Явь (СИ) - Ангелина Авдеева-Рыжикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В руки попадается самый древний экземпляр, и кажется он тот самый, что Варя держала в руках перед поездкой. Конверт настолько старый, что вот-вот превратится в пыль. Изображения можно разобрать не на всех снимках. У большинства обугленные и обгрызенные края, практически уже больше пыль, чем фотографии. На одном из уцелевших изображений лицо женщины кого-то смутно напоминает. Подобные чувства вызывают у Вари только страх. На остальных фотографиях в основном мужчины и женщины, которых она тоже где-то видела, но странным образом, совершенно не может понять где и когда. Где-то на заднем плане виднеются седая женщина и крепкий пожилой мужчина. Наконец, ей попадается то, от чего ее руки дрожат сильнее, а сердце бьется чаще с каждой секундой.
С небольшого квадрата в лицо Вари смотрит девочка, в маленьком белом платье, на маленьких худеньких ногах. Легкие туфельки, на груди приколота брошь, похожая на балерину. За ее спиной стоит мама и нежно держит ее за плечи.
Вспышкой перед глазами Вари вспоминается сон.
«Нет! Этого не может быть, с чего бы мне видеть ее во сне?!»
Фотографии вылетают из ее рук и летят как перышки на пол.
Варя не прекращает смотреть в лицо девочки. Она видела его во сне, видела в зеркале, как свое собственное. Видела его в лесу. Круглолицая красивая молодая мама с темными волосами. Варя хлопает себя по лицу, снова и снова вглядывается в снимок, обхватывает себя руками. Руки все еще трясутся и в горле совсем пересыхает. Нужно скорее выпить воды. Она бежит на кухню. Голова кружится, она слишком быстро дышит. Дергано наливает в стакан теплой воды из чайника. Выпивает залпом половину стакана.
«Нет, стоп. Что, если я где-нибудь, когда-нибудь, в детстве уже видела эти фотографии? И мое больное воображение стало логично совмещать фотографии и пережитый стресс? Мой больной мозг вполне мог записать на подкорку что-то подобное. Да успокойся ты, это просто дальние родственники, поэтому и брошь эта у нас завалялась! Брошь!»
Варя застывает на месте, зрачки расширяются, и ноги слабеют. Воспоминания затуманивают ее память, складывают картинку воедино. Она бежит в свою комнату, переворачивает все, все свои старые сундуки, детские игрушки и вещи. В комнате наступает хаос: старые тетради и рисунки, коробки и одежда. Никакой броши нет.
«Может быть я себе придумала? Где еще может храниться такая вещь? Она очень старая, а все старые и странные вещи бабушка хранит в своем сундуке».
Быстрыми шагами она направляется в комнату Татьяны Родионовны. Остановившись прямо перед загадочным сундуком, Варя испытывает вдруг смятение и страх, она медлит, пилит взглядом деревянную желтую крышку сундука. На крышке висит чересчур большой ржавый и круглый замок, но красивый, за такими и прячут скелеты. Варю все еще бьет дрожь, она могла бы остановиться, постараться забыть о сне и о фотографиях тоже, но выяснить рано или поздно придется, любопытство будет съедать ее изнутри. В конце концов, скорее всего, все это ее больная фантазия и никакой броши у нее не было. Варя бросается на сундук. С его открытием в нос тут же проникает запах старых тряпок и вещей, которые десятилетия уже никто не доставал. Цветное тряпье один за другим отправляются на пол, оставляет за собой целую тучу моли. Она добирается до дна и находит лежащий кулек со своими детскими вещами.
Варя неуверенно вытаскивает его из сундука и кладет к себе на колени. Медленно разворачивает узел. Сначала ей попадаются старые пеленки, распашонки, розовый комбинезон и чепчик, внутри которого лежит что-то тяжелое и твердое. Вспышка воспоминаний заставляет Варю бросить кулек в другой угол комнаты и убежать подальше в свою. Ее тошнит от головокружения, ей становится холодно. Руки и ноги коченеют, и даже кажется изо рта идет белый пар.
«Неужели доказательство моего здорового рассудка? Почему она лежит именно там? Это драгоценная вещь. Ее могли бы продать уже очень давно».
Несколько раз Варя пытается себя успокоить и дышать ровнее, так, чтобы сердце не разорвалось, но получается у нее только с четвертого раза. Идет обратно к злополучной комнате, к тому углу, в котором теперь лежит драгоценная балерина. Варя опускается на корточки и берет в руки брошь. Точно такую же, как на фотографии и в ее снах. Она потемнела от старости, и между некоторыми камнями затясалась грязь, но даже так балерина не утратила своей грациозности и перелива металла с чудесным светом драгоценных вкраплений.
Скрип открывшейся на улице двери разносится по всему дому. Татьяна Родионовна только возвращается домой, уж больно поздно.
Варя не встает с места, ей все еще холодно до окоченения, и кажется даже на лице волосы стоят дыбом. Варя раздумывает, как объяснить бабушке все происходящее, но даже в голове не может двух слов связать. Дыхание прерывается. Бабушка входит в комнату, и ее лицо застывает в неестественном для нее выражении удивления.
— Ты что здесь устроила?!!!
По лицу Вари неконтролируемо текут слезы, она смотрит на бабушку снизу вверх, и кажется ей, что Татьяна Родионовна недосягаемо большая, сильная, если бы она встала на сторону Вари, то могла бы ее защитить.
— Бабушка, откуда у меня это? — шепчет, почти переходит на писк Варя, протягивает ей брошь, дрожащей рукой.
Бабушка аккуратно перехватывает сверток и хмурится так сильно, что морщин на ее лице становится в двое больше.
— Зачем ты разворотила все вещи, бестолочь?!
— Ответь, пожалуйста, на мой вопрос! — Варя могла бы быть и спокойнее, но сейчас она не хочет слушать нотации о беспорядке.
— Просто игрушка, какая к черту разница, откуда она!
— Важно! Мне Важно! Не слишком ли дорогая игрушка?!
Варе вдруг становится жарко, она переходит на крик, чего почти никогда себе не позволяла.
— Да, ты притащила ее из леса, и что теперь?! Это просто хлам!
— Если это хлам, то почему ты его до сих пор не выбросила?!
— Тебя это
