Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

понял, кто не понял — тот поймет. Да и знатно же еще отомстит. Но и это ведь игра, а игра должна стоить свеч, лампочек и бенгальских огней, фейерверков. Ну, а тут же вот — гейзеров. Тоже ничего! А если же еще и учесть, что для него, как все-таки ребенка еще и сия семейства, все же было в новинку и впервые, как и в первый же раз, еще же и наравне с тем, что Александр менял картины на стенах на старые, пока стыли новые, а после и на новые, пряча старые в стопки, комната и правда каждый раз выглядела по-разному и иначе, по-новому, пока только и сам ее же ремонт, выраженный в бежевых крашеных стенах и темном ламинате пола, как и в темно-коричневом в основном дереве мебели и белом натяжном потолке со встроенным в него теплым желтым светом, оставался прежним. Да и не только же в этом мужчина любил стабильность, оставляя за ней еще, как и за собой, большое свободное пространство: чтобы было где телу развернуться, а душе не свернуться. Поэтому-то, кстати, и работал почти же что и в открытом, прямо-таки и вакуумном эхо-пространстве, не сильно загроможденном, но и не до конца пустом, с мольбертом, но и не посередине комнаты, а почти же что и у самой ее центровой стены напротив выхода, полностью практически состоящей из окон от потолка до пола, переворачивая будто и таким образом еще и свою же зону комфорта и личное пространство сразу: рядом с белой пластиковой дверью и выходом же на сам балкон соответственно, что зрительно и не делило тем самым пространство и саму же комнату, чуть потсбивая, но и будучи же при этом всегда открытой, как и большинство же самих окон, полностью не отгораживая и не убирая свет. По левую же уже сторону и от них стоял большой, во всю же почти и от пола же до потолка стену шкаф со стеклянными дверьми и круглыми деревянными в цвет же него самого ручками, за которыми уже и на достаточно длинных и широких полках лежали все его принадлежности для искусства-творения и создания-созидания: деревянные прямоугольные, горизонтальные и вертикальные рамы с мольбертами и холстами всех размеров и мастей — вместе и отдельно для натяжки, чистые листы бумаги — от стикерных и блокнотных до ватманов, банки для воды — пластиковые и железные, стеклянные, акварельные и гуашевые, масляные и сухие краски, цветные и одноцветные карандаши — разной твердости и мягкости, как и кисти — толщины, маркеры, фломастеры и простые, гелиевые ручки, ластики — всех форм и размеров, новые и старые тряпки из все тех же старых и поношенных, ненужных вещей, черновики с палитрами — пластиковые и бумажные, губки, новые и не, чтобы подтереть, промокнув, растушевать и стереть вовсе лишнее, металлические и цветные пластиковые кнопки — для простых набросков на обычных листах и так далее и тому подобное, ведь там было действительно все и всё да и проще было сказать, как и прежде, чего и нет — ничего, это просто был одновременно проход в Нарнию и в сумку Гермионы Грейнджер, все, что могло понадобиться сначала для да и в процессе же все работы, а и только лишь потом и после же, в конце для защиты и спасения стоящих за ними и самих же магических миров было, и хоть и где фэнтези и фантастика, а где и фантазия с воображением, как говорится, но и рядом же все, буквально руку протянуть и ногой вступить. На него же уже облокачивались и сами картины в стопках лицом же к нему, задом же — к противоположно и тут же почти напротив стоящей белой отключенной чаше-ванной, разделенной на три части светло-коричневым ДСП-листом и заполненной темно-серой влажной глиной в комьях и сухим где и таким же однотонным, а где и цветным пластилином в брусках и по бортику же уже которой, в свою очередь, как и у нее же самой на полу стояли бюсты: людей и существ, чистых и в помесь, животных и растений, во всех же возможных и не позах, как и со всех же таких же сторон, законченные уже, только в процессе и с видным еще металлическим каркасом вместо костного из серых прутьев или только-только начатые в виде одних лишь и все тех же металлических скелетов. Но и несмотря же при этом на и так достаточную освещенность помещения что от потолка, что и от достаточно немаленьких окон и балкона, практически и не закрывающих ничего, как и никого да и не закрывающихся совсем, по углам его все равно был расставлен дополнительный свет от напольных ламп с большими плафонами в количестве четырех штук, а уже и в компанию к ним, где-то и с десяток, были развешаны по стенам чуть ниже потолка и на растяжках почти незаметных, ведь и в цвет же все стен, проводов, где и даже закреплены на стеклах лампы поменьше, с такими же плафонами и не менее яркие — для тех же все и самых вечерних, а там и перетекающих плавно и не в ночные работ мужчины, как и сейчас же все, к примеру. Да и самому же ему ко всему же, казалось, что если он не выключит основной свет, а включит лишь дополнительный, он меньше привлечет к себе внимания и никого не потревожит, как и не разбудит. Следом же затем уже и задаваясь вопросом: «А и есть ли на самом деле разница да и мотылькам — на какой и именно им свет лететь? Нет. Разница и была скорей — для Икара! Но и тут же ведь все, если захотеть: можно же и красный лазер маленькой точкой на стеклянном здании напротив рассмотреть. Человеку! А и тем более — ангелу или демону… Да и так же все: обращенным или нет! А тьма же и всегда как уступала, так и уступает до сих пор же свету! И пусть даже и как сейчас же все — искусственному и лишь заменившему естественный… Но ведь и все же — свету». — Так и… о чем вы тут все и… без меня? — Выпятил нижнюю губу он, не только уже и прямо-таки не скрывая все той же своей и на них же обиды, но и докидывая к ней новой: в лице все тех же субъектов, что так и не ввели его в курс дела, продолжая обсуждать что-то