Некомбатант 2 - Сергей Васильевич Лысак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Налетел порыв ветра и первые капли дождя застучали по палубе. Стоящие на рейде корабли скрылись за белесой пеленой, через которую с трудом проглядываются их палубные огни, окруженные расплывчатым маревом. Час «икс» настал. Вызвав машинное отделение, запросил у старшего механика готовность. И получив утвердительный ответ, приказываю начать выборку якоря. Обручев и Ахтырцев смотрят на меня с недоумением.
- Юрий Александрович, но как мы пойдем?! Ведь береговых ориентиров из-за дождя не видно! Да и маяки в Босфоре сейчас можно разглядеть только на небольшом расстоянии!
- Не волнуйтесь, господа. Я знаю, что делаю.
Вот так. Капитан Немо петербургского разлива снова вступает в действие. Тут уж ничего не поделаешь, придется удивлять людей. Иначе никак. Буду надеяться, что ушлые ребята из Службы глубинной разведки не сочтут этот факт сильно выходящим рамки возможного. Ведь они с орбиты не смогут оценить видимость в Босфоре, а бездействие турок вполне могут списать на их обычное разгильдяйство.
Гремит якорь-цепь в клюзе. Все же, паровой брашпиль, - это большой шаг вперед. На парусниках матросы выбирают якорь вручную, вращая шпиль вымбовками. Что гораздо дольше, и требует большого количества людей. У нас же процесс механизирован, и вскоре якорь выходит из воды. А теперь осторожно разворачиваемся, работая машинами враздрай, и тихонько выползаем из Золотого Рога на фарватер. Корабли на рейде уже скрылись из виду за пеленой дождя. Пытаться пройти Босфор в такой ситуации, полагаясь лишь на визуальные способы определения своего места, форменное безумие. О чем мне и говорят Обручев с Ахтырцевым. Остальные помалкивают, но по их физиономиям можно понять, что они полностью солидарны с мнением своих старших коллег. Я же усмехаюсь и спрашиваю матроса рулевого.
- Братец, какие-нибудь ориентиры на берегу видишь? Если я буду давать тебе направление, точно на них курс держать сможешь? На компас сейчас надежды мало.
- Вижу, Ваше благородие. Ежели скажете, куда именно держать, то смогу.
- Ну, с богом...
«Лебедь» темным призраком крадется по Босфору. На палубе ни одного огонька. Кочегары пока что не пытаются выжать из котлов максимум возможного, чтобы не было искр из труб, но нам удается держать хорошую скорость против течения в двенадцать узлов. Ганс все точно замеряет и передает информацию в мою черепушку, которая тут же отображается на тактическом экране. Это значит скорость течения в южной части Босфора сейчас порядка трех узлов. А возле мыса Кандилли — в самом узком месте, может достигать пяти-шести узлов. Длина Босфора чуть более шестнадцати миль. Если все будет благополучно, то часа за полтора пройдем. Лишь бы дождь за это время не кончился. Сейчас все турки на постах забились в какую-нибудь щель и плевать хотели на службу, свое начальство и тех идиотов, которые в такую погоду вздумают идти по Босфору. Я не против, служивые. Тем более, никакого непотребства против повелителя правоверных мы сейчас не замышляем, и вам ничего не грозит.
За кормой остается султанский дворец Топкапы. Его огни все же пробиваются сквозь пелену дождя. Поразительно, но наш уход из Золотого Рога никто не заметил! А если и заметил, то не придал этому значения. Во всяком случае, никто пока не забеспокоился. То, что у турок царит редкостный бардак, я знал и раньше. Но до такой степени... Ганс, поднявшийся на высоту в полторы тысячи метров, помимо обеспечения для меня функций навигационной системы и радара, также внимательно следит за ситуацией на дорогах, идущих вдоль берегов Босфора, по которым могут выслать конных гонцов. Но дороги пустынны. Желающих мокнуть под дождем ночью нет.
Приближается мыс Кандилли. Самое узкое и опасное место с очень сильным свальным течением и двумя изгибами фарватера, находящимися практически один за другим. Впереди высится темная громада крепости Румели Хисары на европейском берегу. На всякий случай приказываю зажечь ходовые огни. На таком ничтожно малом расстоянии огромный силуэт «Лебедя» и без огней заметят, вот и не будем давать повода для подозрений. Идет пароход по Босфору, и идет. Значит разрешение имеет, раз все тихо.
До мыса Кандилли одна миля. Матрос на руле старается выглядеть невозмутимым, но мне видно его напряжение. Впереди фактически сплошная темная стена берега. В этом месте Босфор сужается и делает два поворота. Двое матросов впередсмотрящих на баке вглядываются в ночную тьму, подернутую дождем, но толку сейчас от них немного. Все, находящиеся рядом со мной на мостике, молчат. Слова излишни. Сейчас все поставлено на карту. Я мягко отстраняю рулевого от штурвала.
- Отдохни пока, братец. Дальше я сам.
Вот теперь зевать нельзя. И Ганс мне в этом не помощник. Он выдает наше точное место на тактический экран и отображает окружающую обстановку, но он не сможет в нужный момент времени положить руль на борт, чтобы выполнить поворот с заданной угловой скоростью на новый курс, и вовремя отвести руль обратно, не дав пароходу уйти в неконтролируемый разворот в потоке сильного свального течения. Это можно сделать только своими руками. Что я и делаю.
Справа на траверзе мыс Кандилли. Расстояние до берега ничтожное — не более кабельтова. Кажется, что можно достать его рукой. Сразу же за мысом сильное течение начинает давить в правый борт, старясь выдавить «Лебедь» к западному берегу. Право на борт! Нос «Лебедя» быстро идет вправо, перебарывая течение. Обе машины работают на максимальных оборотах. Прямо руль! Поворот замедляется. Одерживай! «Лебедь» движется по прямой, пройдя первый поворот возле Кандилли. Лево на борт! Нос идет влево, но тут течение уже не такое сильное. Еще несколько секунд, и мы на курсе, ведущем дальше по оси фарватера. Слева возвышаются темные стены Румели Хисары. Кое-где там видны огни
