Тенебрариум - Raptor

— Ну это ты загнул, — усмехнулся Гудвин. — До такого, конечно, не обостряются, но то, что сенсорика становится запредельной — это факт.

— А ты пробовал?

Он покачал головой.

— А может, попробуем? — спросила Райли. — Талукана много. Апологетам хватит. Я, например, его тоже не пробовала.

— Поддерживаю, — присоединился Флинт. — Эта штука поможет нам стать сильнее.

— И может разорвать связь между разумом и телом, — кивнул Гудвин. — Вы об этом не знали?

Никто ему не ответил.

— Тогда не майтесь дурью, и смиритесь с мыслью, что это — не наше.

— Успокойтесь, — Тинка вынула из туши гиганевры туго набитый орган, напоминавший вспомогательный желудок. — Я его пробовала. Ничего особенного.

— Вообще ничего? — недоверчиво спросил Флинт.

— Скажем так, его свойства сильно переоценены… Ну? Кто его понесёт?

Все переглянулись.

— Раз добровольцев нет, назначаю ответственной за сохранность талукана… Райли, — распорядился Гудвин.

— Меня? — удивилась та.

— Ты же самая ответственная из нас.

Польщённая Райли открыла рот, и, ничего не ответив, забрала скользкий орган из рук Тинки.

— Что ж, предлагаю отметить успешное завершение охоты небольшим завтраком, — продолжил Гудвин.

— Завтраком? А может, ужином? — спросил я.

— Друг мой, сейчас утро. А утром принято завтракать. По крайней мере, у людей.

— Уже утро?!

— Часов шесть утра, если не ошибаюсь.

— Шесть часов, двадцать пять минут, — поправила Тинка.

— А ты откуда знаешь?

— Да она наобум ляпнула, — засмеялся Флинт.

— Это я так долго спал? — не поверил я.

— Около семи часов, — ответила Тинка.

— Вот ведь… А казалось, что на минутку прикорнул… Тогда действительно, пора завтракать.

Угасающая кровь кункуласпидов уже почти ничего не освещала, и Флинт включил свой фонарь.

Как же хорошо идёт энергомясо в этой пронизывающей холодище. Такое впечатление, что меня, насквозь промёрзшего изнутри, вдруг растапливает горячее пламя, расползающееся по сосудам. Я сильно пожалел, что не съел кусочек перед сном. Тогда засыпать было бы гораздо комфортнее. Но я вместо этого, как дурак, изображал из себя изгнанника.

Очень хотелось поесть как следует, но мои друзья перекусили совсем немного. Можно сказать, чисто символически. Обжираться перед ними я не захотел, поэтому довольствовался парами кусочков обалденного ригвильского мяса, которое запил ледяной водой, из-за бушующей энергии напоминавшей водку.

Группа отправилась дальше. Тина, которую жутко раздражал свет фонаря, вызвалась идти впереди нас, как разведчик, а чтобы мы её не потеряли, обещала оставлять знаки на стенах. Гудвин согласился, несмотря на Райли и Флинта, с трудом скрывавших своё недовольство.

Впрочем, Тинка не обманула, и оставляла знаки регулярно. Сначала просто ставила крестики и стрелочки, затем ей это, видимо, надоело, и она начала развлекаться. На стенах стали попадаться смешные рожицы, сердечки, цветочки и глупые надписи, например 'Флинт — дурак!' что вызывало у всех, кроме, разумеется, самого Флинта дружный смех. Услышав, как мы хохочем, Тина вошла в раж, и начала веселить нас уже целыми карикатурами. Например, умудрилась наспех изобразить меня, Райли, Гудвина и Флинта (последний был изображён сгорбленным, тощим и с текущими слезами). И поставила подписи: 'Гудвин — отважный; Райли — сердитая; Писатель — смешной; Флинт — тупой'.

— Почему это я — сердитая? — удивилась Райли.

— Вот, засранка! — смеялся Гудвин. — И когда успела намалевать? А Флинт-то, Флинт-то какой! Ха-ха!

— Не вижу тут ничего смешного, — ворчал Флинт. — Вот я поймаю кое-кого, когда вылезем отсюда, и уже тогда посмеюсь как следует.

— Да хватит тебе бузеть. У тебя совсем нет чувства юмора? — осаживал его Гудвин.

Тинкербелл действительно могла показаться шкодливым ребёнком. В те часы я её так и воспринимал. И только теперь, когда переосмыслил всё пережитое, понимаю, что она таким образом снимала наше напряжение. Идти по подземелью было страшно. Нервы напряжены до предела. А её 'настенная живопись' моментально гасила нашу тревогу. Всё-таки, она была умницей. Хотя, почему 'была'? Для меня она до сих пор жива.

Порою, бывало, Тина заигрывалась. Особенно бесили её приколы, когда возле развилки она оставляла стрелку направо, а когда мы проходили по правому ответвлению метров десять, то видели надпись 'Ой! Не туда! Надо было сворачивать налево!' Вот тут уж даже у меня появлялось желание отвесить ей хорошую оплеуху.

Потолок становился всё ниже. Или мне только чудилось? Я не понимал, какое предназначение было у этого подземного комплекса? Казалось, что его выкопали просто так, без какой-то особой цели. Ну, или же создали Критский лабиринт для какого-то Минотавра. Как только я об этом подумал, где-то в сырых, холодных глубинах раздалось протяжное мычание, разнёсшееся по бесконечным коридорам. Группа остановилась на минуту. И мы, только что посмеявшиеся над очередным тинкиным шаржем, присели от неожиданно накатившего страха. Звук не повторился. От Тинки никаких тревожных сигналов так же не поступило. Значит можно идти дальше.

Очередная стрелочка на стене. Путь свободен. Если верить разведке, впереди нет никаких опасностей. Можно вздохнуть спокойно, хоть и не получается. Я заглянул в одну из незапертых комнат. К великому удивлению, там находилась какая-то аппаратура, высотой до потолка, затянутая плесенью, вперемешку с паутиной. И она продолжала работать! Мигали лампочки, крутились бобины, прыгали стрелки приборов.

— Нам сюда, — Гудвин указал на очередную стрелочку, уводящую нас из коридора. — Надеюсь, на этот раз обойдётся без розыгрышей.

— Фу. Чем-то гнилым потянуло, — принюхалась Райли.

— Есть такое дело, — кивнул Флинт. — Тухлятиной несёт.

— Впереди какая-то дверь.

Гудвин остановился перед огромной бронированной дверью, на которой мелом было выведено 'ОТКРОЙ МЕНЯ'. Выше, над дверью, торчала неработающая лампочка и рядом надпись ВУ-13.

— Похоже, что мы дошли до очередного бомбоубежища, — определила Райли.

— Куда дальше-то? — спросил Флинт.

— Ты читать не умеешь? — Гудвин ухватился за огромное запорное колесо, и потянул дверь на себя.

С глухим, ворчливым мычанием толстая дверь открылась перед нами. Так вот что мычало в темноте. Из-за открытой двери нас тут же обдало мерзким запахом разложения.

— Фу, ну и вонь, — Райли зажала нос.

— Судя по всему, тут здох кто-то крупный, — предположил Флинт, перешагивая через высокий порог.

— Или многочисленный… — Гудвин поводил фонарём по углам.

— Ё-моё… Сколько их тут?