G.O.G.R. - Анна Белкина

Росси застопорил ход и почувствовал, как холодеет всё его старое тело, начиная с пальцев на ногах.

— Интерпол, — нагло и в лоб сообщил ему Генрих Артерран, не снимая в помещении тёмных очков. — Вы арестованы за контрабанду нефти и пиратство, господин Росси. Вам придётся проехать с нами в наш офис, где вам предъявят обвинение. Вы имеете право хранить молчание, ИБО, — он сделал пафосный упор на это устаревшее слово. — Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас, — закончив выдавать заученные казённые фразы, положенные по полицейскому уставу, Артерран колоритно, по-своему добавил:

— ВОПРОСЫ ЕСТЬ?

Росси молчал, ИБО понимал, что для него пришёл конец игры.

— ВОПРОСОВ НЕТ, — заключил Генрих Артерран и приказал своим дуболомам:

— Увести обоих.

Тут же Росси был грубо схвачен неандертальскими руками, водворён в железо наручников и вытолкнут прочь из кабинета в коридор. Пол в коридоре пестрел: под дулом двух автоматов, что держали в ручищах два камуфлированных богатыря, лежали сотрудники его компании, одинаково заведя за головы дрожащие руки. В спину Росси больно ткнули железом, и ему ничего не оставалось, как послушно пойти дальше.

Ещё двое оторвали от стола Мартина Мильтона. Теперь чернильная медуза красовалась на его белоснежной рубашке. Когда Мильтона утыка́ли носом в стол — положили прямиком в кляксу.

— Пустите меня! — ворчал Мильтон, нехотя передвигая ноги.

— Да нет уж, теперь тебя только в камере пустят! — хохотнул Генрих Артерран и по-хозяйски зашагал к выходу, так и не вернув на место сейф.

— Вы не имеете права! — выдавливал из себя Росси, когда его пихали в скоростной лифт. — У вас нет доказательств! Пригласите моего адвоката, или я никуда не пойду!

— Росси, Росси! — в лифте рядом с Росси незаметно очутился Генрих Артерран. — Ты же знаешь, что у меня всегда есть доказательства. А на тебя их — хоть отбавляй. А адвоката пригласим, пригласим, будь спокоен!

На улице Росси затолкали в машину — в микроавтобус, абсолютно чёрный, с затемнёнными до черноты стёклами и лишённый номеров. Ух, как не понравился Росси этот микроавтобус. Прямо, до смерти не понравился. Нет, полиция, даже Интерпол, на таких не приезжает. У них федеральные номера, условные обозначения… А тут — ничего. Да, для Росси наступил конец игры…

Сэнди, член совета директоров ГОГРа, сидел за дорогим столом у себя в кабинете. Он ничего особенного не делал, а просто бестолково ковырялся во всемирном вместилище спама Интернете, растрачивая корпоративные деньги на трафик и покупки в Интернет-магазинах. Он уже успел заказать карманную стиральную машинку, надувной диван и тренажёр для живота, как вдруг в дверь его кабинета кто-то настойчиво постучал снаружи. Сэнди вздрогнул: к нему постучать никто не мог, ведь он строго-настрого приказал секретарше говорить всем, кто вздумает рваться к нему, что его на рабочем месте нет и сегодня не будет. Сэнди включил селектор и собрался вкатить строгач пустоголовой девице, которая пропустила к нему какого-то, извините за грубость, ослика.

— Марша! — разгневанно выкрикнул он, нажав кнопку, зовя секретаршу по имени.

Сэнди ожидал, что секретарша сейчас начнёт блеять оправдания, но… Да, на том конце провода действительно, начали блеять, но не Марша — оправдания, а заблеяла самая настоящая коза:

— Ме-е-е-е!

— Что за чёрт?? — изумился Сэнди и разгневался ещё больше. — Марша??! — он подумал, что противная секретарша издевается над ним, включает идиотскую запись козлиных воплей…

— Ме-е-е-е! — снова выплюнул селектор, а в дверь опять постучали, но ещё настойчивей.

— Да, заходите уже! — разрешил Сэнди и вырубил гадкий селектор, дабы не дискредитировать свою начальственную персону непредставительным блеянием.

Дверь распахнулась настежь и из коридора возникли незнакомые люди, затянутые во всё чёрное, включая маски. Они не закрыли за собой дверь, а Сэнди при виде их, грозных, молчаливых и вооружённых аж разинул рот и навалился животом на свой стол, чего в здравом уме и твёрдой памяти никогда не проделывал.

— Ме-е-е-е! — раздалось снова, но уже не из динамика селектора, а прямо из коридора.

А потом — из того же коридора явился ещё один человек, который был страшен. Он шёл не спеша и приосанившись — высокий, уверенный такой, одетый в дорогой серый костюм, скрывающий глаза за тёмными очками.

