G.O.G.R. - Анна Белкина

— Ну, что, отгружать надо… — заключил он.

— Это успеется, — не возражал Семёнов-Семенцов. — Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал. Мы с майором Кораблинским сами увезём его. Это была секретная операция, и поэтому — никаких протоколов.

Недобежкин что-то бормотал, ворковал и не спешил убирать со стола свой живот.

— Серёгин! — выкрикивал он. — Сидоров! Карпухин, а вы откуда тут взялись?..

Пётр Иванович придвинулся ближе к Сидорову и тронул его за плечо.

— Саня?

Сидоров вздрогнул, поднял голову, раскрыл рот и громко изрёк:

— Ме-е-е-е-е!

Пётр Иванович вздрогнул и попятился. Попятился и Кораблинский. Даже Никанор Семёнов, который повидал на своём веку слишком много — и тот отпрянул назад.

— Гэй, шо то с ним? — удивился Казаченко.

А дворник Карпухин отмахивался метлой от нечистого.

— Ме-е-е-е-е! — повторил Сидоров и затряс головой, как молодой козлик.

— А как ваша секретная операция ЭТО объясняет??? — Недобежкин, наконец-то избавился от ступорозного замешательства, обрёл дар речи и начал ругаться. — У сотрудника МОЕГО отделения «звериная порча»! Это что — тоже часть вашей операции?!

Никанор Семёнов растерялся, потому что не знал, что отвечать этому дубоватому милиционеру, который брызжет тут слюной и стучит кулаками.

— Видите ли… — начал, было, Никанор Семёнов, сложив руки на груди, как император Бонапарт.

— Я вижу только то, — прорычал Недобежкин, расшатывая стол тяжёлыми ударами могучего кулака. — Что в моём кабинете труп, и у моего подчинённого «звериная порча»! И ещё: это вы звонили мне и требовали, чтобы Серёгин встречал этого вашего «агента», да?

Никанор Семёнов снова замялся: он не звонил Недобежкину, и не знал, кто ему звонил. А, взвесив все «за» и «против», ответил так:

— Нам надо было заманить его. Он часто притворялся агентом Интерпола и других спецслужб, у него множество разных документов, и мы даже не смогли установить его настоящее имя.

— Плохо работаете! — ехидно заметил Недобежкин. — Как мне теперь стенку отмывать? Да и вообще: покажите мне разрешение на то, чтобы заманивать террористов именно ко мне в отделение! Есть у вас такое разрешение?

Пока Недобежкин вёл дурацкую перепалку с Никанором Семёновым, Пётр Иванович, Казаченко и майор Кораблинский собрались около Сидорова. Сидоров не приходил в себя: он сидел на полу, дёргал головой и, не переставая, блеял, блеял и блеял, перекрывая даже басовитый рык Недобежкина.

— Надо Ежонкова звать, — заключил Пётр Иванович, видя, как Сидоров дик и невменяем.

Сержант не реагировал на внешние раздражители: ни похлопывания по плечу, ни голоса его не трогали. Сержант продолжил блеять даже тогда, когда майор Кораблинский залепил ему оплеуху.

И тут на пороге возникли призванные Недобежкиным по приказу Генриха Артеррана Ежонков и Смирнянский. Они заклинились на пороге, Ежонков потрогал коротенькой толстой ножкой покалеченную выбитую дверь, а Смирнянский присвистнул.

— Васёк? — пробормотал Смирнянский с лёгким испугом. — Тебя… бомбили?

Ежонков и Смирнянский стояли так, что не видели пока, что в кабинете Недобежкина лежит застреленный «верхнелягушинский чёрт».

Недобежкин не замечал того, что они пришли, потому что рычал на Никанора Семёнова. Никанор Семёнов был более внимательным. Он услышал из коридора голоса и обернулся на них. У Смирнянского подкосились колени, когда он увидел своего бывшего коллегу Никанора Семёнова.

— Ни… ка… — пролепетал он и едва совладал с собой, чтобы не сесть на пол.

— Ты его знаешь? — осведомился Ежонков, пихнув Смирнянского в бок. — Я вижу, что Сидорова надо пушить.

— Это же Никанор Семёнов! — взвизгнул Смирнянский так громко, что Недобежкин услышал его сквозь собственный рык.

— Чтооо? — вопросил милицейский начальник.

— Надеюсь, Игорь, ты сохранил мой дневник? — осведомился Никанор Семёнов у Смирнянского.

Смирнянский был твёрдо уверен в том, что дневник Никанора Семёнова до сих пылится у него под кроватью в картонке из-под обуви, и поэтому ответил утвердительно:

— Да, Никанор Станиславович.

— Прекрасно, — улыбнулся Никанор Семёнов.

Смирнянский сделал шаг в кабинет Недобежкина, и тут его взгляду предстало лежащее на полу кабинета тело.

— Вот это новости… — буркнул он, заглянув в лицо убитому. — Вау… — выдохнул Смирнянский, поняв, кто лежит перед ним, а вернее — перед кем он стоит.

