Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Любенко Иван Иванович

— Стой! — послышалось сзади. — Стой! Стрелять буду!

Но этот окрик уже не мог его остановить. Ноги несли беглеца навстречу ветру. О том, что он бежит прямо по дороге, Белоглазкин понял тогда, когда увидел впереди себя бричку, груженную крынками с молоком. И в тот момент, когда он ринулся к проходному двору, — раздался выстрел, потом второй… и страшной силы удар бросил его на мостовую. Падая, он увидел, как на ехавшей навстречу телеге разлетелся огромный кувшин и молочный ручеек потек по булыжникам. В груди стало горячо, точно его проткнули раскаленным шилом. Инженер перевернулся на спину. Перед глазами стояли те же барышни-тучки и старые тополя печально махали облетевшими кронами. Прямо перед собой Илья увидел плачущее лицо маленького человечка. Это был «второй». Только теперь он почему-то состарился и стал походить на конвоира, который задыхался, взмахивал руками и без конца приговаривал:

— Да как же это, вашество? Куды бег? Зачем?

— Вот и все, — одними губами прошептал арестант и, улыбнувшись, смежил веки. Он уже не слышал, как высоко в небе с надрывным клекотом над ним пронеслась журавлиная стая.

18

Покушение

Новость о неудавшемся побеге Белоглазкина потрясла город сильнее, нежели субботнее известие об отыскании председателем Ставропольской ученой архивной комиссии Г.Н. Прозрителевым древнего захоронения в Мещанском лесу.

«Да что там раскопки! — судачил народ. — Кто бы мог подумать, что глава «Ставропольско-Кубанского нефтяного товарищества» — интеллигентный и состоятельный молодой человек — оказался кровавым злодеем! Он не только хладнокровно расправился с двумя жертвами, но еще и дерзнул на побег!»

Зато судебно-следственная власть вздохнула с облегчением и умыла руки: оба дела — по убийству Тер-Погосяна и Маевского — были закрыты по причине смерти обвиняемого.

Клим Пантелеевич о случившемся не ведал. В тот самый момент, когда его недавний клиент последний раз взглянул на мир, Ардашев вместе с доктором Нижегородцевым и Фон-Нотбеком охотился на фазанов неподалеку от станции Палагиада. Сезон на пернатую и водоплавающую дичь открылся недавно. Оплатив всего три рубля и получив свидетельство, можно было ходить не только на птицу, но и на диких зверей почти круглый год.

Последние два дня погода баловала людей. Вот и теперь вечер стоял тихий, безветренный. Да и сама местность — два убранных пшеничных поля и близость воды — как нельзя лучше подходила для фазаньего рая. А впереди лежали угодья, не тронутые ни человеком, ни скотиной. Это было бескрайнее степное пространство, заросшее высокой, давно высохшей травой. Вдали, почти на горизонте, отражая закат, блестела на солнце река. С ее камышовых берегов взлетали стаи уток и лысух. Прямо посередине русло изгибалось, точно розовая лента, и образовывало естественный островок: прибежище гаршнепов, туруханов, бекасов, травников, мородунок и камнешарок. Река разлилась и местами превратилась в широкий лиман.

Фон-Нотбек охотился с легавой. Она бежала впереди и поднимала дичь. Испуганная птица взмывала свечкой вверх, а потом, если выстрел оказывался неточным, планировала еще саженей на шестьдесят-семьдесят. Фазан летает плохо. Повторные взлеты его изнуряют. И если его вспугнуть еще раз, он вряд ли поднимется. Спасение самец пытается найти в густой траве. По земле он носится чуть ли не со скоростью страуса и весьма крепок на рану. Догнать подранка в камышовых дебрях человеку не под силу, но собака это делает без особого труда.

Ардашев в английской кепке, свитере, темной кожаной тужурке, клетчатых брюках, заправленных в высокие ботинки из буйволовой кожи, выглядел темным пятном на фоне желтой жухлой растительности. Не имея легавой, он подстерегал «петуха» около кустарника дикой маслины из отсидки на «жировке». Именно туда рано утром или поздно вечером слетаются на прокорм разноперые красавцы. В руках у него была любимая курковая тулка.

Нижегородцев с берданкой, переделанной под охотничье ружье, затаился в другом конце поля — там, где плотной стеной стоял переспелый дикий подсолнух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Расстояние между приятелями было безопасное: более ста саженей. Вдалеке слышались только пальба Фон-Нотбека и лай его пойнтера.

