Творения - Кирилл Александрийский

П. Как глубоко слово Писания, и темно содержание закона!

К. Это потому, Палладий, что оно таинственно и есть как бы неясное начертание тени тонких и изощренных мыслей.

П. Ты хорошо сказал.

К. Три времени определил закон, в которые нам приличествует праздновать. «Три краты в лете сотворите Ми праздник», говорит Бог. Так как о двух праздниках мы уже достаточно говорили, то хочешь ли, теперь скажем о том, какой третий праздник, и по какой причине он совершается? Ты уже слышал о причинах совершения каждого из тех: один из них совершался, и весьма пригодно, потому, что Христос даровал спасение, претерпев смерть ради спасения всех нас, а другой — потому, что, разрушив тление, Он воскрес и обновил нас для новой жизни. И время первого праздника было первым в месяцах года и приходилось в начале. К нему было близко и связано с ним время второго праздника, в которое наставала пора налагать серп на колосья, а также собирать и другие семена, которые бесчисленны в полях. Так теперь скажем, что следует, и о времени третьего праздника, весьма тщательно исследуя то, как и по каким причинам он должен быть совершаем, поищем сведение о нем в законе и заимствуем оное из самых Священных Писаний; ибо таким образом слово наше направится к истине. Или тебе, быть может, кажется, что я говорю и рассуждаю неправильно?

П. Нет, совершенно правильно.

К. В книге Левит написано: «скажи сынам Израилевым: в седьмой месяц, в первый [день] месяца да будет у вас покой, праздник труб, священное собрание. никакой работы не работайте и приносите жертву Господу» (23, 24–25). Кажется, седьмой месяц указывает на последнее время, имеющее быть при скончании всего; ибо в седьмой месяц все нужно собирать с полей уже не на гумно, Палладий, но запирать в самые сокровищницы (житницы) каждого. Время плодоприношения уже проходит, наступает уже начало зимы, растения засыхают, и цветы увядают. Теперь, перенося касающееся времени на себя самих, скажем, что как сей век уже приходит к концу, и как бы уже наступает и приходит век будущий, в который любители греха необходимо будут наказаны, то каждый соберет от собственных трудов своих, если он благоразумен, и снесет в небесные сокровищницы, припомнив, что говорит Христос: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе» (Мф.6, 19–20). Посему, когда Христос восстал из мертвых, слова святых тайноводителей приводят нам на память скончание века; ибо они отовсюду возвещают: «кончина века» (Ин. 2, 18; сн. Мф. 24, 3; 1 Кор. 7, 31 и др.); пусть каждый, говорят они, собирает свое имущество уже в сокровищницы небесные. Но в новомесячие, сказано, месяца, в который вы запираете плоды (в житницы), «да будет вам покой, память труб»: потому что каждый собирает в сокровищницы блага от собственных трудов и будет промышлять и заботиться о вечном блаженстве и покое, памятуя то, о чем говорит божественный Павел, а именно: «потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба» (1 Сол. 4, 16); «ибо вострубит, — говорит он же, — и мертвые воскреснут нетленными» (1 Кор. 15, 52); «ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5, 10). Посему будем помнить об этой священной и весьма страшной трубе, когда наступит и благознаменитый, нарочитый святой праздник святых, когда они уже получат в удел уповаемое и приимут богатое возмездие за славные подвиги. Итак, необходимо, чтобы мы, востекая таковыми мыслями к высшей праведности, прекращали всякое дело, не могущее принести совершенно никакой пользы, — напротив, даже и оскверняющее. Об этом–то, я думаю, и сказал нам премудро Павел: «время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся» (1 Кор. 7, 29 и 31).

П. Кажется, так.

К. Далее закон говорит, что «также в девятый [день] седьмого месяца сего, день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши и приносите жертву Господу; никакого дела не делайте в день сей, ибо это день очищения, дабы очистить вас пред лицем Господа, Бога вашего; а всякая душа, которая не смирит себя в этот день, истребится из народа своего; и если какая душа будет делать какое–нибудь дело в день сей, Я истреблю ту душу из народа ее; никакого дела не делайте: это постановление вечное в роды ваши, во всех жилищах ваших; это для вас суббота покоя, и смиряйте души ваши, с вечера девятого [дня] месяца; от вечера до вечера празднуйте субботу вашу» (Лев. 23, 27–32). Закон заповедал смирение и пост, принесение всесожжении, а равно и прекращение всякого дела, чрез пост изображая умерщвление плотских похотей, чрез всесожения же — принесение себя Богу в воню благоухания, не по частям, но всецело и всесовершенно; а чрез покой от дел и совершенное удаление от занятий закон превосходно назнаменует то, что нам не следует совершать уже ничего земного. Разве ты не думаешь, что те, которые достигли уже до скончания времен, которые памятуют об оной священной и последней трубе и имеют в мысли Судию, а посему и собирают в вышние сокровищницы богатство духовного плодоприношения своего, должны умерщвлять вожделения и являться высшими телесных страстей, даже более того, должны благоухать пред Богом добродетельным образом жизни и стараться далеко уходить и удаляться от суетных занятий? А это, полагаю, суть занятия мира сего и тягостное житейское попечение.