— Эй, ребята! — это медведем ввалился Ежонков, отпихнул Смирнянского и ткнул застреленного Генриха Артеррана носком ботинка. — Вы прикончили фашистского агента!

— Ежонков… — зарычал, было Недобежкин, но Ежонков его перебил:

— Васёк! — затараторил он, подбежал к Недобежкину и опёрся обеими короткими и толстыми руками о его стол. — Это же Генрих Артерран! Тот чувик, который начинал «Густые облака»! Я пробил его и получил его портрет — и вот, это ОН! Васёк, когда его в морг потащат — ты прозвони им и скажи, чтобы быстрей крутились и вскрыли его без очереди — он же образцов своих накушался, и может быть, уже не человек!

— Ме-е-е-е-е! — подтвердил Сидоров.

Недобежкин ещё долго шумел, пока его, наконец, успокоили. Милицейский начальник сдался только после того, как Смирнянский рассказал ему о том, что пришедший к ним в отделение человек и есть тот Никанор Семёнов, который работал вместе с ним в СБУ и серьёзно занимался делом «Густых облаков». Милицейский начальник, наконец-то слез со стола и вклинился обратно в кресло. Ежонков бродил вокруг убитого Генриха Артеррана и разглядывал его с солидной долей опаски, ведь даже мёртвый, «верхнелягушинский чёрт» внушал благоговейный ужас.

Майор Кораблинский и Никанор Семёнов приземлились на свободные стулья напротив Недобежкина, Пётр Иванович и Казаченко подняли с пола Сидорова и усадили на кожаный диван для посетителей.

— Ну, я труповозку-то вызову? — осведомился Казаченко, кивнув в сторону поверженного «демона». — А то неудобно как-то…

— Нет, — возразил Никанор Семёнов. — Мы сами его заберём. О нём никто не должен знать.

— Ме-е-е-е-е! — это Сидоров вставил своё «веское слово» и едва не свалился с дивана. Пётр Иванович придержал его, и поэтому сержант остался сидеть.

— Ну, если вы такой суперагент, так долго изучали все эти ваши «Облака» — вы должны знать, как спасать от «порчи», — заметил Недобежкин, придя в себя. — Или слабо́?

Никанор Семёнов покосился на Сидорова, как он блеет и бодает что-то виртуальное, что видел перед собой (наверное — новые ворота) и сказал:

— Этот тип имел фантастические способности к гипнозу. Снять эту «порчу» трудновато будет. Даже для меня. Я и Кораблинский долго следили за этой группировкой, и за этим человеком. Это террористы. Они нашли подвалы секретной базы, и делали там биологическое оружие. Ещё бы недельку подождали — и террористы бы применили его. Этот тип прикидывался чёртом — но это для того, чтобы нагнать страху…

Никанор Семёнов врал. Он прекрасно знал о том, кем был по настоящему «верхнелягушинский чёрт» — но не расскажет же он об этом простой смертной милиции? Но простая смертная милиция видела и знала слишком много, и поэтому Недобежкин внимательно выслушал Никанора Семёнова, а потом — авторитетно заявил ему:

— Всё это прекрасно, гражданин Семёнов. Или Семенцов? Как вам удобнее? Но вы задержаны до установления личности. Больше половины из того, что вы тут рассказали — чистейшее враньё. Я не такой дурак, гражданин Семёнов — Семенцов.

Никанор Семёнов вспорхнул со стула, хотел что-то возразить, но Недобежкин отрубил:

— Казаченко, отведи его в изолятор. А с Кораблинским мы ещё побеседуем. И — вызывай труповозку — пускай отвезут этого гаврика в морг. А то — действительно, неудобно.

— Есть, — ответил привыкший к милицейским коллизиям Казаченко и, придвинувшись к Никанору Семёнову, сообщил ему:

— Пройдёмте, гражданин.

Никанор Семёнов недовольно дёрнулся, мол, как вы смеете хватать меня — я же всех вас спас?? Но Казаченко обладал смертельной хваткой — он вцепился в локоть Никанора Семёнова и отконвоировал этого «агента 007» а изолятор.

— В отдельную его посади, — распорядился милицейский начальник.

— Есть! — послышался из коридора голос Казаченко.

Никанор Семёнов мог бы отделать их всех, как говорится, «под орех» — по одному удару на каждого хватило бы. Но он был умён и осторожен. Пускай, этот мент-дуболом ковыряется, выясняет, кто он такой. А когда выяснит — сам же и извиняться будет!

Майор Кораблинский выждал паузу и хотел вставить словцо, но Смирнянский не дал ему и рта раскрыть.

— Ну и зачем ты, Васёк, посадил в кутузку Никанора Семёнова? — осведомился он у Недобежкина.

— Да эти «Облака» все сговорились! — отрубил Недобежкин. — Ты что, не видишь — они же из одной шайки! Сидоров одного зажмурил, а второй — юлить начал, чтобы отбояриться! Если бы не Сидоров — нам всем бы тут был «бык», а вернее — каюк!