— Добрый день, мистер Сэнди, — произнёс этот человек в очках и застопорил ход напротив лежащего животом на столе Сэнди. — Вы не знаете, кто я такой, и это вам не нужно. Я лишь хочу сообщить, что отныне совет директоров Управления генетических исследований обойдётся без вас. Вопросы есть?

— Вы не имеете права! Кто вы такой?! — запротестовал Сэнди, подавляя липкий страх, что обвил его душными змеями и тянул в бездну. — Я…

— Вопросов нет! — отрезал серый незнакомец и сухо велел своим верзилам:

— Увести!

Тот час же двое из них придвинулись к беспомощному от страха Сэнди, заломили ему руки и стащили со стола. Сэнди вырывался, но это оказалось бесполезно, потому что руки верзил были слишком крепки для его слабых мышц. Сэнди потащили прочь из его насиженного уютного кабинета по красной ковровой дорожке. Когда тащили через приёмную — он увидел свою секретаршу Маршу — бедняжка торчала из-за стола, таращилась в универсум, разевала рот и выплёвывала крики козы:

— Ме-е-е-е! Ме-е-е-е! Ме-е-е-е!

Сэнди сковал холодный ужас, он повис на ручищах верзил, не в силах более перебирать ногами, чтобы идти. Так они и выволокли его на улицу, под ласковый солнечный свет. А потом — этот свет померк, потому что Сэнди водворили в чёрный автомобиль с тонированными окнами, который не имел ни одного опознавательного знака.

Глава 118. Агент Интерпола в Калининском РОВД

Милицейский начальник Недобежкин сидел у себя в кабинете угрюм и даже зол. Гипнотизёры «колдовали» почти что, до полуночи, но результат оставался плачевным. Соколов больше не ржал, но и не говорил. Войдя в гипноз, он сказал только одно слово:

— Бык-бык!

С Борисюком была та же история. Он тоже молчал и не двигался. Единственное, что он сделал — это схватил со стола бланк протокола, и ручку. Поелозив немного ручкой по бумаге, он разжал пальцы и упустил всё это на пол. Когда Вавёркин подобрал бланк и посмотрел на «шедевр», увидел следующее: просто обыкновенный бык, или корова, нарисован довольно криво, да еще и подписан: «Бык», и на манер комикса подрисовано облачко, будто бы он кричит: «Му!».

Начальник же просто озверел, когда Вавёркин представил ему этот неказистый рисунок. Недобежкин вырвал из рук гипнотизёра бланк протокола и разодрал его в мельчайшие клочки. Швырнув клочки в лицо Вавёркину, Недобежкин вскочил, навалился животом на стол и злобно заревел:

— Вы оба уволены!! — рёв начальника касался и Ежонкова. — Единственное, что вы хорошо умеете — это получать зарплату! Жульё глумится над вами, а вы оба — ни в зуб ногой! Вон!

Вавёркин испугался начальственного гнева и поспешно ретировался прочь, Борисюк тоже поспешил убраться, а Ежонков только ехидно заметил:

— Я тебе, Васёк, по доброй воле помогаю, хотя у меня своих дел по горло.

— Вон! — плюнул сквозь зубы Недобежкин и стукнул кулаком по столу.

— Я бы на твоём месте не рвал вещдок, — со спокойствием настоящего психиатра произнёс Ежонков, и кивнул на обрывки «картины» Борисюка. — И к тому же, у нас с тобой, Васёк, ещё двое «болезных» сидят на очереди! Забыл?

— Вон! — зашипел Недобежкин, не желая больше знать ни о каких «болезных». — Чтоб я тебя тут больше не видел, циркач! Тебе только на рынке лохов дурить! Пшёл вон, шут гороховый!!

— Да не кипятись ты так… — пробормотал Ежонков, отодвигаясь к двери. — Закипишь ещё! — и вышел в прохладный коридор.

Недобежкин так от них от всех устал за вечер, что сегодня утром, пока ехал на работу — пару раз едва не заснул за рулём и не протаранил патрульную машину ГАИ. Притащившись в свой кабинет, Недобежкин забрался за свой стол, уселся медведем и сидел до тех пор, пока не зазвонил его телефон.

— З-заткнись… — прошипел аппарату Недобежкин, не настроенный в данный момент отвечать на звонки.

Нет, не затыкается, чёрт полосатый, трезвонит, петух недобитый!

— Ало?? — Недобежкин рывком оторвал от рычага трубку и не сказал в неё, а рявкнул зверюгой.

В ответ ему спокойный, уравновешенный и незнакомый голос сообщил, что из Америки в Донецк прибывает зачем-то некий агент из Интерпола и…

— А я-то тут причём? — невежливо перебил Недобежкин, терзая свободной рукой отрывной календарь на своём столе.

— Он будет работать с вашим отделением, — тот, кто был там, на расстоянии, старательно игнорировал раздражение и злость Недобежкина.