Неожиданно со стороны доктора раздался выстрел, и вверх взмыла птица. Пролетев немного, она стала снижаться как раз перед дикой маслиной. Клим Пантелеевич взвел курки, вскинул ружье, развернул туловище немного вправо и, выбрав упреждение, нажал на спусковой крючок — фазан камнем свалился вниз. Вдруг опять грохотнуло, и с Ардашева неожиданно слетела кепка. Упав на землю, он отполз сажени на две. Последовал еще один выстрел — пуля вздыбила пыль совсем рядом. Приникнув к земле, присяжный поверенный дозарядил двустволку крупной картечью и зигзагом бросился в сторону камышовых зарослей. Третий выстрел не заставил себя ждать — пуля в щепки разнесла цевье курковки и повредила ружейный ствол. Бросив двустволку, Ардашев выхватил из-за пояса браунинг и ринулся к поваленному дереву. Вскинув пистолет, он занял положение для стрельбы с колена и открыл огонь. В ответ донесся треск сухого камыша. Стрелок убегал. Ардашев устремился за ним. Впереди послышалось несколько весельных всплесков.

— Клим Пантелеевич! Что случилось?

Из-за куста кизила вынырнул Фон-Нотбек. Его оттопыренный ягдташ свидетельствовал об удачной охоте. Вдруг его легавая стремительно кинулась вперед и стала лаять, но у самой воды остановилась.

— Вот, полюбуйтесь, — адвокат кивнул на заготовленную лежку для стрельбы и несколько еще теплых латунных гильз. Подняв их, он заключил: — Это патрон от винтовки Энфилда образца 1853 года. Англичане воевали с ней еще в Крыму. В то время она заряжалась с дула. Но позднее ее переделали под металлический патрон и снабдили затворным механизмом. Дальность приличная. Но бьет точно: с меня сбита кепка и повреждено ружье.

— Но кому, помилуйте, понадобилось убивать вас? Да и зачем? — вопросил чиновник.

— Что здесь стряслось? Неужто фазаны научились отстреливаться? — выбираясь из терновых зарослей, пошутил Нижегородцев.

— Нет, доктор. Вынужден вас разочаровать. Это стрелял человек. Он уплыл на лодке. — Ардашев вновь нагнулся и поднял с земли валявшуюся неподалеку тряпку. Развернув ее, он достал небольшой кусочек лаваша, намазанный какой-то коричневой пастой. Клим Пантелеевич понюхал и добавил: — Причем он караулил меня довольно долго и успел проголодаться. Более того, это горец.

— Позвольте, Клим Пантелеевич, — Нижегородцев недоуменно наморщил лоб, — откуда они здесь?

— Во-первых, такими винтовками англичане снабжали турок, а те, в свою очередь, черкесов во время Кавказской войны. А во-вторых, еда типично горская: лаваш и урбеч. А в Ставрополе урбеч не продают. Недавно я пытался купить его на рынке, но так и не нашел.

— Разрешите? — Фон-Нотбек аккуратно взял кусочек тонкой пышки и поднес к носу. — Не пойму, чем пахнет: то ли жмыхом, то ли орехами?

— Вы правы, это маслянистая паста. Она делается обычно из поджаренных семян льна, подсолнечника, конопли или абрикосовых косточек. Их перетирают на каменных мельничных кругах до выделения масла и получения жидкой субстанции. Потом разогревают, добавляют мед и коровье масло. Сия смесь очень питательна и долго хранится. Кожаный мешочек муки, урбеч, головка соленого сыра — вот и все пропитание горца в дальнем походе. Поджаренная на камне пресная лепешка, намазанная урбечем, — неплохая еда. А вода всегда найдется в ближайшем ручье. — Присяжный поверенный на секунду задумался и добавил: — Нельзя исключать и того, что кто-то специально пытается навести нас на ложный след. В таком случае и патроны, и лаваш с урбечем — уловка, призванная ввести нас в заблуждение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Очень может быть, — согласился доктор.

— Тут неподалеку станица. Может, казаков поднять? — предложил Фон-Нотбек.

Ардашев обреченно махнул рукой:

— Не стоит, Альфред Людвигович. Скоро стемнеет.

Появился пес. В зубах у него была убитая птица.