Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

Иначе говоря, Тухачевскому приписывалась еще и подготовка убийства самого Сталина. В особом отделе полагали, что теперь уже точно им разрешат арест. -

Но Сталин не спешил его сажать, Тухачевский был ему нужен. Вождь пригласил к себе Орджоникидзе и Ворошилова. Они устроили Тухачевскому очную ставку с арестованными. Допросили ряд крупных военачальников (начальника политуправления Красной армии Гамарника, командующего Украинским военным округом Якира) и признали Михаила Николаевича невиновным.

23 октября 1930 года в письме Молотову Сталин написал:

«Что касается дела Тухачевского, то последний оказался чистым на все 100 процентов. Это очень хорошо».

Характерно, что ОГПУ выговора за фабрикацию дела не получило. За что ругать-то? Чекисты действовали по установленной для них методологии: органы выбивали показания на всех, а Сталин выбирал, что ему нужно в данный момент. Ненужное ждало своего часа...

Какурина 19 февраля 1932 года приговорили к высшей мере наказания за участие в «контрреволюционной офицерской организации». Расстрел заменили десятью годами заключения. Он умер за решеткой в 1936 году.

Троицкого приговорили к трем годам заключения. После освобождения он негласно сотрудничал с органами госбезопасности, что не спасло его в 1938 году от нового ареста. Его дело рассматривала военная коллегия Верховного суда в мае 1939 года. Троицкий отказался от всех показаний и заявил, что подписал их, не выдержав пятимесячного заключения в Лефортовской тюрьме. Его расстреляли.

В ходе операции «Весна» следователи ОГПУ выбили из арестованных показания на многих высших офицеров, в том числе на будущего маршала Бориса Михайловича Шапошникова, который с мая 1928-го по июнь 1931-го занимал пост начальника Генерального штаба.

Бывший полковник Генерального штаба Шапошников был тогда, пожалуй, самым образованным штабистом в Красной армии. И умница, и отменный работник, и воспитанный человек, он держался крайне осторожно. Недруги считали его слишком вялым и бесцветным, кабинетным военчальником, лишенным полководческого дара.

Еще в 1921 году Борис Михайлович возглавил оперативное управление полевого штаба Реввоенсовета Республики и получил свой первый орден Красного Знамени. В 1929 году вышел его трехтомный труд «Мозг армии» — о работе Генерального штаба.

Шапошников всеми силами старался доказать свою лояльность. На XVI съезде партии летом 1930 года будущий маршал, как юный пионер, вышел на трибуну, чтобы прочитать приветствие от «беспартийных командиров Рабоче-Крестьянской Красной армии»:

— В момент борьбы партии и рабочего класса за переустройство отсталой страны в страну социалистическую — базу мировой революции мы, боевые старые кадры РККА, дружно и твердо поддерживаем генеральную линию партии!..

Шапошникова Сталин арестовать не разрешил. Умный, но робкий и податливый в отношениях с начальством, Шапошников вождя устраивал. С ним Сталин чувствовал себя комфортно, поэтому Борису

Михайловичу было позволено умереть своей смертью. Но чекисты, зная, что настроения у вождя меняются, материалы на Шапошникова собирали до самой его смерти...

Самое интересное, что ряд руководителей госбезопасности, открыто говорили в 1931 году, что арест военных — дутое дело. Причем это заявляли крупные чекисты, которые сами работали отнюдь не в белых перчатках и отправили за решетку немало ни в чем не повинных людей. Но даже им массовая акция против военных, осуществленная особистами, показалась бессмысленной и вредной.

Против арестов выступил даже руководитель военной контрразведки — начальник особого отдела ОГПУ Ян Калистович Ольский (Куликовский). Во время Гражданской войны он был начальником особого отдела 16-й армии, после войны руководил ВЧК-ГПУ в Белоруссии. В 1923 году его утвердили начальником отдела пограничной охраны ГПУ, на следующий год Ольский возглавил еще и Высшую пограничную школу ОГПУ (см. Граница России. 2003. № 31.). В декабре 1925-го его перевели в особый отдел.

Сталин не пожелал прислушаться к критическим голосам и приказал считать недовольство чекистов «групповой борьбой против руководства ОГПУ». 25 июля 1931 года по инициативе Сталина политбюро произвело крупные перестановки в органах госбезопасности.

Для укрепления партийного влияния в органах госбезопасности первым заместителем председателя ОГПУ назначили Ивана Ивановича Акулова. До этого он был заместителем наркома рабоче-крестьянской инспекции, членом президиума Центральной контрольной комиссии и членом оргбюро ЦК.

Акулову предписывалось навести в ОГПУ большевистский порядок. Но Сталин быстро увидел, что рассудительный и спокойный Акулов — неподходящий для работы в органах человек, и уже через год Ивана Ивановича перевели на Украину секретарем республиканского ЦК, в 1933-м назначили прокурором СССР.

Очень скоро бывший заместитель председателя ОГПУ сам оказался под надзором бывших подчиненных.

В апреле 1935 года он написал короткую записку секретарю ЦК Ежову:

«Дорогой Николай Иванович.

Пересылаю тебе конверт полученного мною письма. Хочу обратить твое внимание на крайне небрежно проводимую органами НКВД перлюстрацию: конверт при вскрытии порван, печать почты при заклейке смещена. Уж если органы НКВД считают, что они вправе перлюстрировать письма, идущие к члену Бюро КПК и члену правительства, пусть хоть делают свою работу поаккуратнее».

В 1937 году Ивана Акулова расстреляли.

Вторым зампредом ОГПУ утвердили Генриха Григорьевича Ягоду, третьим — Всеволода Аполлоновича Балицкого, освободив его от обязанностей полномочного представителя ОГПУ на Украине (он недолго проработал в Москве, 25 ноября 1932-го его попросили вновь заняться Украиной — первоначально в роли особоуполномоченного ОГПУ. А в феврале 1933 года он окончательно перебрался на Украину).

Балицкий 15 февраля 1931 года докладывал Сталину, что украинскими чекистами в Харькове вскрыт заговор военных:

«Работу в частях Харьковского гарнизона организация проводила через своих специальных уполномоченных, прикрепленных к частям. По плану выступления город Харьков разбит на участки, предусмотрен захват важнейших учреждений...»

Членами коллегии стали начальник иностранного отдела Артур Христианович Артузов, начальник секретно-политического отдела Яков Саулович Агранов и новый начальник отдела кадров Дмитрий Александрович Булатов.

Булатов после революции был председателем Тверского губисполкома, его избрали депутатом Учредительного собрания. С 1921 года он состоял на партийной работе в Смоленском и Вятском губкомах. В 1930 году его назначили заведующим организационно-инструкторским отделом ЦК партии, избрали кандидатом в члены ЦК.

Дмитрий Булатов руководил кадрами госбезопасности до 1934 года, когда его отправили первым секретарем в Омск.

В октябре 1937 года после статьи в «Правде» под названием «Пора омским большевикам заговорить полным голосом» первый секретарь Омского обкома Булатов был снят со своего поста и исключен из партии за недостаточную борьбу с «врагами народа». В 1938 году его расстреляли.

Станислав Адамович Мессинг, заместитель председателя ОГПУ и начальник иностранного отдела, был откомандирован в распоряжение ЦК. Его определили в Наркомат внешней торговли.

Мессинг, один из первых руководителей госбезопасности, был близким к Дзержинскому человеком. Его арестовали в 1937 году по обвинению в принадлежности к мифической организации польских шпионов и террористов и, как других чекистов-поляков, расстреляли.

Льва