П. Думаю: как же иначе?

К. Что же? Разве победители страстей, умерщвляющие «земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть» (Кол. 3, 5), не принесут себя в воню благоухания Богу и не будут в числе всесожжении, делая это как бы некоторым выкупом и умилостивлением за собственные души?

П. И очень.

К. Итак, день поста Законодатель наименовал днем умилостивления, и весьма правильно и законно, так как он умерщвляет плоть и ее похоти, благоухает же видами добродетели. А тот, кто не прекращает всякого дела мирского, непременно и во всяком случае подвергнется крайним бедствиям, что закон ясно показал, говоря, что не постящийся, не приносящий всесожжения и оскорбляющий закон о неделании потребится от народа своего. Называя же время этого праздника субботою суббот, он дозволяет думать, что оно есть время неделания из неделаний, то есть всесовершенное и в полной мере применяемое отложение от дел, но ясно, что дел, клонящихся к порочности и греху: ибо, если прекращается век сей, и едва не стареет время, то какое уже значение может иметь для нас вообще стремление к суетности? Не более ли, напротив, мы будем благоразумны, если останемся в приятнейшем Богу неделании и совсем будем удаляться от наших хлопот?

П. Ты хорошо говоришь.

К. Затем еще постановляет: «А в пятнадцатый день, — говорит, — день седьмого месяца, когда вы собираете произведения земли, празднуйте праздник Господень семь дней: в первый день покой и в восьмой день покой; в первый день возьмите себе ветви красивых дерев, ветви пальмовые и ветви дерев широколиственных и верб речных, и веселитесь пред Господом Богом вашим семь дней; и празднуйте этот праздник Господень семь дней в году: это постановление вечное в роды ваши; в седьмой месяц празднуйте его» (Лев. 23, 39–41). Понимаешь ли теперь, что после уборки хлеба с полей в житницу, когда собраны плоды каждого, ближайшим праздником является славнейший праздник сооружения кущей, представляющий собою образ жизни в раю и возводящий человека к причастию первоначальных благ: ибо мы под сооружением кущей разумеем мысленное и истиннейшее сооружение тел человеческих и после происшедшего в промежутке тления оживание их к нетлению. Покой полагался в день первый и восьмой, потому что прежде начального преступления, когда бедственнейший грех еще не вошел в нас и не наложил на нас поистине тягостного и неудобоносимого ига, мы проводили в раю, в лице Адама — начала и корня рода нашего, жизнь спокойную, свободную и чуждую всякого труда. Когда же пришел на землю Христос, то и промежуточное состояние трудов перешло опять в первоначальное состояние в восьмой день, то есть после субботствования по закону, или исполнения подзаконного времени, и мы, свергши с душ наших неудобоносимое и постыдное иго греха, успокоились от всякой тягости, так как нас призывает к сему чрез веру Христос и говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф.11, 28). Итак, днем покоя бывает первый день седмицы, указывающий на первоначальное время человека; но подобно тому днем покоя бывает и восьмой день, в который воскрес Христос, пригвоздивший к Своему кресту «бывшее о нас рукописание» (Кол. 2, 14), и один за всех умер, чтобы, избавив нас от смерти и грехов, освободить от наказания и трудов, и чтобы мы приобрели чрез Него первоначальный «покой» (Евр.4, 11). «В день первый», сказано, пусть возьмут себе «плод древа красен, и ветвь финическую», и иные из ветвей, из чего можно понять, как и само дело как бы громко вопиет, что во Христе Бог дает нам снова райские сладости, хотя мы и лишились их в промежуточное время вследствие начального преступления. В Адаме мы были изгнаны из Рая, но чрез Христа снова введены в него. Ты знаешь, что Он говорит повешенному с Ним разбойнику: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43): ибо Христос отвратил от нас оное вращающееся оружие (Быт. 3, 24), и наконец для верующих открылся вход в рай, так как Он все преобразовал в первоначальное состояние и восстановил в древнем положении. Ветви же с вечно цветущих растений означают собою непрерывность благодати и как бы неувядаемость надежды: «Ибо дары и призвание Божие непреложны», согласно написанному (Рим. 11, 29). И поистине беспрерывно блаженство святых, как восклицает и премудрый Исайя, говоря: «и радость вечная будет над головою их» вечное «а печаль и воздыхание удалятся» (Ис.35, 10). К законам об этом празднике присоединено и повеление о том, чтобы веселиться от потока; ибо сказано, чтобы в последний день седмицы или в восьмой почерпнуть воды из потока и так веселиться уверовавшим. А мысленный и небесный поток есть Христос, свыше текущими источниками напаяющий души чтущих Его. Посему Он и говорит устами пророков: «вот, Я направляю к нему мир как реку, и богатство народов–как разливающийся поток» (Ис.66, 12). Восклицает также и божественный Давид к Богу всяческих и Отцу: «Как драгоценна милость Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны: насыщаются от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их» (Пс.35, 8–9): ибо приличествует и весьма справедливо, гражданам райским богатно причащаться Христа и увеселяться обильными подаяниями Духа.