ее смелость и великолепная манера держаться в седле удостоились самых горячих похвал. Тогда впервые за несколько недель ее жених смотрел на нее совсем другим взглядом, в котором не было привычного насмешливого сочувствия. Он вообще очень изменился с тех пор, как за ним перестали следить строгие глаза старого Тимоти. Он, конечно, по-прежнему присылал цветы, но приходил значительно реже, и если появлялся на улице Сен-Доминик, то только затем, чтобы увезти Альбину под предлогом, что им надо походить по магазинам, чтобы купить все необходимое к свадьбе. Или же они вдвоем запирались в будуаре для долгих совещаний, на которых присутствие невесты, по-видимому, было нежелательным.

Все это было так странно, что однажды Роза, кухарка, воспользовавшись отсутствием матери оставила свою кухню в подвале, вскарабкалась наверх к Мелани и заявила:

– Я пришла сказать вам, мадемуазель Мелани, не выходите замуж за этого красавчика. Нехорошо так торопиться со свадьбой под предлогом, что господина Тимоти больше нет, я уверена, что вы не будете счастливы.

– Что же мне остается, моя добрая Роза? Я должна согласиться, повинуясь матери… а потом, я люблю своего жениха.

– Вот в том-то и беда! Да еще господин Юбер все время в таком волнении…

– Это не имеет никакого значения. Я сама попросила дедушку согласиться на этот брак. Поверьте, господин Франсис гораздо более милый человек, чем все думают…

– Да это же курам на смех, то, что вы говорите! Ладно, если уж вам так хочется. Остается надеяться, что я ошиблась!

Мелани надеялась на это изо всех сил, когда под руку с дядей шла навстречу этому красивому и такому элегантному человеку, что ждал ее у алтаря. Он держался очень прямо в своем черном фраке, подчеркивавшем его породистую стройную фигуру, но его невеста могла бы поклясться, что в эту минуту он смотрел мимо, хотя, естественно было ждать, чтобы его взор был прикован к ней в этот момент, когда руки их должны были соединиться навсегда, до того как смерть разлучит их. Он даже выглядел не таким уж счастливым…

Никто, однако, и не заставлял его быть здесь! Вдруг Мелани страшно захотелось разрыдаться, закричать, растоптать букет флердоранжа и орхидей, который она держала в левой руке, и убежать подальше от этой церкви, так похожей на светскую гостиную. Но отступать было поздно. Обратного пути не было. Ведь со вчерашнего дня перед законом она считалась супругой Франсиса де Варенна.. Как будто угадав, что творится в душе племянницы, Юбер накрыл ладонью ее руку, как бы желая приободрить ее. Мелани подняла глаза и улыбнулась дяде, на лице которого читалась тревога. Но они уже подошли к алтарю, и Юбер отступил, оставляя ее рядом с женихом. До нее донесся легкий запах индийского нарда, напомнив о чудесном мгновении, когда они встретились впервые. Они тогда были одни… Вдруг Мелани обнаружила, что к ней опять вернулось присутствие духа. Совсем скоро они вновь будут одни. Незаметно скрывшись с праздничного приема, они окажутся в поезде, который помчит их в Ментону, к теплому солнцу. Один друг предложил молодоженам свою виллу, чтобы они провели вдвоем медовый месяц на берегу синего моря в сказочно-прекрасном краю. Тогда от нее будет зависеть, чтобы их брак оказался удачным и принес обоим счастье. И когда настала минута обменяться кольцами, она, не колеблясь, протянула руку, чтобы принять первое звено цепи, которая, как она надеялась, будет приятной для них обоих. Великолепную церемонию венчания проводил аббат Мюнье, прозванный «Капелланом французской словесности» за свою высочайшую образованность и удивительный ораторский дар, который исповедовал все высшее общество, добиваясь при этом значительных пожертвований для помощи бедным. Мелани доставила истинное наслаждение музыка, на крыльях которой воспаряла ее душа… Однако ей все равно показалось, что церемония слишком затянулась, особенно когда начались бесконечные поздравления.

Прием, состоявшийся на улице Сен-Доминик, на котором – ввиду печального